— Что за дела, Вадим? Погода — изжариться можно, а эти храмовники, или кто они… Топят свои бараки.
Спросил Олег, а ответила Наташа.
— А это, Олежка, простое привлечение внимания. Типа, часовня — можете зайти, можете — нет, как угодно, а вот зде-е-сь… Вас ждёт интересненькое! Да, ведь, Люсик?! Своеобразный маячок, так сказать…
Люся нахмурила лоб, кивнула, но ничего не ответила. Зорина это никак не удовлетворило.
— Люсенька! А можно подетальней развернуть комментарий! Ты как никак единственный из нас эксперт.
Людмила набычила губки и ещё больше сморщила бровь.
— Не знаю… По факту Наташа права. Это привлечение. В мозгах моих туманище, а вот чутьё… Это определённо новое. Этого ещё не было. Опасно ли… Чуйка говорит: пройти все равно придётся… Не знаю, Вадим. Трудно…
— Поня-а-тно… — Вытянул Вадим, хотя по существу ничего понятного не было.
Он прокашлялся, оглядел лица ребят и отметил знакомый блеск зрачков. Расширенных страхом и любопытством. «Одомашненных кошечек, силой тайнопознания выбрасывает на лестничный пролёт, где их придавливает к бетонной лестнице страхом. — В который раз ему пришло на ум это сравнение. Все страхи, надо думать, пропорциональны незнанию их природы. Для котов, ограниченных стенами дома, потусторонним миром является всё остальное неизведанное пространство. Для нас же самих потустороннее — всего лишь неизученная область чего-то там сверхъестественного, сумеречная зона…»
— Кучеряво девки пляшут! — Прервал его мысли громогласный Ваня. — Часовня появляется из ниоткуда и каждый раз замысловатей и замысловатей. Причём, заметьте, господа, каждые предмет здесь имеет натуральную величину, вес, трогается, щупается и даже без всякой фальши звенит… — Ваньша наглядно постучал по заборному ведру, и то с ответным вниманием ответило жестяным гулом. — Вода, которую мы счас опробовали, свежа, холодна, мокра и что ещё… Утоляет жажду на раз-два. Миражом, как ни крути, не напьёшься. Следите за моей мыслью, господа, прошу извинить за пафос! Оленя, которого мы кушаем и не первого, кстати, отличает вкусное прожаренное мясо. Пальчики оближешь… А ведь не факт, что он-они, подстреленные и съеденные — реальные существа. А не братья ли они водичке, что появляется и исчезает, но, тем не менее, пьётся и утоляет жажду? Не является ли тут мороком всё и вся от камня до мухи? Вот о чём бы задуматься…
— Ну, ты накрутил, мистер дедукция! — Фыркнула по-обыкновению Наталья.
— Не-не, Натаха… Что-то в этом есть — Загорелся Олег поднесенной идеей. — А?! Николаич?! Я, кстати, тоже подумывал…
Вадим преисполнился мрачным лицом. Сопротивляться мистике не хватало веса убеждений.
— Морок, который пьётся, кушается, переваривается…
— А ещё щупается, трогается, пахнет! — Вставила Наталья.
— И пахнет. — Согласился Зорин, тяжеловато принимая наверченный на шампур сюрреализм. Выдохнул, и устало добавил: — Это выше моего понимания! Но гипотетически допустить в качестве теории можно… и… даже, наверное, следует.
— Браво, Вадим Николаич! Ваш прогресс налицо. — Люся с улыбкой наклонила голову. — А не далее, чем утром, вы утверждали, что этого быть не может, поскольку не имеет права быть принципе. Неужели чтобы прийти к осмыслению невероятных явлений, надо сломать хребет на вероятных предметах и теориях?
Вадим кивнул, проглотив заслуженную иронию.
— Видимо, надо… сломать. Я и сейчас раздваиваюсь. Одна моя половина готова допустить чудеса, другая — сопротивляется изо всех сил. Защитный механизм, тот, что оберегает мозг от сумасшествия, не даёт поверить в субъективную реальность. Если всё то, что мы видим, слышим, едим, чувствуем, есть продукт наваждения, тогда… Где граница? Между нашим миром и псевдо? Где конец того и начало этого? Ведь была и, пожалуй, где-то есть эта полоска. Невидимая. Линия, за которую нас утащило в этот омут.
РАЗВОРАЧИВАЙ КОМАНДУ НАЗАД ПОКА НЕ ПЕРЕСЕКЛИ ВРАТА
Словно на мерцающем табло загорелись слова в памяти и смутный образ старообрядца, ставшим давно сном, возник и… даже не он. Глаза. Знакомые, но не узнаваемые. Вадим вздрогнул, поёжился. Словно вколачиваемые в доску гвозди мерным ударом входили в сознание слова Люси.
— … мы прошли… когда… трудно сказать… линию… — Глаза старообрядца жгли, а слова про «врата» рассеивали внимание Зорина, но усилием он вернулся к Людмиле.
— Я не фантаст, Вадим, но если бы попыталась, скажем, накидать кистью по нашей ситуации, я бы… Я бы представила это так. Образно, скажем, что все мы пятеро в данный момент, находимся в состоянии анабиоза. Глубокого анабиоза. И всем пятерым снится одинаковый сон. Яркий, насыщенный. Стереосон. Про порталы, про спуски и возвращения. Про повторяющийся день и блуждающую часовню. Про то, как мы едим и наедаемся. Про то, как мы пьём и напиваемся, смотрим, общаемся, смеёмся, горюем, плачем, расстраиваемся. Есть и другой вариант. Не всё тут морок, а только какая-то часть. Тонкая перегородка, разделяющая миры прохудилась и через неё как через дуршлаг просачивается невидаль. Как в миксере происходит смешивание реального и нереального. Отсюда путаница, где настоящее, а где обман — вопрос вопросов. Я не эксперт, но как ты сам счёл, продвинулась, возможно, чуть дальше. Только мои складывания на уровне чувств и воображения. Это наитие, а нужны знания. Их не хватает, я уже говорила…
Людмила осеклась, словно наткнулась на препятствие, дважды хлопнула ртом, собираясь, но продолжения не последовало. Взгляд её вопросительный был обращён к Вадиму.
Вадим облизал сухие губы и вздохнул.
— Допустим. — Он постарался выдерживать тон ровно, деловито. — Допустим, Люся! Где нам взять эти знания? И есть ли у нас время на эти знания? Наш поход затянулся неимоверно и эта вина, не в укор вам, по праву на моей совести. Но оставим сопли! По существу — твоё предложение? Учиться?! Каким образом? Входя и выходя из портальчиков? Разгадывать загадки, мотать на ус, собирать данные… Это единственный вариант? Альтернативы, как я погляжу, нету?
Пока Зорин занимался перечислением, Людмила слегка кивала, а когда он закончил, улыбнулась как способному ученику.
— Альтернативы, Вадим Николаич, нету. Увиливание или игнор, как ты его назвал, совершенно не сделает погоды в нашем случае. Тупой упрямый спуск приведёт нас снова сюда. Остаётся изучить изнанку морока, подобрать ключ, так сказать, а там…
Секундную паузу тут же заполнил Климов, в патетике воздвинув руки.
— А там разверзнется небесье и Зевс могучий беспощадный протянет нам свою ладонь! — Он улыбнулся извинительной улыбкой и развёл руками. — Простите, ребята, не удержался! У меня защитный механизм — издёвка. Каждый спасается, как может. А вообще, я согласен с Люськой. Мы ходим по кругу, а идти надо в самую сердцевину этого…
Он кивнул, отчего-то не на часовню, а именно на тот барак, где струился из печной трубы дымок.
— Мой подкорень, мой закулисный товарищ — дубль Климов в обёртке говорил в прямом контексте: пока не научитесь ладить с этим, понимать это, будете обламываться всегда. А ещё он сказал: работайте — каждый в своей схеме сам. Индивидуально… Как-то так сказал. Это к тому, что воля над чьей-то волей даёт нежелательный эффект. У каждого свой путь, своя нитка. Ради бога, проследуй по ней и получи свою порцию знаний. А у нас что? Ходим табуном и путаемся друг о друга. В итоге, информации — ноль, а наше желание заныкать свой груз глубже в себя, оборачивается тем, что мы выбрасываем его на общее обозрение. Кстати, я свой кокон так и не увидел…
— Увидишь ещё, какие твои годы. — Пообещал Головной, притушивая окурок об псевдо-реальный колодец.
— Это да!
Олег покончив с курением, выразительно взглянул на Вадима.
— Вообще, Николаич, трёпу много, а по сути, правы… И Ваня и Люся.
— И что ты предлагаешь? Разделиться и каждому идти в своё измерение? На экспресс-обучение? Занятно…
— Да не-е. Предлагаю дружненько обследовать часовню. Ломиться вниз глупо! Анабиоз с нами или что, какая разница? Куда счас спешить? Ты знаешь, сколько мы здесь? И я нет. Могу догадываться, могу и ошибаться. И потом, сдаётся мне: потеряны мы не только в пространстве, но и во времени. Куда нас вынесет, когда вынесет и вынесет ли вообще. Ты спросил, я ответил! Моё предложение: вперёд на врага! Часовня! Хотя… Интересно бы узнать, что за истопник там такой. У меня тоже чуйка: не кокон там…
Все дружно воззрились на забористый дымок, тянущийся из дымохода. Молчание порушила Наталья, которая, слава богу, вернулась в прежнее своё состояние, обморок ли её встряхнул или сама встряхнулась.
— Нетушки! Давайте всё-таки пройдём в часовню! Вы-то вдвоём смотрели и на престол и на иконы, а я… а мы трое, вот и не смотрели! Одно дело услышать от вас, а другое — самой посмотреть. Люсь, Вань, ну скажите, а?! Я хочу в часовню!
