– Но ведь это мои деньги. У меня есть наследники. При чем тут ты?
– Спорный вопрос. Я все время вкалываю, а ты все время дружишь с творческой элитой.
– Мог бы подождать, когда я вернусь.
– Я думал, что ты умрешь. Или сядешь.
– За что я сяду?
– За непредумышленное убийство.
– Какое убийство?
– Жена Егорова. Ты что, не знаешь?
Валентин почувствовал, как в его ухе загудел колокол, набирая силу. «По ком звонит колокол? Он звонит по тебе».
Валентина нервничала.
Причинение смерти по неосторожности. Это статья. Срок. Валик, конечно, не сядет. Откупится. Но цена вопроса… Сколько захочет Егоров?
Однажды в ее американском доме сосед сломал ногу. Оступился на лестнице. Сам оступился, сам грохнулся, но Валентину затаскали, замучили. Промеряли ступеньки лестницы, пытались найти любую зацепку, чтобы привлечь к ответственности.
Перелом оказался трещиной, так что вред здоровью не был признан тяжким. Отделалась штрафом. А здесь – целая молодая жизнь. Валик за рулем – пьяный и безбашенный. Наличие алкоголя усугубляет вину.
Валентина решила не ждать, переговорить с Егоровым. Хотела понять, на каком она свете? К чему готовиться? Какая сумма будет озвучена? Но как начать разговор? Может быть, послать к Егорову адвоката? Но зачем сразу начинать с адвоката? Надо послать общего знакомого.
Общий знакомый нашелся. Певец Большого театра. Певец хороший, но дурак. Когда он брал высокие ноты, рот разверзался, как ворота в ад. Туда можно было засунуть антоновское яблоко.
Такое серьезное дело нельзя поручать дураку. И умному тоже нельзя. Валентина решила сама позвонить Егорову, пригласить в дорогой ресторан и за обедом в ненавязчивой беседе задать все вопросы и поставить все точки.
Валентина набрала телефон Егорова. Он отозвался глубоким баритоном. Спросил:
– Кто это?
– Валентина Сотникова, – представилась Валентина.
В ответ – тишина. Тишина была не простой. Ей показалось, что Егоров выставил вперед две руки, не подпуская близко, держа Валентину на расстоянии.
– Я хочу пригласить вас на обед, – проговорила Валентина.
В ответ тишина. Потом Егоров четко произнес:
– В суд я подавать не буду. И обедать с вами не пойду. Я не доверяю ресторанной кухне. До свидания!
В трубке затикали короткие гудки. Отбой.
У Валентины было чувство, будто ей плюнули в лицо. Она привыкла к тому, что деньги размягчают даже самые жесткие души. Но Егоров не хотел ТАКИХ денег. Не хотел продавать жизнь своей жены и память о ней. Суда Егоров тоже не хотел. Суд не вернет ему Ольгу, просто накажет Валентина Сотникова. Но он и так наказан. Получил сосной по голове. Говорят, он перенес операцию. И хватит с него. Главное – держаться подальше, не видеть, не приближаться, забыть о его существовании. Пусть живет свою жизнь, как умеет.
Елейный голос Валентины показался Егорову отвратительным. Зачем она звонила? Сунула в душу раскаленный палец. Надо было сказать, чтобы не звонила больше. Не сказал. А звонить специально он не мог. Мог только заплакать.
Егоров стоял возле телефона и плакал. Его плач был похож на собачий лай.
Валентина положила трубку. Оделась. И отправилась к Валику на работу. Она была полна решимости вырвать мужа из Москвы, из России, из всех его попоек и оргий, от давалок и акул, от купеческих замашек с цыганами и раскидыванием денег.
Валентина ехала на машине и продумывала план разговора.
Первое: бросить работу. Не просто бросить, продать свою долю Денису. Денис давно об этом мечтает. Он был сильно разочарован тем, что Валик выжил. Пришлось вернуть украденные деньги. Зачем Валентину такой фальшивый партнер? Разве не лучше воссоединение семьи: муж, жена и трое детей… Подрастающие мальчики, им нужен отец, мужское влияние. Девочка, златокудрый ангел, вообще видит папашу раз в год, во время отпуска. И Валентине нужен муж – не виртуальный, а реальный: с руками, с ногами и со всем остальным, что полагается мужчине и женщине в расцвете сил, в период гормональной бури.
Валентина хочет иметь семью – обыкновенную, патриархальную, как у людей. Вместе собираться за столом, ходить в гости, ложиться спать. Не нужны ей его высокая статусная должность и сундук с деньгами в виде золотой банковской карты. Ей хочется ходить в американские гости вместе с мужем, а не одной. Ходить одной неприлично, и не очень-то пускают, особенно в американские дома. Одинокая женщина – угроза хозяйке дома, соблазн для гостей. Приходится оправдываться: муж в правительстве, муж занят. Но всем ясно: муж тебя не хочет, ты никому ни на фиг не нужна. Когда мужчина хочет женщину, он ее не держит на другом конце света, на расстоянии двенадцати часов полета…
Спрашивается, зачем ей нужны все его завоевания, если она лишена элементарного…
Валентина подъехала к офису. Шофер остался ждать.
Охрана пропустила, отдала под козырек. Они знали жену шефа.
Валентина прошла сквозь приемную, мимо секретарши Веры, сквозь толпу страждущих чиновников, ожидающих своей очереди.
Валентин сидел в своем кабинете, как президент, читал какой-то документ. Над ним навис пузатый парень.
– Мы уезжаем! – объявила Валентина.
Валик поднял голову, смотрел невидящими глазами. Он был там, в бумагах.
– Что? – переспросил Валентин.
Валентина поняла: ее предложение все свернуть и уехать равносильно тому, как если бы вызвать космонавта из взлетающей ракеты. Он расплющен перегрузками, он преодолевает земное притяжение, он устремлен в полет, а ему говорят: кончай взлет и выходи. Это физически невозможно. Да и не хочется. Полет есть полет.
– Ничего, – сказала Валентина. – Я завтра улетаю.
– А зачем ты приехала? Дома не могла сказать?
Валика удивило нетипичное поведение жены. Обычно Валентина не допускала ошибок.
Валентина улетела в свою Америку.
Там стоял ее дом, который она успела полюбить. Дом на земле. Лужайка с деревом. Собака Вита. Не говоря о детях и маме.
На этой обетованной лужайке был покой, стабильность, разумная жизнь без праздников и без трагедий.
Валентин остался в Москве со звоном в ушах и с депрессией, в которую он глубоко погрузился. Причина депрессии – непредумышленное убийство. Оно, конечно, непредумышленное, но ведь – убийство. Был человек, и нет человека. Звон в ушах – это вечное напоминание. По ком звонит колокол? По Ольге или по нему, Валику. А может быть, и ему пора собираться…
Депрессия не проходила. Наоборот, усугублялась. Он почти не спал, забывал есть. Единственное желание: лечь лицом к стене и никого не видеть.
Близкий приятель Дима Козлов, известный телеведущий, решил вмешаться в состояние Валика. Но как? Либо врачами и таблетками, либо яркими впечатлениями. Он пригласил Валентина на модный спектакль, который шел в модном театре.
Несмотря на смену эпох, театр стоял, и действовал, и преуспевал, как в прошлом веке. Человека тянет к культуре, несмотря на превратности судьбы. Культура помогает преодолеть эти превратности.
Валик идти в театр не хотел, но Дима настоял. Заехал за другом, привез в театр и посадил рядом с собой в шестом ряду. Лучший ряд, лучшее место, в середине.
Валик приготовился скучать, вернее, отсутствовать, но вдруг увлекся. Главную роль играла дебютантка Лиза Проскурина, выпускница театрального училища. Она была совсем молодая, почти девочка с очень высокой шеей и маленькой головой. Журавлик. Волосы были зачесаны за уши. Уши – хрупкие и маленькие, как раковинки. Глаза – граненые, как у стрекозы, – легко наполнялись слезами. Играла точно, была естественная, как зверек.
Валентин удобно развалился в кресле и тихо мечтал: ему хотелось положить свою ладонь на ее длинную шею, под затылком, и осторожно целовать это личико, покрывать поцелуями – не страстными, а осторожными, нежными, едва прикасаясь к уголкам бровей, уголкам рта.
Когда спектакль окончился, он попросил Диму:
– Познакомь меня с Лизой.
– Пошли, – согласился Дима.
Они устремились за кулисы. Вокруг Лизы стояла маленькая толпа. Это был успех.
Дима протырился к Лизе, представил Валика.
– Познакомься, – предложил он. – Это Валентин Сотников.
Лиза посмотрела сквозь Валика. Его имя ни о чем ей не говорило, внешность – тем более. Она его просто не увидела.
Валик понял: ей не до него. Знакомиться надо в другом месте и в другое время.
Валентин нашел время и место. Это случилось через неделю. Всю неделю Лиза не шла у него из головы. Она выбелила черные мысли. Мысли стали посветлее, не такими сплошными и мрачными. Мрак пробивали всполохи света – Лиза.
Валентин позвонил Диме и пригласил в ресторан «Пушкин». С Лизой.
Дима пришел один.
– А где Лиза? – не понял Валик.
– Она опоздает. Сказала, что находится у черта на рогах, но приедет обязательно.
Валентин и Дима приступили к трапезе. Хозяин заведения подбегал несколько раз, задавал вопросы, улыбался любезно. Подчеркивал важность высокого гостя.
