Для начала надо вытащить несчастных из оврага. Другого выхода нет. Иначе надо вызывать МЧС.
Алексей и Маша освободились от лыж и стали спускаться на дно оврага. Они были ребята молодые, спортивные и сильные.
Маша и Алексей сняли с себя шарфы, связали их наподобие веревок. Осторожно вытащили каждого наверх.
Через два часа все трое были доставлены на дачу. И уже с дачи позвонили в «скорую помощь» и продиктовали адрес.
«Скорая» приехала довольно быстро из подмосковного города Дмитров. Врачи установили: женщина мертва – травмы, несовместимые с жизнью.
Девочка – переломы ребер и правого колена.
Мужчина (Валентин) – разрыв селезенки и черепно-мозговая травма. Валентин ударился головой о сосну. Девочка ударилась о Валентина – это смягчило удар. Что произошло с женщиной – уже не имело значения. Голова и лицо были смяты.
Седой Егоров ничего не мог понять. Только что его девочки вышли из дома – здоровые и веселые, и вот вернулись – одна мертвая, другая искалеченная. Как это возможно? И почему они?
Егоров немножко сошел с ума. Это выражалось в его полном спокойствии, как будто все случившееся не имело к нему никакого отношения.
Жену Егорова хоронили на третий день по православному обряду. Грим оказался невозможен. Ее голова и лицо были обернуты белым тюлем.
Муж выглядел собранным и адекватным. Распоряжался, как администратор. Никто не знал, что у него внутри.
Егоров постоянно возвращался в ту роковую точку, когда девочка закапризничала: хочу снегоход…
Надо было ответить: в другой раз. Надо было сказать: нет. Запрещаю. И все были бы целы и здоровы. Судьба-катастрофа прошла бы стороной, ушла, не собрав своего черного урожая, удалилась бы ни с чем, перешла к другим.
Похороны отвлекали, требовали каких-то действий: звонить, заказывать и платить, платить… Деньги текли рекой.
Время от времени Егоров выныривал из суеты на поверхность. Все осознавал. Было бы легче покончить с собой, отрубиться ото всего, но он нужен был дочери. Он не смел оставить ее круглой сиротой.
В углу зала стояла Валентина. Она прилетела из Америки. Решила прийти на похороны Ольги Егоровой.
Это решение далось ей нелегко. С одной стороны, несчастный случай, и никто не виноват. Валентин сам пострадал и сам находится одной ногой в могиле.
С другой стороны, Валентин был за рулем, не справился с управлением. Это называется – убийство по неосторожности. Уголовное дело.
Так или иначе, кто-то должен отвечать. Ольга Егорова села на снегоход живая и здоровая. А сейчас лежит в гробу.
Пришедшие провожать поглядывали на Валентину. Чего, спрашивается, пришла? Она боялась, что кто-нибудь подойдет и плюнет ей в лицо. Или прямо скажет: «А ты зачем пришла?»
Она не знала, как ответить на этот вопрос. Может быть, подставить плечо под тяжелый гроб. Не буквально. Там было кому выносить. Может быть, не хотела прятаться. А скорее всего, была представителем Валентина. Он не может быть по уважительным причинам. Он умирает. Значит, Валентина – вместо мужа как ближайшее доверенное лицо.
Валентин лежал в Центральной клинической больнице. Ему удалили селезенку. Он находился в сумеречном сознании, практически умирал. Время от времени его тело сотрясала крупная дрожь. Лейкоциты в крови превышали норму в сто раз.
Валентина решила, пока не поздно, вывезти мужа к западным врачам. Жена заказчика дала координаты лучшей клиники в Германии. Противная, а помогла в критический момент.
Германия ближе. До Америки Валентин мог не долететь.
Жена заказчика организовала специальный санитарный самолет. У нее было все схвачено на крайний случай. И вот он настал, этот крайний случай.
Самолет был оборудован, как палата интенсивной терапии: капельница, приборы, все светится, тикает.
Валентина сидела у изголовья мужа, вжавшись в стену. Самолетик – маленький, почти игрушечный. За бортом – бездна вселенной. Он летел надо всеми воздушными коридорами, высоко-высоко, вровень со звездами, – такой игрушечный, такой беззащитный. Вот сейчас что-то случится, и погибнут оба сразу – Валентин и Валентина, и кому будут нужны трое детей? Никому. Ни одному человеку. Так думала Валентина и кляла эту дачу со снегоходом, бесконтрольную жизнь, вседозволенность. И она сама хороша. Бросила мужа одного, а он как подросток в переходном возрасте. Все хочется попробовать и успеть. Женился рано, жил под надзором, а тут – как с цепи сорвался. И вот вам результат. Все, что произошло, – их общая вина.
Самолет благополучно долетел до места.
Валентина переложили в вертолет. Вертолет сел на крышу клиники.
Валентина выкатили на носилках, к нему навстречу уже бежала маленькая толпа в белых халатах. Тут же, в первую секунду, проверили кровь. Лейкоциты зашкаливали. Почему? В чем причина? Быстро все проверили и выяснили: в вене стоял грязный катетер. Медсестра Центральной больницы была невнимательна.
Валентина догадалась: большие деньги проплатили главврачу, а медсестре ничего не досталось. Про нее забыли. И она забыла, что катетер не стерилизован. Не нарочно, ни в коем случае. Просто халатность. Больных много, а она одна.
Немцы тут же поменяли катетер. Лейкоциты упали почти до нормы. Можно было готовить больного к операции.
Операция длилась одиннадцать часов. (Черепно-мозговая травма.) Хирург несколько раз выходил к Валентине. Разговаривали через переводчика. Валентина слушала хирурга, глядя прямо в его глаза.
Хирургу нравилась эта русская, похожая на немку. Никаких лишних эмоций, никаких вопросов. Она доверяла хирургу и верила в благоприятный исход. Доверяла и верила. Это давало силы хирургу. Он был огромный, сильный как медведь, и фамилия его была Бернагер, что в переводе на русский – Медведев.
Операция прошла успешно. Кости черепа скрепили титановыми пластинами. Полная голова металла. Даже странно, что после этого живут и работают.
Хирург сказал, что интеллект не поврежден. Все будет как было, кроме одного: больной должен беречь ухо от инфекции. Повреждена какая-то мембрана, которая защищает мозги от воздействия внешней среды.
После больницы Валентина отправили в санаторий на реабилитацию. Валентина поехала вместе с ним.
Силы постепенно возвращались. Единственное – мешал звон в ухе. Там все время что-то ворочалось, как будто залез таракан. И звенело. Иногда звенело, как в телефоне. Кто-то его вызывал. Иногда явственно слышался колокольный звон: бам-бам-бам… Иногда: пэу-пэу-пэу…
Валентина позвонила Бернагеру, тот предположил, что зацепили нерв. Поправить можно, если провести повторную операцию, что нежелательно.
– А что же делать? – спросила Валентина.
– Пусть привыкает… – порекомендовал хирург.
– Привыкай, – передала Валентина.
– Но я не могу привыкнуть. Я с ума сойду. Все время звон – днем и ночью.
Валентина не знала, что сказать. Жить со звоном в ушах все-таки лучше, чем не жить вообще. А вопрос стоял именно так.
Валентин злился на жену, как будто она была виновата в этих пэу-пэу… Валентина ходила подавленная, помалкивала, и его это тоже раздражало. Лучше бы огрызалась, ссорилась. Все-таки обмен энергиями. А так – мяч его раздражения летит в одну сторону, нет обратной подачи.
Валентина всюду ходила за мужем следом, как конвой. На прогулку – следом, в столовую – под конвоем. Как заключенный. А он уже привык к свободе и холостой жизни. И ему стало казаться, что звон в ушах и Валентина – это одно.
Валентина не обращала внимания на настроение мужа. Главное – ей вернули любимого человека – живого и дееспособного. Операция стоила – пять нулей. В американской валюте, но кто считает… Теперь ее задача вырвать мужа из Москвы, из России, из вседозволенности. Пора о Боге подумать и о семь е.
– Мы должны жить вместе: ты, я и дети, – объявила Валентина.
– Ты переедешь в Москву? – уточнил Валентин.
– Нет. Ты переедешь в Америку.
– А кто будет зарабатывать?
– Ты уже заработал, хватит до конца дней.
– Много денег не бывает, – сказал Валентин. – И пока я могу, я буду работать. И дело не в деньгах, а в деятельности. Человек должен взбивать коктейль из своих знаний и устремлений. А не пастись, как корова на лугу.
– Ты уже взбил коктейль, – заметила Валентина.
– Что ты имеешь в виду? – насторожился Валентин.
– Ничего. Так, вообще…
О том, что погибла жена Егорова, Валентина скрывала. Решила отложить на потом, когда Валентин поправится и окрепнет.
Валентин вернулся на работу. Его ждали новости и сюрпризы.
Сюрприз номер один: его партнер Денис Тарасов прикарманил все деньги фирмы, перевел их на свой счет.
Валентин ничего не понял. Он и Денис – не только партнеры. Они друзья. Произошла какая-то ошибка.
Валентин вызвал Дениса и задал ему простой вопрос:
– Почему ты забрал мою долю?
– А я думал, что ты умрешь, – так же просто ответил Денис.
