- Ничего невозможного нет, Лев Макарыч, - отвечаю, - вопрос в другом.
- В чем же, дорогой мой Сервелант Николаевич?
- В этике, - говорю, - кто ж из нормальных людей добровольно свое тело для эксперимента предоставит? И кто ж из настоящих ученых такие эксперименты проводить станет по доброй-то воле?
Дон Педро улыбнулся на мою реплику:
- Эх, Сервелант Николаевич, Сервелант Николаевич, дорогой... Кто ж спрашивать-то будет, а? Ну, посудите сами, зачем нам кого-то упрашивать или вербовать, когда на то специальные уполномоченные органы имеются. Уговоры - не наша с вами забота, понимаете?
- Понимаю, - говорю, - но позвольте узнать, Лев Макарыч, при чем тут я. Вы, по-моему, сами вполне справитесь с реализацией ваших идей. Я так думаю, что вполне у вас получится.
- Что верно, то верно. Но мне, понимаете ли, союзники нужны и сподвижники, кто в задумываемое нами дело будет верить свято. А я, учитывая ваше прошлое, думаю, что такой сподвижник мною уже найден, не так ли?
- Какое, - делаю удивленный вид, - мое прошлое? Обычное прошлое, как у всех. Детство, отрочество, юность, как великий Максим Горький говорил.
- Э-э, нет, Сервелант Николаевич, - и смотрит на меня хитро, - не скажите. Максим Алексе... тое есть, Алексей Максимович тут ни при чем. Я ж все знаю, сам я такой же, как и вы. И если вы думаете, что сержусь я на вас за то нелепое недоразумение, что год назад вышло, то глубоко заблуждаетесь. Если б не вы, дорогой мой Сервелант Николаевич, влачил бы я свое жалкое существование завлаба-неудачника, спивался бы потихонечку и окончил свою жизнь под каким-нибудь некрашеным забором. Так что, наоборот, спасибо вам огромное. Обиды и зла я на вас не держу. И на Николая Ивановича тоже, знаю, что человек он слишком порядочный... В этом-то и беда...
- Это в чем, Лев Макарыч, беда, - не понял я, - в порядочности?
- В ней, дорогой мой, именно в ней. Поэтому сейчас здесь вы сидите, а он в отпуск отправляется, из которого, я надеюсь, он в наш с вами институт уже не вернется.
- То есть как, - переспрашиваю, - не вернется?
- А так. С его-то мозгами, да с тестем-академиком он не пропадет. Вы не беспокойтесь за Николая Ивановича. Я, надеюсь, вы примете мое предложение?
- Уж не лабораторию ли вы мне отдать хотите? - начал понимать я, к чему он клонит.
- Именно лабораторию, дорогой мой Сервелант Николаевич, именно лабораторию. И целый сектор, коль пожелаете. А если переживаете, что научной степени у вас никакой, то не стоит беспокоится. У меня такие связи, что через полгодика вы кандидатом наук станете, через пару лет - доктором. Ну, как?
Я, хоть и ожидал такого поворота в последние минуты нашего разговора, все равно паршиво себя почувствовал. Виду, правда, не подал.
- Можно мне подумать, Лев Макарович? - спрашиваю. - Сами понимаете, вопрос серьезный. Надо поразмыслить.
- Поразмыслите, Сервелант Николаевич. Конечно, поразмыслите. Я вас не тороплю. До пятницы, надеюсь, определитесь? Идите, дорогой мой, думайте. Но помните, что не только колбасу в человека превратить возможно. Наоборот-то, милый мой Сервелант Николаевич, гораздо легче. Всего лишь обычнейшей мясорубочки достаточно... А вы думайте пока, думайте...
Я вышел из кабинета и уселся на стул в приемной.
- Что с вами, товарищ Московский, - испуганно посмотрела на меня Зина, - сердце? Валидол будете?
- Давай, - отвечаю, - Зинаида, свой валидол. Сколько таблеток составит смертельную дозу, не знаешь?
- Типун вам на язык, Сервелант Николаевич! Сплюньте!
- Как скажешь, Зинаида. Сплюну. Обязательно сплюну, - с этими словами я поднялся и побрел в лабораторию.
Дверь оказалась запертой на ключ. Между ней и косяком я увидел воткнутый листок. Вытащив адресованную мне записку, прочитал: "Сервелант, дуй в отдел кадров за пропуском. Мы уже там". Пошел, а сам думаю, как же теперь в глаза-то Николаю смотреть буду. Прав Тычков. Сделал он мне предложение, от которого не могу я отказаться. Могу, конечно, но тогда жизнь моя, в лучшем случае, в ад кромешный превратится. Как бы хорошо я себя ни чувствовал раньше, когда жил в колбасной оболочке, назад возвращаться не хотелось. А за Макарычем кто-то стоит, иначе не вел бы он себя так самоуверенно. Нет, блеф здесь вряд ли возможен. Не за карточным столом. А идейка-то какова, а? Это ж надо - из уголовников академиков лепить! На такое безумие только воспаленный мозг способен. Не зря его в психушку добрый доктор упек... Зря только выпустили... Да, с такими мыслями в ЦК самое место - среди простых среднестатистических людей этаким гениям не самое место. И ведь как все устроено-то, а? Не подкопаться. Обвинишь его в присвоении чужого тела, ну и что? Выкрутится легко - скажет, что первый эксперимент на себе провел, испытал, так сказать, методику. Убедительно? Вполне. Вот тебе, Леша, и наглядный пример превращения отдельно взятой обезьяны в отдельно взятого человека. Эволюция, мля. Будь эта чертова наука проклята вместе с Дарвином и Тычковым.
Хотя, Дарвин тут, наверное, совсем ни при чем...
Глава четырнадцатая, в которой на смену напряжению приходит смущение, а судьба нежно берет Сервеланта за руку и ведет туда, куда он прежде и не собирался
В отделе кадров своих я не застал, сказали, что минут пять как ушли. Пропуск сляпали быстро - моя запасная фотокарточка у них в деле имелась. Выйдя из кабинета, я собирался вернуться в лабораторию, но, посмотрев на часы, решил, что скоро обеденный перерыв и двинул прямиком в столовую.
Все наши, кроме Николая, уже сидели за столиком, с аппетитом поглощая фирменное блюдо Семеныча, нашего повара - суп-пюре из потрохов. Я взглянул в меню и заказал себе комплекс N 2, в котором кроме вышеуказанного деликатеса значились "Салат свежий (квашеная капуста, морковь, изюм)", "Плов по-украински (рис, чернослив, свинина нежирная, изюм)" и "Компот из сухофруктов (яблоки, чернослив, изюм)". У ни что, изюм девать некуда?
Саня махнул мне рукой, и я направился к их столику.
- Приятного аппетита, - пожелал я.
- Аналогично. Чего там у начальства? - Саша, да и девушки перестали жевать и уставились на меня.
- А Николай где?
- Домой пошел. В отпуск отправили, слышал ведь. Ты, Сервелант, не молчи, рассказывай. Целый час не было, мы уж беспокоиться начали.
- А чего рассказывать? Предложение сделал...
- Руки и сердца? - Саша схохмил. Но неудачно, потому что никто почему-то не засмеялся.
- Ага, руки и сердца, - отвечаю, - я согласился. Завтра отплываю.
- Куда? - не поняла Алена.
- Куда? - переспросил я ее же тоном. - Да все туда же. В свадебное путешествие. А если серьезно, то дела наши хреновые.
- Что-нибудь случилось? - в голосе Натальи я почувствовал беспокойство. Странно, ей-то чего? Уж кто-кто, а она здесь крепко сидит.
- Нет. Пожурили меня немножко их величество. Сказали, что выбор у меня есть - или пан, или пропал.
- Ты, Змей, выражайся поточнее. Мы нервные, шуток не понимаем, - Саша в раздражении бросил ложку на стол. На нас начали смотреть.
- Поточнее хочешь? Хорошо. Мне Тычков до пятницы срок дал подумать - или я соглашаюсь на завлаба, или меня обратно в колбасу... Уволиться нельзя, тогда точно на фарш...
Про фарш и колбасу, кажется, никто не расслышал.
- Тебя в завлабы?
- Тебя?
Я понял, что спокойно мне не поесть.
- А что, не согласны? Чем вам моя кандидатура не подходит, а? Или я глупее вас?
- Да нет, - Саша опустил глаза, - не глупее, но все-таки...
- Что все-таки?
- Да как-то... А я? То есть, а Николая куда?
- Черт его знает... Ладно, успокойтесь. Не собираюсь я никаким завлабом быть. Но и Николаю здесь Тычков работать не даст. Это я вам точно говорю... Ну что, коллеги, - вздыхаю, - решать будем? Неплохо бы вечерком после работы собраться, обсудить дела наши... скорбные. Вы как?
Все молчали, словно воды в рот набрав.
- Ну что ж. Нет, так нет. Вы кушайте тут, обедайте, а я пойду поработаю. Отпускаете?
Саша покраснел.
- Извини, Сервелант. Нам с Аленой сегодня некогда. Мы идем родителей ее встречать. Приезжают... Ну, в общем... Может, завтра?
- Мне все равно, друзья мои, товарищи. Как скажете, - я, не доев "украинского плова" встал из-за стола, - Приятного еще раз вам аппетита.
Испугались, товарищи верные, в штаны наделали. Ох, Леша, и противно же. Мерзко. Брр... Но понять можно.
Войдя в лабораторию, я первым делом направился к телефону. Надо позвонить Николаю, договориться о встрече.
- Алло, - ответил из трубки спокойный Колин голос.
- Коль, это я. Ты как?
- Нормально. Решили с Танькой в Сочи на пару недель смотаться, раз уж возможность появилась. У тебя что?
- Не по телефону, ладно? Может, вечерком ко мне заглянешь?
- Может и загляну. А надо?
- Надо, Николай.
- Тогда без вопросов. Ну что, до вечера?
- До вечера, - я положил трубку на аппарат.
Сегодня было уже не до работы. Однако надо ж чем-то себя занять? Из института до конца рабочего дня теперь не выйдешь - церберы не выпустят. А лишние проблемы не нужны. Что ж сделать-то такого полезного?
