Антон выглядел точно так же, как на фотографиях со своей страницы. Он уселся криво, выставив в зал ногу, готовую в любой момент побежать. Ступня подергивалась в мягкой кожаной туфле.
– Познакомите меня со своим спутником? – Антон улыбался только ртом, глаза обмеряли Женю.
– Это мой брат Женя, он часть дела, которое я хотела с вами обсудить. – Саша тоже улыбалась, и совершенно не по-деловому.
– Понятно. Добрый день, Женя.
– Он не говорит.
Саша и Антон обсудили, конечно, погоду и то, как стало жарко в конце мая, летом, наверное, будет просто адовый котел. Перешли на ты. Женя тем временем рисовал карандашом в желтостраничном блокноте, который ему подарила Саша. Антон больше говорил, а Саша больше слушала, говорили долго, но если бы Саша решила кому-то пересказать этот диалог, оказалось бы, что пересказывать тут совершенно нечего, потому что слова были пустыми и мягкими, ничуть не звенящими. Антон рассказывал, что он не только продюсер, еще и редактор, и это значит, что он решает многое, почти все, он управляет даже баритонящим ведущим и может влиять на новости, но, правда, не на главного редактора, нет, Саша, на генерального продюсера тоже влиять не могу, музыку не ставлю, это делают другие, а зачем ты обо всем этом спрашиваешь, Саша?
– Понимаешь, Антон, мой брат немного другой, он вынужден бывать в психиатрической больнице и…
– А, ну я, если честно, сразу понял, что с ним не все нормально.
– С ним все нормально, – Саша улыбнулась, хотя улыбки в ней не было. – Просто иногда ему бывает труднее, чем нам с тобой.
Потом Саша быстро, уцепившись своим взглядом за Антонов, так, что он не мог отвлечься и даже дрыгнуть глазными яблоками, рассказала, что в психиатрической больнице недавно появился радиокружок, там очень умные авторы, они делают отличные репортажи, интервью и другие журналистские работы. Саша также назвала радиостанцию, где работала несколько лет назад, и перечислила имена людей, с которыми имела дело. Антон, услышав их, по-дурацки приоткрыл рот и выпрямился. Потом Саша добавила, что она, имеющая такой опыт, уверена, что это отличные работы, которые обязательно нужно перевести в качественный звук (пока они записаны на телефонах, потому что нет оборудования) и где-нибудь выпустить. Нам не нужны гонорары, все бесплатно. Забьем вам дыры в эфире.
Пока Саша говорила, Антон смотрел ей в глаза, а еще на волосы, запястья, колени, шею, ключицу. Он был сам по себе нервным, все время куда-то бежал, тарахтел по клавиатуре громче всех, опаздывал, успевал, не успевал. Антону было сложно уследить за самим собой, а тем более когда совсем рядом сидела женщина в шифоновом платье, с блестящими волосами, непохожая на теток в трикотаже, которые звали говорить скукоту в прямом эфире, непохожая на новостниц с накладными ресницами, непохожая на соседок с пакетами из дешевого супермаркета и на бывших одноклассниц, которые оставляли своих детей на игровых площадках, чтобы покурить за углом.
Когда Саша закончила, Антон не понял, что ему ответить, но ответить нужно было, потому что Саша продолжала держать его взгляд своим и подвесила над их столиком очень тяжелую, требовательную паузу. Так что сначала Антон выпустил несколько странных звуков. Потом вырвал свой взгляд себе назад и отправил в окно. Подумал.
– Вообще-то, звучит неплохо. Ну, Саш, как мне убедить главреда, ведущего и других, что в эфире могут быть психи?
Саша прикрыла глаза, чтобы выглядеть расстроенной и собирающейся с мыслями. Антон успел мысленно обглодать ее, пока Саша не видит. Саша открыла глаза и, конечно, все заметила.
– Ты никогда не будешь главредом или кем-то больше продюсера, пока ты трус. Прости, но это так. Я предлагаю тебе охуительную вещь, а ты даже не хочешь попытаться.
– И что… такого замечательного в том, что ты предлагаешь? – Антон привык, что матом ругаются только мужики и пэтэушницы, он не слышал, чтобы матом ругались приличные женщины, да еще и так стройно, ладно.
– Я круглые сутки слушала ваши эфиры на протяжении недели, и там нет ничего нового, свежего. Одно и то же, одно и то же, и вот это одно и то же, оно ничем не отличается от других региональных радиостанций. Ваша цель – растить аудиторию. Но люди идут в интернет, а радио – это дерьмо мамонта, оно вообще никому уже давно не нужно.
Каждый раз, когда Саша вот так по-деловому произносила грубые слова, Антон моргал и тушевался. Он слушал, как Саша говорит умные вещи про медиарынок, про целевую аудиторию, про смыслы и ценности, про возможный только на радио эскапизм, про информационную интоксикацию из-за интернет-медиа, про рекламодателей и эмпауэрмент-повестку. Антон со всем соглашался, абсолютно со всем, что она говорила.
– И поэтому, Антон, если ты решишься сделать что-то необыкновенное, из ряда вон, ты выиграешь. И для радиостанции, и для себя. За Остапкой сейчас строятся московские компании и заводы, которые куда прогрессивнее местных турфирм и магазинов. Им нужна будет классная, смелая площадка. С классным, смелым главредом. Или продюсером. Или главным продюсером. Я не говорю, что психушечное радио даст тебе все это. Но это то, на чем можно попробовать и с чего можно начать.
Антон был ударен, ужален, распластан. Он поверил в правоту Саши. Ему понравилась история, рассказанная ею. Антон увидел каждую деталь, произнесенную Сашей, увидел прямо в своем мозге, а еще нарисовал себя в этой истории – так ярко, как никогда раньше.
– Так, ну и с чего же ты предлагаешь начать?
– Со стрит-токов, конечно, обычных двухминутных стрит-токов.
Саша и Антон смотрели в разные стороны. Женя продолжал царапать блокнот, потому что все происходящее не казалось ему важным.
– Кстати, Антон, тебе не надо это ни с кем согласовывать. Это же и есть твоя работа. Не ссы.
Последнее слово Саша сказала с улыбкой. Антон засмеялся:
– Подловила!
Если бы Антону нужно было честно ответить, что он чувствует, находясь рядом с Сашей, он ответил бы так: «От нее у меня едет крыша. И распускаются цветы». Он сказал, что техника для работы «в полях» у него, конечно, есть. Можно забрать рекордер, микрофон с подставкой и провода в любой день в редакции, она находится в конце проспекта, ну, и на карте ее легко найти.
– Саша, может быть, мы как-нибудь встретимся с тобой, ну, без брата? И не по работе, а просто?
– Это возможно, – Саша улыбнулась, посмотрела вверх, будто задумалась, и коснулась волос. – Но пока радиокружок работает в стол, Женя всегда со мной.
Когда Саша, попрощавшись с Антоном, выходила из кофейни, она наступила каблуком прямо на ступню
