Какой-то полисмен всунул ему в рот ствол карабина.
— Хочешь еще что-то сказать напоследок? — спросил полицейский.
— Надеюсь, завтра будет недурная погодка! — сказал «Молчаливый Гангстер» и, скалясь, прикусил ствол.
Миг спустя лицо «Молчаливого Гангстера» навсегда было стерто с лица земли.
5
«Мелкий Гангстер» растерял весь свой боевой дух.
Затравленный, блокированный со всех сторон, он укрылся в узком промежутке между бронированным полицейским фургоном и стеной здания. Он лежал там и плакал навзрыд.
— Помогите, помогите, помогите! — всхлипывал он.
— Думаю, помощь тебе уже не потребуется, малыш.
Трое полицейских перевернули «Мелкого Гангстера» на спину, прижимая к земле, в то время как четвертый коп прицелился кувалдой в голову.
— Помогите! Помогите! Убийцы!
— Это кто из нас убийца, засранец?!
— Черт, похоже, просто не повезло…
И «Мелкий Гангстер» со вздохом закрыл глаза.
Молот упал.
6
Телевизионщики переключились на другую сцену. Репортаж пошел с площадки перед банком.
Перед бронированным автомобилем стоял полицейский. Он перекусывал.
Рядом с ним крутился репортер с микрофоном.
— Как вы оцениваете сегодняшнюю операцию?
— Думаю, все в порядке, прошло вполне удачно.
— Было круто, должно быть? Ваша жизнь на линии огня и все такое?
— Что ж, ведь это моя работа.
— Что вы думаете о гангстерах?
— Никогда не задумывался об этом.
— Что у вас на обед, в коробке? Бутерброды?
— Жареные креветки, гамбургер и селедочное масло, отварной горох, ролл из яичницы, шпинат с соево-мясной подливой, семь сортов маринованных овощей и на десерт — два мандарина.
— Вкусно, должно быть?
— Да.
— Что ж, не хотите ли передать привет семье, дальним родственникам в провинции, которые сейчас, быть может, смотрят нас по телевизору?
— Конечно. Здорово, папа! Привет, мама! Это я. Все в порядке, я все время на работе. Приеду в августе на Праздник Мертвых. Малыш, будет забавно, так ведь?
— Помашите им, — подсказал репортер.
Полисмен помахал рукой с палочками для еды.
Репортер устремил микрофон к следующему полицейскому в очереди, также поедавшему свой обед. Тот отвернулся, пряча слезы.
— Погиб кто-то из ваших друзей? Вы потеряли близкого человека?
Полисмен швырнул коробку с едой в объектив камеры.
— Проклятье, ненавижу жареные креветки!
Далее пошла прямая трансляция из телестудии.
— Что же является ядром событий, вернемся к нашему вопросу, — говорил обозреватель.
— Не представляю, — откликнулся эксперт по гангстерским вопросам.
— Напоминаю, речь шла о пяти гангстерах.
— Да-да, я уже упоминал об этом.
— Более того, один из них — женщина.
— Да-да, я об этом уже высказывался.
Плутовская улыбка мелькнула в уголках рта обозревателя.
— А что скажете насчет уязвимого места гангстеров — их лиц? Ведь именно благодаря нашему каналу этот факт стал общеизвестен, не так ли?
— И что с того? Никакая теория не совершенна! Где твои манеры, подонок!
Схватив лом, который до поры до времени прятал под креслом, эксперт по гангстерам вскочил:
— Никто не смеет порочить мои исследования и остаться безнаказанным!
Вскочив следом, обозреватель выхватил из кармана пару кастетов, вдевая на ходу пальцы в кольца, и сделал несколько пробных ударов по воздуху перед собой.
— Давайте посмотрим, сможет ли меня свалить старый гриб-академик?
Эксперт по гангстерским вопросам испустил воинственный вопль и боднул воздух ломом.
— Эге-гей! Ах ты задница!
Ловко уклонившись от свистнувшего мимо лома и мастерски вихляя телом, отступая назад от рычащего от злобы эксперта, обозреватель сделал едва уловимое движение — и роковой удар кастетом в правый висок настиг противника в самый непредсказуемый момент поединка.
После освидетельствования смерти эксперта по гангстерам обозреватель дал на экран победную заставку: два поднятых пальца — «Виктория!».
— Наше реалити-шоу продолжается, друзья! Реальность побеждает теорию! Какой нокаут!
Затем камеры переключились на осажденное здание банка.
7
По крыше бежали двое: мужчина и женщина, держась за руки.
Это была Книга Песен, и с ней «Красивый Гангстер». Книга Песен волокла его за собой. На ней было черное шелковое платье, больше напоминавшее комбинацию, волосы спутаны, лицо густо и ярко накрашено. Словом, она выглядела как типичная любовница гангстера.
«Красивый Гангстер» споткнулся.
Голова его была замотана бинтами.
Книга Песен помогла гангстеру встать, и они побежали дальше.
Добравшись до высокого водонапорного бака на крыше, Книга Песен и «Красивый Гангстер» стали взбираться вверх по хлипким скобам лестницы на смотровую вышку.
8
На площадке свирепствовал ветер, развевая платье и волосы Книги Песен.
Книга Песен придерживала улетающий подол своей «ночнушки».
Три вертолета с телекамерами кружили над головами Книги Песен и «Красивого Гангстера».
Достав из сумочки косметичку, Книга Песен подкрасила губы.
«Красивый Гангстер» бездвижно распростерся на площадке, вперясь в нее отсутствующим взором.
— Все готово! — прокричала Книга Песен и опустила руку на плечо «Красивого Гангстера».
Поднятый с ее помощью и взятый под локоть, он был отведен на край смотровой площадки.
Расстегнув ему рубашку и обнажив грудь, Книга Песен взяла нож.
— Где они? — спросил «Красивый Гангстер».
— Уже близко.
Книга Песен повернула его лицом к сгрудившимся внизу полицейским броневикам.
— Вот они. Теперь ты готов.
— Давай!
С разведенными в стороны руками Книга Песен отступила на другой край платформы.
«Красивый Гангстер» вонзил нож в грудь слева и взрезал ее направо, после чего рванул вниз, распотрошив себя. Из груди в просто невероятном количестве хлынула кровь.
Содрогаясь, «Красивый Гангстер» сунул руку в зияющую рану. Он видел, что нож не настолько хорошо заточен, как хотелось бы. К тому же впопыхах после погони он не мог произвести достаточно точное и аккуратное вскрытие.
— Милосердия, — произнес «Красивый Гангстер», кромсая себя вдоль и поперек, справа налево и по диагонали, снова и снова. В скором времени его ждала смерть от потери крови.
Снова воткнув нож в грудь, «Красивый Гангстер» пытался вырезать то, что там искал.
Уже теряя сознание, «Красивый Гангстер» схватился за живот и воздел что-то над головой.
— Это же мое сердце, верно? — спросил он у Книги Песен.
— Да, — коротко ответила Книга Песен.
«Красивый Гангстер» бросил кусок вырезанной плоти смотревшим на него снизу вверх полицейским.
— Подавитесь!
«Красивый Гангстер» налег на перила смотровой площадки, свесившись вниз. Он уже едва держался на ногах.
— Погодите! Там, кажется, еще что-то бьется в груди!
— Это же твои легкие! Ты что, в школе не проходил?
— Как, разве этому учат в школе? Забыл, наверное. Слушай, кажется, вырубаюсь.
Бескровные черты «Красивого Гангстера» внезапно исказились. Выронив нож на площадку, он оттолкнулся от поручня.
— Вот паршиво — хуже не бывает.
«Красивый Гангстер» бросился вниз, головой вперед устремившись к земле.
Нагнувшись и подобрав нож, лежавший в липкой луже крови «Красивого Гангстера», Книга Песен сбросила с плеч бретельки платья, которое легко, точно облачко, упало к ее ногам.
Груди ее поднялись, встречая холодный ветер.
Книга Песен вонзила клинок под левую грудь и, как только он там оказался, развернулась к снимающей ее камере, кривясь от боли.
9
— Правда паршиво.
10
— Вот уж паршиво так паршиво.
11
Я выключил телевизор.
— Достаточно, не правда ли? — обратился я к «Генриху IV».
— Мяу, — проскулил «Генрих IV» из корзинки. — Мяу.
— Значит, получается, и гангстеры смертны.
— Мяу.
— И Книга Песен тоже.
— Мяу.
— Интересно, как они теперь поступят с телами гангстеров.
— Мяу.
— Думаешь, устроят им похороны и прочее?
— Мяу.
— Как думаешь, Ратуша и гангстерам высылает повестки о смерти?
— Мяу.
Я встал. Мы с «Генрихом IV» не съели ни крошки с тех самых пор, как сели смотреть телевизор.
— Хочешь поесть? — спросил я.
— Консервированный тунец? Жареная макрель? — предлагал я. — Как насчет «милк энд водка»?
