— А как же превращённое в ожерелье умение выговаривать звуки?
— Я думаю, что никто ничего ни во что не превращал. Скорее ожерелье было изначально заговорено Кощеем и принесено Никифором к Елене. Там он его активизировал, и оно поглотило умение Елены нормально разговаривать или что-то вроде этого, с кремом то же самое. Мне трудно тебе объяснить, ты ведь сама не колдунья и даже не ведунья.
— Хорошо, они не колдуны, но мне то, что делать? Я лежу связанная в каком-то вонючем подвале и жду, когда меня прикончат.
— Расслабься и набирайся сил. Когда Матвей к тебе подойдет, сделай вид, что хочешь его соблазнить. В крайнем случае, скажи, что это твоё последнее желание перед смертушкой — с настоящим мужчиной порезвиться. Матвей он хоть и садист, но юбку не одну не пропустит. Ну, а как убедишь его с тобой поразвлечься, там уж действуй по обстановке, не мне тебя учить. Ты основное помни, что это обычные люди, злые, местами противные, но всё-таки люди, главное не дать им активизировать артефакты, которые могут высосать из вас жизненную силу или ещё что-нибудь.
— А что? Они могут?
— Конечно, могут, если я правильно поняла, о чём идет речь. Если они у Елены поглотили возможность нормально разговаривать, почему бы им не лишить тебя умения, к примеру, ходить. Тут тебе важно запомнить ещё одно. Закон сохранения энергии работает и здесь. Энергия не появляется и не исчезает, а просто переходит в другое состояние.
— Не поняла, — Маша в замешательстве уставилась на Ягу.
— Как же мне тебе объяснить? Ну, вспомни школьный курс физики. Если в одном месте, что-то убавляется, то в другом прибавляется. Иными словами, артефакт пьет силу у вас и отдает им.
— А если с артефактом что-нибудь случиться?
Яга не успела ответить, потому что Маша неожиданно исчезла. В реальности девушку просто привели в чувства, окотив из ведра ледяной водой.
*****
— Кажись, очухалась, — проговорил леший. — Ну, пошли доигрывать. А то ишь ты, ставку занижать вздумал, мол, девка дохлая, а то, что это ты её так приложил уже успел забыть.
— Какой ты всё-таки мелочный. Из-за какого-то пустяка удавиться готов. Вот на кой ляд она тебе сдалась.
— Мне ритуал завершить надо, волчью стаю накормить человечиной и тогда они у меня навсегда в подчинении окажутся. А этот рогатый за человечину или за козлятину пойдёт не понятно, да и не хватит его на всех.
— Так тебе какая разница попользуюсь я ей или нет.
— Тут дело принципа. Выиграй и она твоя на час.
— И выиграю, коли ты такой жмот.
— Выиграй, выиграй.
Матвей и Никифор вернулись за столик и продолжили игру. Партия была жаркой, фортуна поворачивалась своим пышным задом то к одному, то к другому брату. И в самый ответственный момент, когда, наконец, должно было решиться, чья взяла, из рукава Матвея вывалился туз. Никифор среагировал моментально и мёртвой хваткой вцепился в руку брата, тряхнул со всей силы и оттуда посыпались другие карты.
— Ах ты, морда, — взревел оскорблённый леший, — мы же договорились играть без всяких финтов и мухлежей.
— Жадина, — не остался в долгу Матвей, рванул руку и, оставив в кулаке Никифора намертво зажатый рукав кафтана, отскочил на безопасное расстояние.
Леший с неожиданной для его телосложения скоростью метнулся к обидчику, Никифор не успел среагировать и был повален, а после придавлен к полу не малым весом брата. Завязалась драка. Братья мутузили друг друга не жалея сил и катались по полу с такой страстью, что вскоре опрокинули стол на котором играли. Карты облаком взвились к потолку и словно листья, кружась, стали опускаться на дерущихся. В этот момент где-то недалеко раздался протяжный вой. Никифор пытавшийся задушить Матвея замер и ослабил хватку.
— Всё, алес, наигрались. Это волки явились.
— И что с того? — спросил Матвей, потирая шею.
— Как что? Надо идти кормить. Вот только схожу за ружьём, а то волчий ужин больно прытким оказался. А ты смотри мне, — Никифор замахнулся на брата, но в последний момент передумал и опустил руку, — чтобы без самодеятельности сиди тихо и не высовывайся.
Маша, прикрыв глаза, внимательно следила за происходящим. И как только Никифор вышел из темницы, приняла наиболее соблазнительную позу, которая только была возможна в её положении. Томно застонав, она позвала:
— Мужчина, можно вас?
— Маша, ты чего? — тут же откликнулся Иван.
— Не мешай, — шикнула на него Маша и подмигнула, пытаясь дать понять, что она что-то задумала.
— Чего надо? — буркнул подошедший Матвей.
— Я так поняла, нас сейчас в расход пустят. Так я хотела бы на прощание побыть с настоящим мужчиной.
— В каком смысле? — в один голос спросили Матвей и Иван.
— В прямом. Ладно, мой дурачок, — Маша снова многозначительно подмигнула шокированному Ивану, — но вы-то Матвей, настоящий мачо и должны знать чего может хотеть женщина, особенно на пороге смерти.
— Ах ты, шлюха! — в сердцах выпалил Иван. — Глаза б мои тебя не видели!
— Давайте без истерик, — оборвал его водяной, — тебя всё равно, рогатый, на корм волкам сейчас пустят, а дамочка хоть перед смертью, наконец, узнает, что значит высший класс, — Иван, услышав это, стал снова интенсивно пытаться высвободиться. Матвей подошёл к нему и покровительственно похлопал по щеке. — Ну-ну, нельзя же быть таким эгоистом.
В коридоре раздались шаги, и в комнатушку вошёл леший с ружьём наперевес.
— Что тут у вас происходит? Нет, ну что за люди на минуту оставить нельзя, — пробурчал он.
— Никифор, девчонка хочет меня! — радостно сообщил брату Матвей.
— И что с того? Мало ли кто кого или чего хочет. Например, волки хотят есть, а для меня их желания важней, чем пожелания их же обеда.
— Постойте! — в отчаянии вскрикнула Маша. — У меня есть право на последнее желание. И я требую плотской любви перед кончиной!
— Что с блудни взять? У неё все мысли в одном направлении скачут, — примирительно начал Матвей, — братик, миленький, ну что тебе стоит одним махом два добрых дела сделать: и брата осчастливить, и последнее желание жертвы исполнить. Ну не звери же мы?
— Матвей, ты кого хочешь достанешь: не нытьём, так катаньем. А с волками мне по твоему что делать?
— Подождут твои волки. Скажешь, что трапеза будет из двух блюд: на первое мужик рогатый, а на второе его жена. Только второе не совсем готово и будет чуть позже…разогревается. И всего делов!
— Ладно, будь, по-твоему, но с этого момента за тобой должок.
— Хорошо, уговорил.
Леший подошёл к Ивану и приставил дуло к его виску.
— Сам пойдешь или отстрелить тебе чего для начала?
— Сам, мне в одной комнате с этой потаскухой находиться противно. Уж лучше прямиком к волкам в пасть.
— Вот и умница, вот и молодец, — обрадовался леший. — Тогда я тебя сейчас от стула отвяжу, но путы снимать не буду, мало ли какие мыслишки у тебя в голове. Как говориться доверяй, но проверяй.
— А как же я передвигаться буду, ты же меня спеленал как младенца? — удивился Иван.
— Ничего, допрыгаешь, а если что я пособлю, — деловито сообщил леший, помогая Ивану принять вертикальное положение. — Ну что супруги, прощаться будите?
— Нет у меня жены и прощаться мне здесь не с кем, — зло отмахнулся Иван.
— Дурак! — в ответ крикнула Маша.
— Вот и попрощались, — резюмировал Матвей.
Как только Иван и Никифор с горем пополам покинули темницу, Матвей решил переходить к активным действиям. Он приблизился к Маше и начал деловито расстёгивать портки. Маша, не ожидавшая такого поворота событий, на какой-то момент потеряла дар речи, но после всё-таки собралась и подала голос:
— Матвеюшка, а как же я?
— Что ты?
— Меня развязать надо, а то, как же мы утехам любовным придадимся?
— Ага, я тебя развяжу, а ты меня по башке чем-нибудь приложишь и сбежишь? Нет, дорогуша, так дело не пойдёт, меня не проведёшь, я ваши бабские штучки знаю.
— Так, а как же я тебя приласкаю, яхонтовый ты мой? — пустилась на хитрость девушка.
— Обойдусь как-нибудь, не это главное.
— Ну, хоть ноги развяжи, а то у нас вообще ничего не получиться.
— Получиться, главное сильно захотеть.
— Да причём тут хотение, я же в брюках. Как ты их снимешь?
— Может разрезать? — неуверенно предложил водяной.
— Ага, только, во-первых чем, а во-вторых вдруг ты меня поранишь, тогда не любовью заниматься, а пол от крови отмывать придётся. Ну что ты как маленький, в самом деле, что я тебе ногами сделать смогу. Тем более что бежать мне некуда, наверху твой брат и волки. Сам подумай. Да и зачем мне куда-то идти, когда такой видный мужчина здесь.
Матвей поколебался ещё пару минут, но в итоге похоть взяла своё, и он развязал веревку, связывавшую ноги девушки. Его доверчивость тут же была наказана зубодробительным ударом ноги в лицо. Когда неудачливый любовник пришел, наконец, в себя он был в коморке один, крепко связанный по рукам и ногам, а во рту у него был кляп из его же собственных порток.
