— Разумно, — признаю я. — Но что это за земля и воздух?..
Я чувствую пальцы на своей шее. Вздрагиваю. На его пальцах мозоли, прекрасные мозоли от меча, кинжалов и пистолетов. Он слегка сжимает мою шею, потом проводит пальцами по позвонкам.
Я таю. Но хочу оставаться твердой.
— Спасибо, что ты пригласил меня войти в любую Дверь, какую ты выберешь, — решительно говорю я. Отличное оскорбление.
Райан опускается на сиденье рядом со мной и ерзает, пока я не начинаю отодвигаться, но я не могу отодвинуться достаточно далеко. Он прижимается к моему боку.
— Я тебя не звал, — произносит он.
Похоже, для него я недостаточно хороший охотник, в конце концов. Мои робкие фантазии начинают увядать. Ладно, черт побери.
— Звал. Ты спросил, пойду ли я с вами, и я согласилась, — настаиваю я.
— Я не всерьез. И ты тоже. У тебя с этим ничего общего. Твоя Дверь, вероятно, просто переместилась…
— Значит, я должна волноваться только о своей Двери? Забудь это. Стэн, Аманда и я открыли эту чертову штуку, и благодаря нам бог знает сколько демонов появилось, сколько смертей случилось, сколько охотников пострадало, и я не могу просто… не могу просто пойти спать и забыть, что я должна. — Черт, ненавижу быть взрослой.
— Кому, по твоему мнению, будет лучше, если тебя ранят? — спрашивает Райан. — Пользы от этого никому не будет. Ты просто умрешь.
— Ну, значит, я умру, — отвечаю я со спокойствием, которого не испытываю. Я не хочу умирать. Нет. — По крайней мере, я буду знать, что помогла исправить ошибки, которые совершила. Это одна из тех вещей — ты знаешь, что это одна из тех вещей, которым я научилась за последние годы. И ты сам учил меня. Я могу убить вампира, обезвредить оборотня…
Рокси наблюдает за нами с растущим интересом, но, когда я упоминаю, что сражалась с демонами, она тычет подбородком в мою сторону.
— Ты сражаешься? — спрашивает она.
Я киваю.
— Ты уже сражалась с элементалью?
— Мм… — Я перевожу взгляд на Райана.
Он качает головой:
— Это все были детские игрушки. Фигня. Ад играет с тобой, Элли. Там ужасные чудовища. Там есть вещи настолько маленькие, что ты и не заметишь, как они доберутся до тебя. Это не дым и зеркала. Это реальность.
— Думаю, что я знаю. Я же прикоснулась к той чертовой Двери. Я почувствовала это.
— И ты потеряла сознание. — Райан такой теплый, он сидит, прижимаясь к моему боку. Он кладет руку на мою, лежащую на столе. Брови Рокси поднимаются чуть ли не выше линии волос. Мои тоже. — Я не могу этого позволить, Элли. Ты не готова.
— А ты? — Я отдергиваю руку. Я надеюсь, он не думает, что я его отталкиваю. Нет. Я просто взбешена. Я не… нет, пожалуй, я его отталкиваю. Но только сейчас. — Я не думаю, что кто-то готов идти в Дверь в Ад. Так что я тоже могу.
— Ты нужна нам здесь.
— Почему? — с вызовом спрашиваю я.
И думаю, что я побеждаю, потому что Райан ведет себя не очень разумно. Я делаю еще глоток невкусного водянистого рутбира. Фу! В следующий раз, когда я не буду сражаться за выживание человечества, я поменяю соотношение содовой и сиропа в рутбире.
Райан говорит:
— Элли…
Рокси допивает свой напиток.
— Послушайте, вы двое. Как бы это ни было забавно, но нам на самом деле нужен план. И быстро. Поспорите на эту тему позже. — Рокси отодвигает свой стакан в сторону и перегибается через стол. — Если мы собираемся войти в Дверь, Райан, нам надо сделать запасы. Мы не знаем, в какие Ады нас занесет.
Я хмурюсь:
— Я полагала, их только девять?
— Каждая Дверь, — рассказывает Рокси, — ведет в один Ад. Но ты должна пройти через девять Адов, перед тем как сможешь вернуться в наше измерение. Мы считаем, что в каждом Аду сотни Дверей и они ведут в сотни разных Адов. Это паутина, и нам надо быть готовыми ко всему.
Я хмурюсь:
— Как же мы найдем то, что нам надо? Имею в виду, разве мы не заблудимся?
Рокси хмурится в ответ:
— Это квест. Все они структурированы и организованы по-разному и действуют по-разному на попадающих туда людей. Так что, может быть, заблудиться — это часть замысла. Или, возможно, «заблудиться» значит там что-то другое.
Я воздеваю руки вверх:
— Но вы только что сказали, что мы можем вообще не выбраться из Ада! Так, значит, мы пойдем туда, не зная, куда направляемся и как вернуться? Это безумие.
— Рад, что ты так думаешь, потому что ты не идешь, — говорит Райан. Он встает с сиденья. — Рокси, ты идешь со мной?
— Нет, — отвечает она. Вот как звучит решительность. Но она смотрит на меня странно, и я волнуюсь. — Думаю, нам надо поговорить, — говорит она ему, — о том, что сказала Элли, потому что она права. Но если она хочет сражаться и умереть, ей надо позволить это. — Голос Рокси смягчается. — Никто не давал нам инструкции или визитки, когда мы начинали, Рай.
— Я не могу разрешить ей, Рокси. Я не могу. — Райан говорит тихо, и на его лице нет привычного хмурого выражения, которое он обычно изображает. Он выглядит… словно ему больно.
— Нет, можешь, — возражаю я и выскакиваю из кабинки. — Хотя теперь, когда это звучит так мило…
— Заткнись! — рычат на меня Рокси и Райан.
Райан поправляет шляпу на голове, и между ним и Рокси происходит что-то вроде безмолвной беседы бровями.
— Ладно, — наконец говорит он. — Ладно. Ты можешь пойти с нами. Но, Элли, я главный.
— Я главная, — поправляет его Рокси.
— Один из вас главный. Поняла, — киваю я.
Только вот теперь я не хочу идти. Меня это совсем не привлекает. Потому что теперь ощущение такое, что я, вероятно, на самом деле умру самой настоящей смертью, как только мы войдем в Дверь. Не думаю, что готова к этому. Я еще даже не уломала Райана переспать со мной.
Рокси смотрит на нас, потом говорит, что собирается проверить подвал. Райан кладет руку мне на плечо, останавливая меня, когда я собираюсь пойти за ней.
— Что, если тебя убьют? — тихо спрашивает он.
— Ты знаешь, что будет. Закусочная закроется, Стэн подцепит СПИД, а Аманда умрет от передоза.
— Последние две вещи могут случиться в любом случае.
Я не могу смотреть на него; от сочувствия в его глазах мне тошно. Тошно или хочется плакать.
— Райан… — Я качаюсь в его сторону, и он отступает.
— Надо подготовиться, — говорит он, возвращаясь к нашим мрачным делам.
8
Итак, Рокси пообещала рассказать мне о том, что происходит. Как оказалось, это была неправда.
Рокси и Райан говорили и говорили друг с другом, иногда по-английски, чаще — нет. Чертов шумерский!
Ладно, на самом деле я думаю, что они говорят по-французски. Который с тем же успехом может быть шумерским. Я учила испанский в школе и помню только это: Hola. Yo me illamo Allie.
