— Жалко избушку. Крепко угол-то снесли ребята.
— Постой, дед. Это что же, твоя хата, что ли?
— Моя, милый. И внучкина.
— Дела, — смущенно произнес Баутин. — Ты предупредил бы сперва…
— Нельзя. Ни в коем разе нельзя было, командир.
Ветерок шевелил лохматые седые волосы деда, а он стоял около своего дома и не ощущал холода.
— Ты чего без шапки, папаша? — спросил Саша Семенов.
— Видать, потерял второпях, когда за вами бежал.
Семенов снял с себя ушанку с красной ленточкой, надел на голову деда.
— А сам-то как же?
— Обойдусь, — улыбнулся Саша Семенов. — Мы к холоду привычные. А вот тебе простужаться не следует.
На базу, к истоку реки Вопец, партизаны возвратились к ночи.
Андрюхин выслушал доклад Баутина об удачно проведенном налете и уничтожении группы карателей. УзнаВ, что ранен дед Чувашов, распорядился немедленно направить его к фельдшеру Белову.
Баутин сам проводил Чувашова в землянку санчасти, вызвал Шуру.
— Раненого привел, перевяжи, Шурочка.
Девушка тут же вышла из-за брезентовой ширмы, удивленно взглянула на деда, охнула и кинулась к нему.
Дед поднялся, обнял ее, ткнулся бородой в плечо.
— Внученька, золотце ты мое. Да как же так? Ты ли это?
— Я, дедушка, я, — сдерживая слезы, проговорила Шура.
Она снова усадила деда на скамейку, открыла жестяную банку, вынула бинты, йод. Быстро и ловко обработала и перевязала ему руку.
— Не очень болит? — спросила она.
— Заживет. Ты лучше расскажи, как тут живешь-то?
— Хорошо, дедушка. Люди-то какие здесь хорошие.
— Лицом ты вроде похудела. Не устаешь?
— За работой некогда и уставать, — улыбнулась Шура. — Раненые есть, а за ними все время уход нужен.
— Ну, значит, при деле находишься. Хорошо. А где тот паренек, что к нам приходил, его, кажется, Петром звали?
— Петром, дедушка. Да, да, Петром… Только он далеко сейчас от нас. Ушел на задание. Далеко. Не скоро вернется, — с трудом выговорила Шура и, закусив губу, отвернулась, торопливо стала прибирать на столе.
Баутин, слыша весь этот разговор, молча стоял в дверях, пораженный неожиданной встречей Шуры со своим дедом. Осторожно пятясь, он открыл дверь и незаметно вышел из землянки.
Клятва вадинцев
Уничтожение карательного отряда в деревне Холопово было как бы небольшим штрихом к боевым действиям щорсовцев. Помимо этого в начале зимы сорок второго года они разгромили немецкие гарнизоны в деревнях Доброселье и Дроновка. Выполняли и другие задания.
В то время в Батуринском, Холм-Жарковском, Ярцевском и Сафоновском районах действовали несколько партизанских бригад, которые именовались вадинскими. Отряд имени Щорса с приходом в батуринские леса влился во 2-ю Вадинскую бригаду, которой командовал старший лейтенант Федор Стороженко. Комиссаром бригады был Верещагин, а начальником штаба — Непомнящий.
Для руководства всеми отрядами был создан Вадинский оперативный центр, который координировал боевые действия партизанских бригад. Возглавлял его генерал-майор Иовлев.
Партизаны имели регулярную связь с командованием фронта и с Центральным штабом партизанского движения в Москве.
У вадинцев западнее деревень Леоново и Залазна имелся свой аэродром, на котором они принимали самолеты с Большой земли. Партизанам доставлялось оружие, боеприпасы, медикаменты и свежие газеты, обратными рейсами на самолетах вывозили тяжело раненных бойцов.
Еще в начале ноября сорок второго года на партизанском аэродроме приземлился самолет, с которым прибыли заместитель председателя Смоленского облисполкома, депутат Верховного Совета СССР Федор Романович Васильев, секретарь Смоленского обкома партии Захар Филиппович Слайковский и секретарь областного комитета комсомола Андрей Фроленков.
Васильев перед строем партизан зачитал Указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении большой группы партизан орденами и медалями. Партизанам были вручены правительственные награды.
А двадцать третьего ноября из Москвы самолетом прибыл представитель военного совета Западного фронта и штаба партизанского движения генерал-майор Сергей Иванович Иовлев.
Ознакомившись с обстановкой, Иовлев собрал на совещание командный состав партизанских отрядов всех бригад. На этом совещании присутствовал и Андрюхин. Выслушав доклад командиров, Иовлев дал конкретные указания каждому отряду, как и где действовать в дальнейшем, и особо подчеркнул:
— Фронт требует усиления диверсий против гитлеровцев. Все отряды, все соединения не должны давать фашистам ни минуты покоя, надо бить и уничтожать их повсеместно.
Однако и гитлеровское командование, зная, что в тылу группы армий «Центр» действуют партизаны, решило провести карательную операцию под кодовым названием «Падающая звезда». Об этом позднее сказал на допросе захваченный в плен немецкий офицер. Он показал также, что вокруг партизанского края скапливается огромное количество войск, в состав которых входили отдельная кавалерийская бригада СС из трех полков, охранный полк и танковый батальон. Привлекались саперные, артиллерийские и авиационные части. Кроме того, по восстановленной железнодорожной ветке до Владимирского тупика был пущен бронепоезд и гитлеровцы с собаками.
Об этом же самом доносила и партизанская разведка: фашисты повсеместно сосредоточивают крупные силы.
Генерал-майор Иовлев отдал приказ: всем партизанским отрядам готовиться к отражению наступления противника, продолжая наносить удары по вражеским коммуникациям и гарнизонам.
— Лес должен стать партизанской крепостью, — сказал Иовлев на очередном совещании командиров. — Но мы не станем отсиживаться за ее стенами. Мы будем систематически наносить удары по врагу, как этого требует фронт.
Он рекомендовал провести открытые партийные собрания по всем бригадам, довести до каждого бойца приказ центра.
Оценив сложившуюся обстановку, все командиры приняли как клятву слова, произнесенные на совещании у Иовлева комбригом 3-й Вадинской бригады Мороговым:
— Стоять насмерть! Биться до последнего патрона! Никакой пощады врагу. Только победа. Победа или смерть! — заключил Морогов.
И эту клятву командиры разнесли по всем отрядам. Такое решение было главным приказом для партизан.
В отрядах готовились к отражению врага: в лесу устраивались завалы, минировались просеки, дороги, подходы и тропы, укреплялись блиндажи, окопы и дзоты.
Одновременно партизаны вели активные боевые действия: отдельными группами они ходили в разведку и на диверсии, а остальные, голодные, подчас лишенные возможности развести костер, чтобы обсушиться и согреться, строили оборонительные сооружения.
Отряд имени Щорса, как и другие отряды вадинских бригад, жил суровой, напряженной жизнью.
Двадцать седьмого декабря Андрюхин приказал группе подрывников под командованием Сергеева выйти на боевое задание. Группа была усилена бойцами, пополнившими молодежный взвод. Кроме подрывников-десантников Сергеева, Грабовского, Максимова на задание пошли Аверкин, Фасуддинов, Вася Галактионов, Саша Семенов и Николай Румянцев со своим двоюродным братом, тоже Николаем. Им предстояло взорвать железнодорожное полотно на перегоне Вадино — Игоревское, где немцы пустили бронепоезд.
Из расположения отряда партизаны вышли во второй половине дня. В лесу — снегу по колено. Идти тяжело. Шли цепочкой, след в след. Трое разведчиков — они шагали первыми — пробивали тропу.
Скоро наступили сумерки, а когда совсем стемнело, подрывники достигли небольшой деревушки, затерявшейся среди лесов.
С разрешения хозяев партизаны расположились на короткий отдых в крайней избе. Бойцы скинули бушлаты и телогрейки, расселись вокруг пышущей жаром чугунной печки. Вскоре парней разморило в тепле, стало клонить ко сну. Один Петр Максимов, покачиваясь, потихоньку напевал что-то грустное.
— Ты чего приуныл? — спросил Сергеев.
— Да так, — ответил Максимов. — Сон разгоняю. Ребята вон клюют носами. Не засиделись мы, командир?
Сергеев посмотрел на часы.
— Еще десять минут, а там подъем…
И снова группа в пути. Впереди шагают разведчики. Они заранее изучили маршрут, чтобы не попасть на заминированный участок: немцы на всем перегоне с двух сторон густо минировали подходы к железнодорожной ветке.
Партизаны вовремя вышли к намеченному участку, южнее станции Игоревская, залегли неподалеку от железнодорожного полотна, затаились.
Вскоре со стороны станции послышался неясный шум, вот он стал отчетливее — это катила патрульная дрезина.
Немцев было двое. Они проверяли дорогу.
Сергеев передал по цепи: «Лежать тихо, пропустить!»
И как только дрезина проехала, подрывники поползли к насыпи. Быстро поднялись наверх. Сергеев выставил слева и справа прикрытие. Орудуя лопатками, подрывники пробили ямки под стыками рельсов, заложили взрывчатку, а когда зашипели огнепроводные шнуры, все мигом скатились с насыпи.
