Единственный способ вырваться из его запутанной сети манипуляций – это быть уравновешенной.
Я расправляю плечи, поворачиваясь к нему лицом. Мой голос звучит спокойно.
– Я не знаю, что у тебя за навязчивая идея по отношению ко мне, но это не сработает.
Он прищуривает один глаз.
– Предоставь это мне, сладкая.
– Я не твоя возлюбленная, Эйден. Я просто девушка, над которой ты издеваешься, и мне неприятно это говорить, но я хочу назад те дни, когда твои приспешники издевались надо мной из-за этого нежелательного внимания. Я не хочу, чтобы ты был где-то рядом со мной или с моей семьей. Пройдет еще один год, и каждый из нас пойдет своим путем, так что давай притворимся, что этих последних двух дней никогда не было.
– Притворяться никогда не было моим коньком.
– О, брось. Ты только что разыграл спектакль бродвейского уровня о том, как сильно я тебе небезразлична, хотя мы оба знаем, что это не так.
– Я действительно забочусь о тебе, сладкая. Может быть, не в общепринятом смысле, но я никогда не переставал заботиться о тебе. Это становится утомительным и чертовски раздражающим. – Его темные глаза прокладывают путь в мою душу. – Настала пора что-то с этим делать.
Глава 13
Настала пора что-то с этим делать.
Поездка в машине стала безмолвной, когда Эйден произнес это.
Я не нахожу слов.
Пытаться отыскать трещину в броне Эйдена – все равно что ударяться о толстую сталь: тяжело и больно.
Когда машина на большой скорости сокращает дистанцию, мне в голову приходит безумная идея.
Возможно, я использовала неправильный метод, чтобы найти эту трещину. Мало того что сила оказывает противоположный эффект на Эйдена, но он также одерживает верх всякий раз, когда я ее демонстрирую.
Если я попытаюсь быть логичной и отброшу все свои предубеждения в сторону, трещина может оказаться очевидной, как… я.
Эйден Кинг никогда ни к кому не проявляет интереса, кроме своих всадников и футбола.
В отличие от Ксандера и Ронана, у него нет девушек, которые цепляются за его руку, – и это не из-за отсутствия желающих. Кажется, он не обращает внимания на девушек – кроме Сильвер. Я не знаю, какая у них история, но она единственная девушка, которая ездит в его «Феррари».
Что? Я не виновата, что всегда смотрю по сторонам, когда мы с Ким возвращаемся домой.
В любом случае даже с Сильвер у него обычно беззаботное поведение и то самое бесстрастное выражение лица, приводящее в бешенство.
Тот факт, что он направляет всю свою энергию на меня, настораживает, но, если я взгляну на ситуацию сквозь собственный дискомфорт, его интерес ко мне с таким же успехом может быть единственной трещиной в его броне, которую он позволяет миру – или, по крайней мере, мне – видеть.
Я могу это использовать.
Я могу притвориться его игрушкой, чтобы обезоружить, а затем раздавить его.
Теперь я должна решить, достаточно ли я сильна, чтобы играть в его игры, чтобы сбежать от него.
Учитывая, как легко он догадывается, когда я им манипулирую, его почти невозможно обмануть.
Это непросто – ехать с ним в одной машине, не говоря уже о том, чтобы притворяться, что я испытываю к нему неподдельный интерес.
Но опять же, нельзя играть с Дьяволом в его Аду и молиться не сгореть.
Эйден – девиант. Опасный девиант.
Но знаете? У меня действительно есть некоторый интерес к тому, как он устроен. Если бы он был в одной из книг о китайской войне, которые я люблю, Эйден был бы тактикой, которую не может предсказать ни один генерал.
Я хочу знать, почему он два года держался на расстоянии, позволяя своим приспешникам обращаться со мной как с дерьмом, а теперь решил сблизиться.
Я чувствую, что никогда не обрету покой, пока не узнаю правду.
Ты все еще избегаешь правды о своих родителях. Где же твой покой, лицемерка?
Машина подкатывает к остановке перед антикварного вида кофейней. Я моргаю, выныривая из своего сознания.
Я бросаю взгляд на уединенное место. Несмотря на то что здесь царит атмосфера старины, кофейня находится не на главной улице. Поблизости всего несколько домов. Сам по себе это не бедный район, но и не элитный.
– Почему мы остановились здесь? – Я поворачиваюсь к Эйдену, но он уже вышел из машины. Он подходит ко мне и открывает дверь.
Я таращусь на него.
Он что, только что открыл мне дверь?
Разве Дьяволы так поступают?
Погодите. Может быть, у него есть склад за углом, куда он заманивает своих жертв и хладнокровно убивает, прежде чем растворить кислотой.
– Ты собираешься сидеть здесь весь день? – Он поднимает бровь. – Ты предпочитаешь, чтобы я отнес тебя внутрь, сладкая?
– Нам нужно в школу. У нас занятия.
– Если бы ты заглянула на сайт школы, то увидела бы уведомление о том, что мистер Бентли сегодня отсутствует.
Я нащупываю свой телефон в кармане куртки. И действительно, на студенческом портале объявлено, что наше первое занятие отменено.
Я смотрю на него снизу вверх.
– Ты обманул меня.
– О, правда?
– Ты знал, что у нас нет занятий, но вытащил меня из дома так, словно мы уже опоздали.
– Мы и так опаздываем.
– И куда же?
– Ты не завтракала, так что я угощаю тебя.
– С чего ты взял, что я хочу куда-то идти с тобой?
Бесстрастное выражение на его лице соскальзывает, и его место занимает леденящая пустота.
– Я мог похитить тебя в такое место, где тебя никто бы не нашел. Я веду себя мило, Отмороженная. Я предоставляю тебе выбор позавтракать со мной в месте, полном людей, чтобы тебе было комфортнее.
Я тереблю лямку своего рюкзака влажными пальцами. Хотя страх сковывает мои лопатки, теперь я могу видеть сквозь него то, что на самом деле говорит Эйден.
Похищение – его первое желание и натура. Он хочет лишить меня воли, он хочет острых ощущений оттого, что я в его власти.
Однако он заставляет себя сделать так, чтобы мне было комфортно.
Почему?
Я точно знаю, что его не волнует моральная сторона или мой комфорт.
Должно быть, это еще одна игра.
Еще один взрыв мозга.
– Ты понимаешь, что это не выбор, да? – спрашиваю я.
– Хм. Почему же?
– Предполагается, что выбор открывает дорогу к двум разным путям. Твой же ведет напрямую только к тебе.
Волчья ухмылка расплывается на его отвратительно красивом лице.
– Ведет только ко мне, да?
Боже. Его манера повторять мои слова приводит меня в бешенство, и мне хочется дать ему пощечину.
Я подавляю это желание, потому что теперь я понимаю, что это его способ вывести меня из себя.
– Ты манипулируешь мной, Эйден. – Я поднимаю подбородок. – Мне не нравится, когда люди манипулируют мной.
– Я манипулирую тобой? – Он наклоняется, загораживая своим телом намек на солнце и весь мир. Его голос падает до шепота. – Каково это, когда тобой манипулируют, сладкая?
Я сглатываю, борясь с теплом, поднимающимся к моему горлу. Он может делать это тысячу раз, и я все равно не привыкну быть так близко к нему.
Его свежий запах.
Его взъерошенные черные как смоль волосы.
Маленькая родинка в уголке его глаза.
Я ловлю себя на том, что смотрю на это дольше, чем мне хотелось бы.
Выиграть соревнование в гляделки с Эйденом всегда было невозможно. В нижней части моего живота всегда творится это дурацкое дерьмо, как будто что-то режет, рассекает и вспарывает его изнутри.
Ненависть. Должно быть, именно так ощущается крайняя ненависть.
Она поглощает и разрушает изнутри, как рак пятой стадии.
Он отстраняется так же быстро, как наклонился. Я выдыхаю, сама не осознавая, что задерживала дыхание.
– Похищение или завтрак в кафе, – произносит он невозмутимо. – Каков твой ход?
Нет, это его ход. Даже когда он предлагает варианты, он следит за тем, чтобы результат был в его пользу.
Такой уровень хитрости наблюдается у душевнобольных преступников, но Эйден не просто безумен. Он очень умен и знает это.
