Точно!
Тайлер испарился. Логан отодвинул от стола вращающееся кресло, которое забронировал за собой, и опустился в него. На несколько секунд обмяк – мышцы ныли от усталости, и тело словно само собой вдавливалось в потрескавшийся кожзам сиденья.
Боль, угнездившаяся под сводом черепа в последние два часа, похоже, не собиралась никуда уходить. Голод пока что не терзал Логана, но ощущался довольно явственно. Прошло много часов с тех пор, как Тайлер принес ему печенье. Да и то это была маленькая пачка «Рич Ти», а взрослый мужчина не может активно существовать на одной маленькой пачке «Рич Ти» в день. Ну, возможно, Логан и мог бы это сделать, однако это было бы весьма жалкое существование…
– С тобой все в порядке? – спросил его Бен.
Джек выпрямился и кивнул.
– Да. Да. Просто это был очень долгий день.
– Похоже, твоя догадка может оказаться верной, – сказал Бен. – Я имею в виду относительно Эда Уокера.
– Хм.
Форд развернул другое кресло и уселся в него.
– В каком смысле – «хм»? – спросил он. – Ты не думаешь, что это его рук дело?
– Я думаю, что нам нужно поговорить с ним, – сказал Логан, вяло помахав рукой. – Возможно, так и есть. Я хочу сказать, похоже на то.
– Но?..
– Но откуда он мог узнать про конверт? И про надпись на конверте? Вот это мне неясно.
Бен рассеянно перелистал распечатки в папке.
– Для этого ему нужно было поддерживать контакты с кем-то, кто это знал. С кем-то, участвовавшим в изначальном деле.
– Ну да. Но с кем?
– С Петри? – предположил Бен.
– Петри сейчас – овощ. Или хочет, чтобы мы его таковым считали. Он прохлаждается в комфортабельном номере в Карстерсе. Ну, по крайней мере, комфортабельном по сравнению с тюремной камерой, где ему полагалось бы сидеть. Он не стал бы откровенничать с чужим человеком, рискуя разрушить свою игру, – рассудил Логан.
– Если только они не знакомы друг с другом.
Логан прищурился, однако взгляд его оставался скептическим.
– Сколько лет Уокеру? За пятьдесят?
Форд перелистнул несколько страниц.
– Сорок три, – сообщил он и снова уставился на фото. – Черт побери, годы не пощадили его.
– Мы можем поискать какую-нибудь связь между ним и Петри, но я сомневаюсь, что мы ее найдем. И все же следует попытаться. Поручи это сержанту Маккуорри, – сказал Логан. – И проверь, есть ли какая-нибудь связь с семьями, фигурировавшими в изначальном деле. Но аккуратно.
Боль с новой силой сдавила его виски. Семьи. Черт побери… Благодаря появлению в деле плюшевого мишки эта история попадет на первые полосы всех газет в стране. Прошло двадцать лет с тех пор, как Мистер Шепот похитил Дилана Мьюра. Родителям погибшего мальчика – не говоря уже о родителях Льюиса Бриггса и Мэтью Деннисона – предстояло заново вспомнить весь этот ад.
Нужно позвонить Гозеру и попросить его направить офицеров, чтобы помочь несчастным семьям приготовиться к грязевой лавине со стороны СМИ. Вероятно, не сегодня, ведь время уже позднее, но завтра с самого утра – да. Последнее, что нужно этим людям, – чтобы полиция постучалась в их двери на ночь глядя. Только не снова.
– Нам нужно направить экспертов в дом Уокера, – произнес Логан.
– Понадобится время, чтобы добыть ордер.
– Не обязательно. Я уверен, что он поселился там самовольно. Нужно узнать, кто настоящий владелец дома; потом мы сможем туда войти.
Бен кивнул и потянулся за своим телефоном.
– Хамза, вы что-нибудь нашли?
– Много порно, сэр. Я имею в виду – очень много порно, – отозвался Хамза. Он слегка склонил голову набок и нахмурился, словно критик, пытающийся оценить произведение искусства, затем глаза его расширились, и он быстро постучал пальцем по тачпэду. – Не нужно это смотреть, – пробормотал он.
– Что-нибудь особо грязное?
– Вполне стандартные вещи, сэр. Меня шокирует скорее количество, чем содержание, – последнее достаточно обычно.
– Что-нибудь еще?
– На самом деле – да. Это интересно. Пару раз он проводил поиск относительно ДНК-маркеров и того, как обрабатываются ДНК-пробы… – Хамза снова постучал по тачпэду. – В среду. А, нет, в ночь со среды на четверг.
Логан и Форд переглянулись.
– Все еще сомневаешься? – спросил Бен.
Джек встал и заявил:
– Нам нужно найти этого ублюдка, Бен. – Он перевел взгляд с Форда на Хамзу. – Все мы знаем, что нам делать?
Форд, кивнув, набрал на телефоне несколько номеров. Констебль Халед поднял взгляд от ноутбука.
– Мне осталось просмотреть еще несколько папок, сэр, – сказал он. – Потом, если вы не против, мне нужно свериться с картой, чтобы кое в чем убедиться.
– Нам понадобятся все, кто есть в наличии.
– Это не займет много времени, сэр. Просто догадка, но… возможно, она к чему-нибудь приведет.
– Отлично. Так и сделайте. А потом выпейте чашку кофе, – посоветовал Логан. – Сегодня кому-либо из нас вряд ли придется спать.
Глава 16
Темнота.
Она окружала его. Душила его. Предъявляла на него права.
Он всегда ненавидел темноту, ненавидел те чувства, которые она вызывала у него: чувства, которые горели жарко и ярко, но для которых у него пока еще не было названия. «Страх» – да, но это было чем-то бóльшим, чем страх, чем-то более глубоким и отчетливым.
Веревки врезались в его запястья. Кляп во рту был мерзким на вкус. Маслянистым. Кислым. Грязным. Снаружи кляп покрывала блестящая пленка слизи, словно след улитки.
Он втянул носом воздух. Протолкнул в горло. Попытался вдохнуть. Из-за кляпа это было трудно. Иногда невозможно, и в груди у него было куда больше паники, чем воздуха.
Он хотел плакать, кричать, хотел, чтобы его услышали. Хотел, чтобы весь мир узнал, где он.
Но тогда вернулся бы тот человек. Он не любил, когда тот человек возвращался. Ненавидел это. Ненавидел то, как тот человек смотрел на него, ненавидел то, как звучал голос того человека в темноте – словно задыхающийся шепот.
Он все равно больше не мог кричать, даже если пытался. Горло его было словно забито еще одним кляпом – твердым комком страха, не пропускавшим наружу ничего, кроме слабого поскуливания.
В моменты прояснения – в те минуты, когда он успокаивался достаточно, чтобы рассуждать логически, – он думал о том, что, наверное, находится в чулане. Это помещение казалось давяще тесным, его всхлипы и поскуливание отдавались от близко расположенных стен. Здесь пахло сыростью и плесенью. «Гнилое место», – сказала бы его мама.
Подумав о маме, он беззвучно заплакал в темноте.
Смрад его собственной мочи заполнял тесное помещение, однако тепло ее давно уже сменилось липким холодом вокруг бедер. Щеки его запылали от стыда, когда он вспомнил
