вытирает щёку ладонью.
– Я хочу убить Вадима.
Он не ожидал этого и повернулся к ней, ошарашенный.
– Что?
– Он убил папу. – Её голос дрожал. – Он убил моего брата, убил мою сестру. Я хочу, чтобы моё лицо стало последним, что он увидит перед смертью. Хочу, чтобы он пожалел, что тронул мою семью. Пожалел обо всём, что он с ними сделал.
– Шарлотта… – начал Саймон, но замолчал. Он хотел избежать ненужных смертей, но понимал: пока Вадим жив, Наследникам будет грозить опасность. Поэтому он просто положил руку ей на плечо, жалея, что не умеет успокаивать. – Твоя сестра жива. Вот увидишь.
– Откуда ты знаешь, – шмыгнув носом, сказала она, всё ещё глядя в звёздное небо. – Мы же не знаем, кто её похитил. Это мог быть Вадим.
Отец Шарлотты, бывший европейский Хранитель, пытался подстроить похищение Эмилии, но кто-то узнал об этом и перехватил её, и теперь никто не знал, что с ней стало.
– Может, её не похитили, а спрятали в безопасное место, – сказал Саймон, пусть и сам в этом сомневался. – Не сдавайся, пока не узнаешь наверняка. Эмилия тебя ждёт.
– А вдруг мы её не найдём? – голос Шарлотты дрогнул, и он икнула. – Вдруг я так и не узнаю, что с ней случилось?
– Узнаешь, – ответил он. – Я тебе обещаю.
На пару мгновений вновь воцарилась тишина.
– А насчёт Вадима?
Саймон ответил не сразу. Он не хотел, чтобы Шарлотта несла на себе это бремя – бремя убийцы, что свалилось на Саймона. Он понимал, что ему не оставили выбора. Ориона нужно было остановить, иначе он продолжил бы биться за Хищника, за власть над всем миром; столько людей погибло от его рук – отец Саймона, дядя Дэррил, бабушка Селеста и много кто ещё. Он знал, что никто не осудит его за убийство. Саймон ведь так старался уничтожить Хищника, не пролив лишней крови – и всё же именно на его совести лежала смерть деда, который разбился о камни вместе с кристаллом, за которым так долго охотился. От этого Саймон не сможет отмыться – а у Шарлотты был шанс избежать подобного.
– Я убил своего дедушку, – признался он так тихо, что поначалу засомневался, расслышала ли она. Но потом ощутил на себе заинтересованный взгляд и откашлялся. – У меня не было выбора. Он… он убил много людей, которые были дороги мне или моим друзьям. Это он украл Хищника, – добавил Саймон. – Из-за него пришлось разбить камень. Я знал, что поступил правильно, но… до сих пор не могу о нём забыть. Он постоянно мне снится, и я не могу выкинуть из головы его крик.
Шарлотта коснулась его ладони, сжала пальцы в своих.
– Ничего, я справлюсь, – сказала она. – Главное, чтобы Вадим никого больше не тронул. Тебе снится твой дедушка, а мне снятся брат и сестра. Я должна отомстить.
Саймон втянул в себя воздух, а потом медленно выдохнул. Она просила помочь, а не решать за неё, что ей делать. В конце концов, на кону стоял её душевный покой, и Саймону только и оставалось, что поддержать её на трудном пути.
– Хорошо, – сказал он; во рту пересохло. – Он твой. Обещаю. Только и ты мне кое-что пообещай, ладно? Если появится шанс наказать его как-то иначе… отдать под суд, чтобы все, кому он причинил боль, видели, что с ним стало…
Он взглянул в тёмные глаза Шарлотты, но так и не смог понять, что она думает.
– …Посмотрим, – сказала она пару мгновений спустя. И хотя Саймон знал, что она уже всё решила, он был благодарен за ложь. Кто знает – у этой лжи ещё был шанс стать правдой.
11. Рыба на суше
Саймон отдал бы что угодно, чтобы пару часов поспать в отеле, но он не мог бросить Джема с Арианой одних, особенно в компании Нолана. Поэтому, пообещав друзьям и дедушке заглядывать почаще, Саймон полетел обратно к Трезубцу, по пути несколько раз меняя обличья. В особняке царила жуткая тишина; убедившись, что Джем спокойно посапывает в постели, Саймон вернулся к Суюки, превратился в летягу и тут же заснул у неё на подушке.
Подъём вышел слишком уж ранним. Завтрак подали в общем зале гостевого крыла. Все вокруг оживлённо переговаривались, и Саймон заметил, что теперь Тини старается держаться поближе к Нолану. Суюки то и дело мрачно поглядывала в их сторону, но Саймон не успел спросить, что он пропустил вчера вечером: за ними пришли стражники и отвели в среднее крыло.
Со вчерашнего дня красота зала ничуть не померкла – наоборот, в лучах утреннего солнца, проникающего сквозь толщу воды, аквариум сверкал ещё прекраснее. Из-за стекла за ними наблюдали скаты, осьминоги, косяки тропических рыб, а один раз Саймон даже заметил маленькую акулу, притаившуюся у розовых кораллов. Но о красоте быстро пришлось забыть, потому что в конце зала их поджидала Ивонна в белоснежной мантии и с волосами, собранными в крепкий пучок. На плече у неё восседал рак-богомол – Мэнни, судя по панцирю, – а стояла она у стеклянного резервуара с водой, в который легко могли поместиться несколько взрослых мужчин.
– Доброе утро, – тепло поприветствовала Ивонна, а рак-богомол окинул всех подозрительным взглядом, вращая каждым глазом по отдельности. – Надеюсь, вы хорошо отдохнули, поскольку сегодня мы начинаем отборочные испытания.
По толпе пробежали тихие шепотки, полные волнения и предвкушения.
– Вы будете нас проверять? – спросила веснушчатая девочка с волосами, собранными в два пучка.
– Да, – ответила Ивонна, и девочка восторженно подскочила на цыпочки. – Сегодня утром вы продемонстрируете нам свою силу и храбрость. Мы разобьём вас на группы по способностям, поэтому первое, что от вас потребуется, – показать, в какое именно животное вы можете превращаться.
«Продемонстрируете свою силу и храбрость». В животе нервно затрепетало. Ивонна могла подразумевать под этим всё, что угодно, но Саймон подозревал, что испытание окажется сложным… и опасным.
– А вы? – неожиданно спросила Суюки. – В кого вы превращаетесь?
Что-то странное мелькнуло во взгляде Ивонны – то ли раздражение, то ли презрение. Саймон не успел разглядеть – слишком быстро его сменило спокойствие.
– Я синекольчатый осьминог, – ответила она. – Хотя в Аништадте мне редко выпадала возможность в него обратиться. Итак, есть желающие?
Разумеется, вперёд выступил Нолан.
– Да, есть, – сказал он и вышел в самый центр, чтобы все видели, как он выделывается. Он показательно потянулся, а когда закончил нагнетать напряжение – по крайней мере, он явно считал, что делает именно это, хотя вчера уже всем всё продемонстрировал, – то превратился в волка. А затем, будто доказывая, что у него богатый арсенал, последовательно превратился в животных, которых Саймон видел впервые: лошадь, сойка, игуана, божья коровка и даже жаба.
Разумеется, Ивонна знала про его способности, но либо впервые видела их своими глазами, либо оказалась хорошей актрисой, потому
