воспоминания остались далеко, в глубоком прошлом, и уже не трогали его. – Я был совсем мальчишкой и очень хотел отомстить за родных. Сам не понимал, о чем прошу. Иные при помощи своей магии дали мне то, чего я хотел, – убийство семерых людей, погубивших мою семью. – Он побрел дальше, по щиколотку в воде. – Теперь… и удара не могу нанести, чтобы не пробудить эту магию. А уж если она проснется, то бой окончится только со смертью моего противника… или c моей. Но магия делает меня неплохим бойцом.
Мер нахмурилась:
– Звучит не так уж худо. – Сколь бы ни был силен ее собственный дар, малейший кусочек железа делал его бесполезным. Ренфру, конечно, учил ее драться, но главным образом – приемам уклонения и быстрым ударам, чтобы обезвредить врага, пока тот ничего не сообразил. Мер умела быть смертоносной тенью, но Фейн ходил свободно, не зная страха. Вот она и не понимала, отчего голос у него затравленный.
Фейн рассмеялся, но смех вышел какой-то неживой.
– Ты не поняла. – Он вытянул руку, замеряя расстояние между собой и Мер. – Я должен внимательно следить за каждым движением. Даже если случайно задену тебя, хоть локтем, это может пробудить магию.
Мер судорожно вдохнула:
– То есть… ты не выбираешь, когда ее использовать?
– Нет. Магия сама завладевает мной. Я лишь сосуд для смерти, или уж семи смертей, если быть точным.
Мер не выбирала становиться заклинателем, но над своим даром была властна. Она его призывала, а не наоборот. Это люди пытались неволить Мер, а свою силу ей винить не приходилось. Фейну такая роскошь была недоступна. Внезапно все стало понятно: почему он держался в стороне от других, почему не прикасался к ней, если только его не просили… Он не доверял собственному телу.
Просто кошмар какой-то.
Фейн сказал:
– Понимаешь, почему я не мог драться со стражей? Я не сумел бы остановиться. А за смерть, которую я не выбирал, отвечать не хочу.
Мер его понимала, очень хорошо понимала. Возможно, даже слишком хорошо. За несколько мгновений вся зависть, что она испытывала к его силе, испарилась.
– Потому-то и Ренфру меня нанял, – с горечью закончил Фейн. – Я убийца, а ему надо, чтобы я убивал. Кабан – тоже живое создание, а я, хоть и не владею собой, устал отнимать жизни. Впрочем, с вами пойду и свою роль выполню.
– Думаешь, твоя магия поможет с кабаном? – спросила Мер.
Фейн неопределенно махнул рукой.
– Не знаю. Кабан вроде волшебный, как и мой дар. – Последнее слово он произнес с небольшим горьким вывертом. – Может, убью я это чудовище, а может, оно меня слопает заживо. Не такое будущее я представлял себе в детстве, но всякое случается.
Мер испытала мимолетное угрызение совести. Она ведь прежде думала о нем не как о человеке, а как о сосуде для его дара. А значит, не шибко отличалась от тех, кто использовал ее саму. Из-за этого откровения ей сделалось немного не по себе. Надо было бы извиниться, вот только Мер не знала, какие слова подобрать, чтобы не испортить все еще больше.
Может, совершить обмен?
Правда за правду.
– Думаю, тебе интересно, откуда мы с Ренфру знаем друг друга? – сказала Мер.
– Да, приходило такое в голову.
Мер вздохнула, стараясь не обращать внимания на вонь.
– Мы оба служили Гаранхиру.
Фейн развернулся к ней лицом:
– Ты служила князю?
– Князья забирают себе заклинателей, – сказала Мер. – Как слуг, солдат, шпионов. Вот почему многие из нас скрываются. Гаранхир забрал меня в детстве, а Ренфру готовил стать верной шпионкой. И какое-то время я ею была. Отправилась в пограничные земли между Гвелодом и Гвинедом, на который хотел напасть Гаранхир. Князь велел искать колодцы и другие источники воды, якобы для наших солдат. Я и нашла. – Мер коротко и горько рассмеялась. Даже слова сейчас ощущались как желчь на языке. – А он взял и отравил колодцы, все до единого. Погибло бессчетное множество невинных людей. Так князь хотел вести войну – захватить землю, уничтожив ее жителей.
Мер годами старалась не пускать эти воспоминания в сердце. Говорила себе, что прошлого не изменить, что надо двигаться дальше и важно только то, что происходит здесь и сейчас. Но с собой она так и не примирилась, жила будто запертая в теле человека, которого презирала.
Да, она ненавидела Гаранхира.
Но себя ненавидела еще больше.
– Ты ведь не знала, – неуверенно, тихо произнес Фейн.
– Поначалу да, но потом… – Она сглотнула. – Князь расстарался, чтобы я не бросила службу. – Мер едва не коснулась тавра.
– Вот почему ты взялась за это дело, – догадался Фейн. – Хочешь отомстить за себя князю.
– И поэтому тоже, – согласилась Мер, не в силах врать. – Но главным образом… потому что законно я много денег не заработаю, особенно если хочу скрыться. – Она тяжело выдохнула. – Когда Ренфру меня отыскал, я почти сразу угодила в лапы стражников. В тюрьме не оказалась лишь потому, что Ренфру меня вытащил. Тогда я и поняла: не видать мне свободы, если только не добуду денег, чтобы сбежать от князя. Наше дело, может, и отчаянное, но это лучший шанс.
Фейн смотрел на нее без осуждения, и то хорошо.
– Понимаю. Люди вроде нас редко имеют роскошь выбора.
Некоторое время они шли молча, по щиколотку в сточной воде, стараясь не обращать внимания на крыс. Мер при помощи магии следовала за течением.
– Ну, и как же теперь попасть в гроты? – спросил Фейн. – Мы не получили ключа.
– Можно попытаться вскрыть замок, – сказала она, прикидывая так и эдак. – Однако многие двери вблизи замка заколдованы против взлома.
– А совсем его уничтожить? – предложил Фейн. – Если бы удалось разжиться черным порохом…
Это было толково.
– Я во взрывах мало что смыслю, – призналась Мер. – В шахтах ни разу не бывала, но мне кажется… своды могут обрушиться нам же на голову. Да и грохот привлечет внимание.
– Верно.
Путешествие по тоннелю навевало воспоминания о безрассудном прошлом, в которое Мер словно бы возвращалась с каждым шагом, о былых делах, побегах от стражи, когда она призраком скользила по улицам Кайр-Витно. Мер вспоминала вкус украденных сладостей, смех – свой и…
Мер поняла, как раздобыть ключ.
Но тогда придется поговорить со старой знакомой.
– Кажется, есть способ, – сказала она.
– Какой?
– Я знаю наследницу воровской гильдии.
Фейн нахмурился:
– Власть в гильдии воров передается по наследству?
– Не всегда. – Мер перешагнула через кучу чего-то подозрительно мягкого. – Гильдии есть почти в каждом кантрефе. Иногда ими управляют семьи. Некоторые даже связаны кровными узами с владыками. В гильдии Кайр-Витно главная – женщина, которая вроде как приходится четвероюродной сестрой какому-то вельможе.
– И князь это терпит?
– Знать поддерживает его монетой. – Мер пожала плечами. – Князьям обычно все равно, у кого воры крадут, лишь бы не у них. Купцы, которые желают сохранить товар, отстегивают гильдии пошлину, а все воры и бандиты города, если не хотят познать на себе ее гнев, обязаны платить дань. Выходит, что грабят только посторонних,
