нацисты. Спустя несколько часов в лагерь вступили американские войска. Перед ними открылся вид ужасающих лишений: отвратительное зрелище истощенных трупов и умиравших с голоду живых. Эли Визель, один из тех, кого они тогда освободили, позднее писал: «Вы были нашими освободителями, однако мы, больные, истощенные, едва сохранившие человеческий облик выжившие узники, были вашими учителями. Мы научили вас понимать царство Ночи».
47
Смерть Рузвельта, Муссолини и Гитлера
АПРЕЛЬ 1945 г.
12 апреля 1945 г. президент Рузвельт умер у себя дома в Уорм-Спрингс, штат Джорджия. Узнав об этом, закаленные в боях американские солдаты плакали. Лидеры нацистов обрадовались. «Это, — сказал Геббельс, — поворотный момент». Того же мнения придерживался и член гитлерюгенда Альфонс Гек, который, находясь глубоко в тылу у американцев, в Виттлихе, узнал о смерти Рузвельта по радио, которое слушал один американский солдат. «Я поддался той же мимолетной иллюзии, что и Йозеф Геббельс, — писал он позднее, — что уход Рузвельта мог бы заставить его преемника Трумэна заключить перемирие или даже присоединиться к нам в борьбе против Советов».
На Окинаве японцы приветствовали смерть Рузвельта как знак того, что их самоубийственные атаки возымели действие. «Президент Рузвельт скоропостижно скончался, — со злорадством провозглашалось в японской листовке, далее вопрошавшей: — „Самоубийство“ возлагает на него ответственность за разгром на Окинаве? „Убийство“ делает его виновным в разгроме?»
Ночью на Окинаве старший сержант Бофорт Андерсон при попытке отбить контратаку японцев в одиночку выдвинулся вперед, бросая гранаты, а затем, когда у него их уже не осталось, взялся за минометные снаряды и, не имея миномета, чтобы стрелять ими, стучал каждой миной по камню, чтобы вынуть чеку, а после вручную бросал их в наступавших японцев. Всего Андерсон бросил четырнадцать таких мин. Он выжил. За успешное отражение этой атаки он был награжден медалью Почета.
Этой же медали в битве на хребте Какадзу удостоился и полевой медик Дезмонд Досс — будучи адвентистом седьмого дня, он не брал в руки оружия. Оставшись единственным, кто не получил ранения на высочайшей точке хребта, Досс вынес пятьдесят раненых, одного за другим, на склон, находившийся десятью метрами ниже, а затем спустил их вниз по веревке в безопасное место.
В Германии, под Штадтильмом, в день смерти Рузвельта американцы захватили один из двух немецких реакторов на тяжелой воде. В результате создание немецкой ядерной бомбы отодвигалось на несколько месяцев вперед. На следующий день Гитлер, находясь в своем подземном бункере в Берлине, обратился с воззванием к немецким войскам на Восточном фронте. Спасение не за горами. Берлин останется за Германией. Вена — которую Красная армия в итоге захватила в тот же самый день — снова будет принадлежать Германии. «Мощная артиллерия готовится приветствовать врага, — пообещал Гитлер и лукаво добавил: — Наши потери в пехоте восполнены новыми частями, коим нет числа».
Даже в этот безнадежный последний час для вермахта по-прежнему организовывалось множество отрядов для охраны и уничтожения евреев. «Однажды ночью мы остановились неподалеку от города Гарделеген, — вспоминал позднее о событиях 13 апреля Менахем Вейнриб, выживший участник марша смерти из Освенцима. — Мы легли в поле, и несколько немцев отошли, чтобы посовещаться о том, что им делать. Они вернулись с множеством молодых людей из гитлерюгенда и с городскими полицейскими. Загнали нас в огромный амбар. Поскольку там было от 5000 до 6000 человек, одна из стен амбара рухнула под напором людской массы, и многие из нас бежали. Немцы облили амбар бензином и подожгли. Несколько тысяч человек сгорели заживо». Те, кому удалось бежать, добавлял Вейнриб, залегли в близлежащем лесу, «и до них доносились душераздирающие крики жертв». Запертые в амбаре евреи попытались бежать, сделав подкоп под основанием стен. Как только они появлялись снаружи, их расстреливали окружившие амбар немцы.
«Еще больше, чем закончить войну, — эти слова Рузвельт намеревался произнести на ежегодном ужине в честь Дня Джефферсона в Вашингтоне 13 апреля, — мы желаем положить конец всем войнам — да, конец этому варварскому, бесчеловечному и совершенно нецелесообразному способу улаживания разногласий между правительствами». Однако за 2000 дней войны, прошедшие после вторжения Гитлера в Польшу до смерти Рузвельта, были развязаны не только разногласия между правительствами, но и беспощадная расовая вражда. Это стало совершенно ясно на третьей неделе апреля, когда союзники захватывали лагерь за лагерем, включая Гарделеген, где американцы обнаружили обугленные тела сожженных в амбаре, и Берген-Бельзен, в котором комендант-садист Йозеф Крамер устроил для британских солдат, вышедших к лагерю, «инспекционный осмотр», вовсе не заботясь о том, что показанное им было невыносимо омерзительно.
Первые британские танки въехали в Бельзен 15 апреля. Так получилось, что трое из британских танкистов были евреями. Однако выжившие узники не могли понять, что произошло. «Мы, запуганные и истощенные узники лагеря, не верили тому, что мы свободны, — вспоминал позднее Йозеф Розензафт, один из находившихся там евреев. — Нам казалось, что это сон, который вскоре снова обернется беспощадной реальностью».
«Беспощадная реальность» быстро пришла в Бельзен, когда британские танки двинулись дальше, преследуя немецкую армию. В последующие сорок восемь часов лагерь лишь номинально оставался под британской властью, распоряжались в нем 1500 венгерских солдат, которых разместили в лагере в качестве охранников. В течение этого краткого срока венгры застрелили семьдесят двух евреев и одиннадцать неевреев за «нарушения» наподобие того, что кто-то забрал картофельные очистки с кухни.
На момент отложенного освобождения в Бельзене находилось 30 000 заключенных; 1500 выживших еврейских узников из Освенцима; тысяча немцев, отправленных туда за антифашистскую деятельность; несколько сотен цыган; 160 граждан Люксембурга, боровшихся против немецкой оккупации; 120 нидерландских антифашистов; а также югославы, французы, бельгийцы, чехи, греки, больше всего было поляков и русских — настоящий калейдоскоп жертв Гитлера.
Когда спустя сорок восемь часов британские войска вторглись в Бельзен, перед ними сразу открылись грандиозные масштабы свидетельств массовых убийств. Около 10 000 непогребенных тел, большинство из которых — жертвы голода. Даже после освобождения в течение недели в лагере от тифа и истощения ежедневно умирало триста заключенных. Хотя в лагерь были доставлены значительные объемы британской медицинской помощи и продовольствия, а также прибыл персонал, смертность там составляла шестьдесят человек в день и спустя две недели после освобождения.
«Люди вокруг падали замертво, — так описывал сцену прибытия в лагерь британский офицер Патрик Гордон-Уолкер, — люди, которые были ходячими скелетами». Далее он пересказал историю, которую ему поведал британский солдат, видевший все это: «Одна женщина подошла к солдату, который караулил склад с молоком и выдавал его
