На несколько секунд замешкался Чулков, помедлив убрать деньги (в свой собственный карман, разумеется), и был наказан – дверь распахнулась, пропуская в смотровую заведующего отделением.
Александр Сергеевич, полностью разделявший «социалистические» взгляды Чулкова (было у них несколько совместных «экспроприаций»), оценил ситуацию мгновенно. Выглянул в коридор, закрыл дверь, подпер ее своей широкой спиной и спросил:
– Сколько?
– Восемь тысяч, – ответил Чулков, досадуя на собственную нерасторопность, и в мгновение ока располовинил пачечку, отсчитав от нее сорок купюр.
Добыча тут же исчезла в карманах, а книга вернулась в сумку.
– Есть идея, – совершенно по-ленински прищурился заведующий и, ничего не объясняя, скрылся за дверью.
Чулков убрал Евангелие в сумку и уселся за стол.
Не прошло и минуты, как он вернулся, достал из кармана халата книжку в яркой обложке и протянул ее Чулкову:
– Положи вместо этого «сейфа», так прикольнее выйдет.
«И безопаснее, – подумал Чулков. Пусть дед вопит, что ему подменили книгу – ему никто не поверит. А пустая „ямка“ в книге наводит на размышления».
Произведя замену, Чулков хотел спрятать Евангелие в ящик стола, но заведующий проявил предусмотрительность (или просто захотел продемонстрировать, что долю свою он получил не зря):
– Давай сюда, отнесу от греха на помойку.
– Спасибо, – поблагодарил Чулков.
– А дед где?
– Лариска в туалет его повела.
– Ну-ну...
С «сейфом» в кармане (да здравствуют большие карманы!) Александр Сергеевич вышел во двор, стрельнул огоньку у курившего возле двери охранника и неторопливо проследовал по двору к больничной помойке, находившейся за одноэтажным зданием патологоанатомического отделения. Это соседство рождало много шуток, как остроумных, так и не очень.
Избавившись от улики, Александр Сергеевич так же неторопливо пошел обратно. Торопиться было некуда, разве что домой. Но сначала надо было помочь магу Зехиру заручиться поддержкой гномов... да и вообще – на работе, да еще в такие суперспокойные дни, отдыхалось лучше, чем дома. На работе можно было запереться в кабинете, а дома (пять человек на две комнаты) об одиночестве можно было только мечтать. Если теща не начнет жаловаться на жизнь, так дети затеют свару.
Очень приятно было думать о том, сколько всего можно накупить на четыре тысячи долларов. Четыре тысячи долларов! Четыре! Тысячи! Долларов! Александр Сергеевич потрогал деньги, лежавшие в кармане легких летних брюк, и решил, что тратить он их пока не станет. Лучше положит в банк, на свой «секретный» счет и потратит с толком и умом, когда придет время. Ведь грядут непростые времена, первое сентября уже не за горами.
Ай да Витек! Ай да молодец, глазастый да шустрый! А дед-то каков, а?! Из священной книги контейнер для денег сделать? Разве нормальному, верующему и богобоязненному (а именно к таким людям относил себя Александр Сергеевич) придет в голову такое? Можно подумать, что другой книги под рукой не оказалось... Вот Бог его и наказал нашими руками, все же в этом мире по Божьей воле творится, без этой воли и волосок с головы не упадет, и кошка не мяукнет.
Александр Сергеевич остановился и проникновенно, с чувством, осенил себя крестным знамением. Слава тебе, Господи! И за то, что деда послал, и за то, что Чулкова надоумил в сумку заглянуть, и за то, что его самого вовремя в смотровую привел!
У двери приемного отделения благостное настроение Александра Сергеевича как рукой сняло.
– Меня обокрали! – Для пожилого человека со стенокардией дед вопил на удивление громко. – У меня украли деньги! Деньги, понимаете, день-ги! Все мои сбережения!
Набрав в грудь побольше воздуха Александр Сергеевич заспешил на выручку Чулкову.
Чулков, впрочем, в поддержке не особо-то и нуждался. Сидел как ни в чем не бывало за своим столом и ясными серыми глазами смотрел на деда, бесновавшегося посреди смотровой с книгой в руках. Вещи и сама сумка валялись на полу. Через открытую входную дверь смотрели представление две медсестры – старшая и дежурная, а также охранник.
– Дима, ты чего пост бросил? – поинтересовался Александр Сергеевич.
– Да вот, порядок пришел наводить... – ухмыльнулся охранник.
– Мы справимся, спасибо. А не справимся – позовем.
Охранник с видимой неохотой вернулся на свое место у входной двери.
– Лида, у тебя все дела на сегодня сделаны?
– Почти, Александр Сергеевич, – ответила старшая сестра и, покачав головой (во дает дедуля!), пошла к себе.
Лариса осталась смотреть продолжение.
– Что случилось? – спросил заведующий, перешагивая через порог.
– Вот – смотрите! – Старик подскочил чуть ли не вплотную, обдав Александра Сергеевича запахом давно не мытого тела, и сунул ему под нос книгу. – Смотрите!
– «Семь роз для убийцы», – прочитал Александр Сергеевич, беря книгу в руки. – Детектив, да? Интересный? Я люблю детективы.
– Да при чем тут детектив?! – возмутился старик. – Я вам говорю, что меня обокрали, понимаете – о-бо-крали, а вы мне про детектив!
Чулков посмотрел на Ларису и попросил:
– Будь так добра, подбери все с пола.
– Не трогать! – заорал старик, оборачиваясь к Чулкову. – Не сметь! Это улики!
– Давайте присядем и спокойно поговорим! –Александр Сергеевич вернул деду книгу, затем взял его под локоть и подвел к кушетке. – Садитесь, пожалуйста.
– Сидеть будут воры! А я присяду...
– Хорошо, присядьте пожалуйста.
Александр Сергеевич помог старику сесть и сам сел, но не рядом, а на противоположный край кушетки, чтобы не нюхать дедову вонь.
– Меня зовут Александр Сергеевич Воронов, я заведующий приемным отделением...
– Скажите номер больницы! – потребовал дед.
– Шестьдесят пятая городская клиническая больница. А как ваше имя отчество?
– Алексей Евгеньевич, – представился дед. – Бывший работник торговли.
«Оно и видно, – усмехнулся про себя Александр Сергеевич, – бывшие педагоги по восемь штук баксов с собой не возят».
– Итак, Алексей Евгеньевич, пожалуйста, успокойтесь и расскажите мне, что это вас так взволновало. Лариса, дай стаканчик водички...
Воду старик выпил залпом, словно водку. Запрокинул голову, открыл рот, дернул небритым кадыком и протянул Ларисе пустой стакан.
– Так вот, – начал он, – у меня были деньги – восемь тысяч долларов! А теперь их нет.
– У меня тоже были деньги, правда, две тысячи. Я их в начале девяностых вложил в «Чара-банк», и все, с концами, – подал голос Чулков.
– Не отвлекайте, Виктор Павлович, – попросил заведующий.
– Он не отвлекает! – снова завопил старик. – Он путает следы! Он украл мою книгу вместе с деньгами! Восемь тысяч долларов! Итог всей жизни!
– Так вот же она, ваша книга, вы ее в руках держите, – «напомнил» Александр Сергеевич.
– Это не моя книга! Ее подменили. У меня было Евангелие! А это – какая-то дрянь!
Книга полетела в угол.
– А деньги? Вы упоминали про деньги.
– Деньги были в Евангелии! И вот он украл все вместе! – Старик указал пальцем на Чулкова.
– Как вам не стыдно? – «обиделся» Чулков. – Вы видели, как я брал ваши деньги и книги?
– Нет, но кроме тебя, сволочь, их украсть было некому!
– Не надо оскорблять! – возмутился Чулков. – Я, между прочим, при исполнении.
– Виктор Павлович, Лариса, оставьте нас, пожалуйста, одних, – попросил Александр Сергеевич, в голове которого только что родился чудесный план. – Нет, Лариса, ты сначала собери вещи...
– Не надо! – вскинулся старик. – Пусть лежат так до приезда милиции.
– В рабочем помещении больницы беспорядка допустить не могу, – повысил голос заведующий отделением. – Не имею права.
– Ну раз так... – махнул рукой Алексей Евгеньевич, и Лариса бросилась наводить порядок.
Чулков сунул в рот сигарету и с зажигалкой в руке проследовал в коридор. Лариса, закончив собирать дедовы пожитки, поставила сумку у его ног, обутых, несмотря на летнюю жару, в тяжелые зимние ботинки, и тоже ушла.
– Расскажите мне все с самого начала, Алексей Евгеньевич, только спокойно и без преувеличений.
Вид у старика был не ахти: румянец, вызванный возбуждением, сменился бледностью, губы из синюшных стали чуть ли не черными, и вдобавок, его трясло.
«Если ты прямо здесь склеишь ласты – это будет лучшим решением проблемы», – подумал Александр Сергеевич, а вслух предложил:
– Может, валидольчику?
– Не надо. – Дед принялся растирать грудь левой рукой и рассказывать «все с самого начала». – Понимаете, я захотел в туалет...
Рассказ был сбивчивым, путаным и как нельзя лучше укладывался в рамки старческого маразма. Александр Сергеевич порадовался своей предусмотрительности – не придумай он заменить книгу, вся история выглядела бы куда правдоподобней.
Вдруг старик оборвал себя на полуслове и довольно болезненно ткнул Александра Сергеевича указательным пальцем в грудь.
