— Нет, Машка, не стоит! Он решит, что ты просто проследила за ним в Москве на вокзале.
— Да, пожалуй, ты права… Но я ведь все равно не смогу вести себя с ним так, будто ничего не случилось… Тьфу, это уже сказка про белого бычка.
— Нет уж, Маш, ты должна взять себя в руки, сдержаться, а тем временем навести справки, кто эта баба и какие у них отношения.
— Легко сказать, а как я это сделаю?
— Ну, это ерунда! Поговори начистоту с Нинкой, признайся ей во всем. Уверяю тебя, через денек-другой ты получишь все сведения на блюдечке с голубой каемочкой. А тогда уж будешь думать…
— Господи, Марта, я так не хотела ничего лишнего знать о нем!
— Тогда не надо было делать никаких лишних телодвижений.
— Ты о чем? О том, что не надо было приезжать сюда?
— Приезжать надо было, но только не в связи с ним… Просто приехала бы ко мне, а он там, в Москве, помирал бы от неизвестности и ревности.
— Знаешь, как это называется? Задним умом крепки!
— Да знаю… А теперь, чтобы это не повторилось, надо все заранее обдумать.
— Что? Что тут еще можно обдумывать? И потом, Марта, обдумывай, не обдумывай, а он явится ко мне, обнимет, и я, наверное, все забуду.
— Выходит, главное, чтобы обнял?
— Боюсь, что да.
— А с этой мадам как быть? Предать забвению?
— Во всяком случае попытаться.
— Ой, господи, какие же мы, бабы, дуры.
— А мужики — козлы! — засмеялась я.
— А что, судя по тому, что в этом мире творится, так оно и есть… Видно, что дуры и козлы старались! — уже заливалась хохотом Марта. — Ну что, Машка, жить стало легче, жить стало веселее?
— Еще бы!
— Тогда двинем на выставку кошек!
* * *
Выставка кошек оказалась не слишком большой, но глаза все равно разбегались.
— Машка, посмотри, вон тот, серенький, умереть не встать! — стонала Марта. — А вон тот, рыжий! Красота какая!
Мне, конечно, нравились и персы, и бирманские кошки, но вдруг я увидела существо, поразившее меня в самое сердце. Гладкая полосато-пятнистая шкурка, круглая головка со странной формы ушами и большими тревожными глазами.
— Смотри… — дернула я за рукав Марту.
— Да что особенного, обычная дворовая кошка, — фыркнула та.
— Понимала бы ты что-нибудь, вон какие у нее уши!
Хозяйка так полюбившейся мне кошки расплылась в улыбке.
— Как приятно, когда люди разбираются, — сказала она по-русски. — Хотите купить?
— Да нет, спасибо, — испугалась я. — А как эта порода называется?
— Шотландская вислоухая, — с гордостью ответила женщина.
— А у нее уши вовсе не вислые! — вмешалась Марта. — Но она и вправду красивая… И независимая какая-то.
— Пошли отсюда, — шепнула я Марте, — я так хочу эту вислоушку! Но нельзя, у меня Геша Глюк!
И мы позорно сбежали.
— Куда теперь? За подарками?
— Да.
— А какие идеи?
— Сама не знаю…
— Ну что, будем шататься из магазина в магазин или сразу махнем в Каубамаю?
Каубамая — это большой универсальный магазин в центре Таллина.
— Нет, в Каубамаю не хочу…
— Ладно, тогда прошвырнемся по Пикк, по Виру, на Ратушной площади покрутимся…
— Нет, это опасно.
— В этот час? Брось! Наверняка они на выставке околачиваются в первой половине дня. Давай пройдемся, вспомним молодость.
— Пустые прилавки, что ли? — засмеялась я. — Такое разве забудешь? Хотя, судя по всему, многие уже забыли и очереди, и пустые полки. А я вот отлично помню, как лет в семнадцать чуть ли не целый день простояла за теплыми сапогами.
— Купила? — с улыбкой поинтересовалась Марта.
— Купила, только на номер больше, чем нужно.
— Больше — не страшно, вот на номер меньше — это хуже! Я на твою первую свадьбу надела туфли на номер меньше, думала, помру к чертям или в обморок упаду. Но не могла же я ударить лицом в грязь и появиться на свадьбе в старых туфлях. Сейчас бы я на все наплевала, но в восемнадцать лет…
— Да, ну и дуры мы были.
— Не говори…
— Мы и сейчас дуры, только в другом…
— Ладно, хватит тебе казниться, все хорошо, запомни!
— Запомнила, на всю оставшуюся жизнь!
— Машка, вот сюда мы должны зайти, здесь бывает классная обувь и не очень дорого! Смотри, какие туфельки, мечта, и всего тысяча двести крон.
— Это сколько на доллары?
— Около стольника. Зайдем?
— Можно.
Туфли были красивые, модные, но удивительно неудобные.
— Ну что? — спросила Марта.
— Нет, не моя колодка… и вообще, ну их… туфли я и в Москве куплю.
Мы вышли, из магазина, и тут кто-то окликнул Марту.
— Маш, постой минутку, я два слова скажу этому типу и пойдем дальше.
Я осталась стоять у обувного магазина. Но в соседней витрине обнаружила дивной красоты вязаные вещи и шагнула к ней.
— Маша? — вдруг раздался у меня над ухом знакомый голос.
Я обернулась и помертвела. Передо мной стоял Макс. Лицо его просияло радостью, но лишь на долю секунды и мгновенно приняло сердитое, обиженное выражение.
— Что это значит? Ты зачем приехала? — напустился он на меня. — Следишь за мной? Не ожидал!
— Макс! Я…
— Не надо оправдываться! Ты… ты такая же, как все бабы, а я думал…
— Что тут происходит? — подлетела ко мне Марта, мигом сообразившая, что к чему… — В чем дело? — обратилась она к Максу.
— А, вы, вероятно, и есть та самая таллинская подружка? Ну что, много выяснили?
— Идем, Маша, он пьян!
— Я не пьян, но уж теперь напьюсь с полным правом!
— Макс! — окликнул его женский голос. — Ты встретил знакомых?
— Да нет, Лидочка, это недоразумение, дамы обознались! — Он взял Лидочку под руку и повел прочь.
А ведь он и в самом деле пьян, сообразила я. Но легче мне от этого не стало.
— Черт, Машка, как не повезло, — дрожащим от сочувствия голосом проговорила Марта.
— Все, Марта, это конец…
— Да какой там конец! Эта его баба просто выдра рядом с тобой! Прибежит он к тебе, никуда не денется. А и не прибежит, беда не велика, тоже мне Мэл Гибсон. Хам! Обычный хам. И козел!
— Ты не понимаешь. Марта, кончилась полоса везения…
* * *
В самолете я все время прислушивалась к шуму моторов. Мне казалось, что раз полоса везения кончилась, то самолет запросто может потерпеть катастрофу. Правда, откуда-то из глубины моего в общем-то жизнерадостного подсознания выползла спасительная мыслишка: это у меня полоса везения кончилась, но при чем тут другие пассажиры? И экипаж? Вероятно, катастрофы происходят в тех случаях, когда количество пассажиров, находящихся в полосе невезения, во много раз превосходит количество везунчиков. Или даже просто на борту собираются одни только невезучие.
Всеми этими не слишком глубокими и умными мыслями я отвлекала себя от одной главной: я потеряла Макса! И как я теперь смогу жить? Вот если бы я погибла в авиакатастрофе, он до конца жизни терзался бы муками совести. Но мне-то что от этого? Неинтересно. И вообще без него мне неинтересно все… Лидочка, дамы обознались! Лидочка! Поганая рожа! Поджала губки и пошла! Да, она пошла с ним, а я осталась стоять, как последняя дура!
Добравшись до дому, я открыла свою совсем пустую квартиру, там сейчас не было даже Геши Глюка, и сразу, услыхала телефон. Только бы это был Макс! — взмолилась я. Однако звонила Танька.
— Привет! Наконец-то ты вернулась! — радостно воскликнула она. — Ну как съездила?
Татьяна не знала об истинной цели моей поездки и считала, что я еду просто немножко проветриться.
— Да нормально. Тебе привет от Марты.
— Машка, какие у тебя сейчас планы?
— А что?
— Да Федор улетел на три дня в Шеннон, и я свободна как птица. Хочешь, закатимся куда-нибудь?
— Да ты что, я, только вошла. Но если тебе не скучно, приезжай ко мне, мы давно нормально не общались! — предложила я. Мне было невыносимо одной.
— Прекрасно! У тебя найдется что выпить?
— Наверное.
— Ладно. Я куплю… Маш, у тебя что-то случилось?
Ну и интуиция у моей подружки!
— Да, случилось. Приезжай скорее, Танечка!
— Еду!
Через полчаса Татьяна уже звонила в дверь. Вид у нее был встревоженный.
— Машка, что стряслось? — с порога спросила она.
Я все ей рассказала.
— И это все? Ну, Машка, ты просто совсем одурела от своего Макса. Подумаешь, велика важность! Он тебя случайно увидел на улице! Тоже мне, пуп земли! Почему ты обязательно должна была ему докладываться, что тоже едешь в Таллин, к подруге, которую сто лет не видела, предположим, на свадьбу или день рождения? Ты промолчала именно потому, что боялась, он может тебя не так понять. И надеялась, что не встретишься с ним. А следить? Много чести! Пусть и не мечтает! Просто у него рыло в пуху, он тебе на глаза попался с бабой, почувствовал себя виноватым и, как все мужики, решил сразу перейти в нападение. Держись твердо этой версии, и все будет в порядке. Ты из-за этой Лидочки расстроилась? Никогда не надо переживать из-за таких глупостей! Подойди к зеркалу, посмотри на себя и скажи: она мне в подметки не годится! Ты, Машка, сейчас выглядишь потрясающе! При виде тебя любой мужик должен дрожать мелкой дрожью, а ты лапки сложила — Максик мною недоволен! Дура, корова!
