короткий, летний дождь, - девушка направилась к могиле.
Когда Нат вернулся с обеда, Мишель сидел у стола, углубившись в книгу. Он поднял голову,
услышав скрип двери. Нат, виновато, заметил, снимая сюртук: «Только не ругай меня, Мишель. Я
брату твоему сказал, что ты здесь».
Нат вспомнил, как Петя, сглотнув, побледнел. Оглянувшись на своих родителей, - они с Натом
стояли у окна, что выходило на рю Мобийон, - юноша шепнул: «Я все понимаю, конечно. Передай
ему, - Петя задумался, - передай, пусть приходит к могиле его матери. Он поймет».
Мишель отложил книгу. Потянувшись, закинув руки за голову, капитан задумчиво ответил:
«Спасибо тебе, Нат. Я знаю своего брата, он меня не предаст. Я тогда записку ему оставлю, для
мамы и папы. Чтобы они не волновались. Это что у тебя? - он посмотрел на «De la littérature des
nègres», и улыбнулся: «Аббат Грегуар. Я его тоже сейчас читаю, одолжил, пока я в Париже».
-У кого? - удивился Нат, садясь на свою узкую кровать. Когда Мишель переехал к нему, они
сколотили из старых досок еще одну, хоть Мишель и настаивал на том, что может спать на полу.
-У самого святого отца, - ласково ответил Мишель. «Я к нему на исповедь уже несколько лет хожу.
Умнее священника во всей Франции не найдешь. Он образованный человек, философ...»
-Познакомь нас, пожалуйста, - робко попросил Нат. «Я бы хотел перевести эту книгу на
английский. Для нас, цветных, она будет очень полезна. Впрочем, - юноша погрустнел, - я баптист,
а он католик. Он со мной, наверное, и разговаривать не захочет…»
Мишель рассмеялся, показав крепкие, белые зубы: «У него таких предрассудков нет, поверь мне.
Он домосед, так что я дам тебе рекомендательное письмо. Приходи к нему, конечно».
Сейчас Мишель стоял у могилы матери, на кладбище Пер-Лашез, ожидая брата. «Интересно, -
вздохнул мужчина, - какая она была, моя мама? Мама Тео всегда говорила - она была добрая». Он
посмотрел на белый мрамор, и чуть слышно прошептал: «А теперь пребывают сии три: вера,
надежда, любовь; но любовь из них больше».
Сзади раздалось какое-то шуршание. Нежный голос сказал: «Простите, месье».
Мишель обернулся и замер. Она была маленькой, стройной, с прямой спиной. Гордо посаженная,
изящная голова была просто причесана, и такое же простое у нее было платье - синего шелка.
Девушка посмотрела на него, прозрачными, большими глазами: «Здесь похоронен мой дедушка,
герцог Экзетер. И его сын, младенец, Джордж».
-Я знаю, - Мишель все никак не мог отвести от нее взгляда. «Будь верен до смерти, и дам тебе
венец жизни, - он указал в сторону надписи. «Вашему деду отрубили голову, во время якобинского
террора. Он пытался спасти сына короля, маленького Луи-Шарля».
Девушка отступила на шаг. Внимательно посмотрев на Мишеля, она улыбнулась. У нее были
красивые, розовые губы и пахло от нее чем-то пряным, и немного - табаком. Она протянула
тонкую руку: «Леди Джоанна Холланд». Джоанна склонила голову набок: «Вы интересуетесь
историей революции, месье?»
Вокруг было тихо, только шелестели листья платанов, да наверху, в уже чистом небе, метались
какие-то птицы.
То, что он собирался сделать, - подумал Мишель, - было равносильно самоубийству. Он отлично
знал, кого Бурбоны наняли для организации тайной полиции. Среди слуг в Тюильри были
сторонники низложенного императора. Он даже думал сам пробраться в кабинет герцога и, как
следует, порыться в бумагах, но это было слишком опасно. Наполеон, оставляя его в Париже,
сердито сказал: «Не смей лезть на рожон. Побудешь тут до конца лета, поработаешь, а потом
приедешь на юг. Контрабандисты тебя довезут до Эльбы».
-Ее отец, - обреченно понял Мишель. «Но я совсем, совсем не могу ей врать. И никогда не смогу».
Белокурая прядь, выбившаяся из прически, щекотала приоткрытую воротником шею девушки. Он
увидел, как играет в ее волосах солнце. Тяжело вздохнув, капитан признал: «Интересуюсь,
мадемуазель. Однако я здесь не за этим. Это могила и моей матери, - Мишель показал на
высеченные в белом граните буквы: «Жанна Кроу, урожденная де Лу».
Она все молчала, стоя с протянутой рукой. Мишель неуверенно пожал ее и вздрогнул - ладонь
девушки была неожиданно сильной.
-Вы месье де Лу, - утвердительно сказала Джоанна, - капитан де Лу, адъютант Наполеона. Я
слышала о вас, от ваших приемных родителей. Они сейчас в Париже, и ваш младший брат тоже.
-Я знаю, - Мишель посмотрел на скамейку напротив склепа. Джоанна, взяв его под руку, - он даже
не успел удивиться, - деловито велела: «Присядем».
Мишель достал из кармана куртки сосновый портсигар, и вопросительно взглянул на нее.
«Странно, - подумала Джоанна, - мне при нем даже курить не хочется. Отчего бы такое? - девушка
почувствовала, что краснеет. У него были лазоревые глаза и коротко стриженые, мягкие
белокурые волосы.
-Конечно, курите, - разрешила она. Мишель чиркнул кресалом: «Леди Холланд, я…»
-Молчите, - повела рукой Джоанна. «Разумеется, я никому и словом не обмолвлюсь о том, что
встретила вас, месье Мишель. Ваш брат мне вчера рассказывал, как вы его спасли, в той битве, под
Бородино, - она, по слогам, выговорила русское название. Мишель подумал: «Сейчас она уйдет, и
я больше никогда ее не увижу. Господи, зачем ты так? - он все курил, а потом, повернувшись к ней,
сглотнул: «Леди Холланд, я…»
Она поднялась. Мишель тут же встал. «Я хочу, - тихо сказала Джоанна, - встретиться с вами еще
раз, капитан де Лу. Если вы, конечно…, - девушка запнулась и пробормотала: «Простите меня, я все
понимаю, вы…»
-Это все ерунда, - решительно заметил Мишель. «Пожалуйста, леди Холланд, я вас прошу, - он
посмотрел на свой простой хронометр, - сюда должен прийти мой брат, мы договорились
встретиться. Я вас провожу до часовни, а потом заберу оттуда, и буду счастлив, сопровождать вас
туда, куда вы захотите пойти».
-Мне надо в библиотеку, - Джоанна внезапно поняла, что ее голос дрожит, и разозлилась на себя:
«Объясни ему!»
-Месье Мишель, - она выдохнула, - я не знаю, что….
-Я тоже, - капитан посмотрел на нее, - серьезно, внимательно, - не знаю, что со мной, леди
Холланд. Я живу у кузена Ната, он мне о вас рассказывал…,- Мишель развел руками, - теперь вы
все поняли, думаю. Я в Париже…, - Джоанна потянулась, - он был лишь немного выше, - и
приложила палец к его губам.
-Это все совершенно неважно, - тихо сказала девушка, - неважно, месье Мишель. Пойдемте, я вас
буду ждать, столько, сколько понадобится.
Мишель, усадив ее на скамью у часовни, много раз уверил в том, что он вернется сразу же, как
распрощается с братом. Капитан спустился с холма к семейному склепу. Он все слышал ее
ласковый голос: «Я буду вас ждать».
-Провожу ее до библиотеки, потом домой, - счастливо подумал Мишель и помахал рукой: «Петя!»
-Еще вырос, - одобрительно заметил капитан де Лу, когда они обнялись.
-Уже с клинком ходишь, - он коснулся пальцами сапфиров на эфесе сабли.
Петя покраснел: «Я был в гостях у тети Марты, на рю Мобийон. Взял показать, и образ Богородицы
тоже».
Марты дома не было. Изабелла и Сидония ушли в Лувр. Она сначала играла ему Моцарта, а потом,
устроившись на кушетке, раскрыв чудные, синие глаза, слушала его - тихонько, как мышка. Петя
сидел, вдыхая запах жасмина, глядя на ее, еще пухлые, губы. Девочка ахнула, увидев руны на
эфесе: «Тетя Изабелла мне рассказывала, как их в плен взяли с вашим дядей, тем, что потом
евреем стал. Сколько ей лет? - девочка все смотрела на сапфиры.
Петя развел руками: «Восемь сотен, наверное. Икона младше, ее двести лет назад написали».
-Она на мою маму похожа, - Юджиния рассматривала твердые, зеленые глаза Богородицы.
«Спасибо, кузен Пьер, что навестили меня, - девочка покраснела, - простите, что никого дома не
оказалось».
Петя улыбнулся: «Вы здесь, кузина Эжени. Я очень рад, что мы познакомились».
-Я тоже, - тихо ответила девочка. Петя, выйдя на рю Мобийон, увидел, как она стоит на кованом
балконе, и машет ему. Он тоже - помахал ей в ответ, а потом направился к Елисейским полям. Они
с отцом обедали на квартире у князя Трубецкого. Там Петя отвел князя и Никиту Муравьева в
сторону: «С масонской ложей все устроилось. Адрес у меня есть, так что можем сходить».
-Отлично, - почти неслышно, одними губами, ответил Муравьев, а потом надо было садиться за
стол.
Они с Мишелем долго, молча, курили. Старший брат усмехнулся: «Его величество мне
рассказывал, как вы с ним рыбу ловили, Петька. Ты не волнуйся, я скоро уеду. Мне бы только папу
и маму повидать, надо как-то это устроить».
