было так. Это было обязанностью Охиджинса, и он снова посмотрел на часы. Выбор времени на самом деле не был таким уж критичным, учитывая характер плана нападения и то, что, должно быть, уже случилось с бедными проклятыми мальчиками из Храма перед ними. Однако тот факт, что это не было критичным, не означал, что это не было важно. 2-я и 3-я роты выдвигались для штурма секторов по обе стороны от 1-й роты, и они должны были подойти как можно ближе друг к другу. С другой стороны, они уже опоздали на шесть минут против назначенного времени. Неудивительно, учитывая все неопределенности, связанные с их подходом. Но теперь он был здесь, и кто-то должен был открыть счет…
Он со щелчком закрыл футляр для часов, вытащил револьвер, убедился, что быстрозарядные устройства в футляре на левом бедре надежно закреплены, и кивнул взводному сержанту Отулу.
— Вперед, — просто сказал он, и Отул потянул за пусковое кольцо ракеты.
Стандартный ракетный пистолет почти наверняка справился бы с этой задачей, но бригадный генерал Рейман не очень верил в «почти наверняка». Он хотел, чтобы что-то, в чем он был уверен, было видно над дымом и пылью, поднятыми чарисийской артиллерией и подразделениями поддержки, и сигнальная ракета взмыла вверх и взорвалась на высоте нескольких сотен футов.
* * *
— Сигнальная ракета! — рявкнул сержант Хаскин.
Он быстро повернул свою закрепленную на кронштейне двойную трубу, чтобы прицелиться в нее.
— Это один из наших, — сказал он, когда пеленг подтвердил, что он находится в секторе «Саманты». — Оранжевый, и прямо посередине третьего поля для гольфа!
— Оранжевый в гольф-три, — подтвердил Алгуд, и Хаскин резко кивнул.
Наблюдатель глубоко вздохнул. Он верил людям, которые говорили ему, что то, что он собирался сделать, на самом деле безопасно — он действительно верил! Любой вытекший водород поднялся бы значительно выше гондолы. На самом деле не было никакого шанса поджечь огромную плавающую бомбу над ними. На самом деле его не было.
Он поборол искушение закрыть глаза и потянулся за ракетницей.
Мгновение спустя три оранжевые вспышки описали дугу в стороне от «Саманты» и взорвались одна за другой, в постоянной последовательности… более чем в ста ярдах от воздушного шара. Артиллерия — и особенно минометы — ответственные за подавляющий огонь по фронту 1-й роты, обратили на это внимание, и последние разрывные снаряды просвистели вдали, сменившись исключительно дымом.
* * *
— Внимание! — крикнул кто-то из дыма. — Вни..!
Слова исчезли, но крик продолжался, бессловесный крик боли, когда взорвалась ручная бомба еретика. Хирбирт Адимсин сунул в рот свисток и пронзительно дунул в него.
— Стоять! — проревел он. — Стоять!
* * *
Второй взвод устремился вперед с отработанной смертоносностью.
Каждое отделение было разбито на три команды по четыре человека, продвигающиеся вперед отдельными, скоординированными, взаимоподдерживающими бросками, которые были отличительной чертой тактики небольших подразделений Чариса [получается, что каждое отделение насчитывает 12 человек, хотя несколькими страницами выше указано, что бригада Гласьер-Харт сохранила сиддармаркскую организацию взводов по 60 человек, состоящих из двух отделений по 30 солдат]. Первые две команды в каждом отделении состояли из трех человек с помповыми дробовиками со штыками и специального гренадера, вооруженного револьвером и большим количеством гранат Марк 3 с гораздо более мощным разрывным зарядом ливизита. Каждый из его товарищей по команде нес рюкзак с дополнительными гранатами, а также свои собственные боеприпасы. У третьей команды было только по два дробовика. Третий человек нес пять ранцевых зарядов, каждый из которых был начинен чуть менее чем двенадцатью фунтами ливизита… а четвертый нес огнемет М97.
M97, получивший в войсках название «огневой удар Кау-юнга», состоял из двух стальных резервуаров, один из которых содержал пятнадцать галлонов масла огненной лозы, а другой был заполнен сжатым воздухом, соединенным гибким шлангом со стальной трубкой длиной сорок два дюйма. С полным топливным баком он весил чуть больше ста двадцати фунтов, что было немалым бременем. Однако для бойцов бригады Гласьер-Харт это стоило каждого фунта.
* * *
Лейтенант Адимсин сжимал свою винтовку «Сент-Килман», пытаясь разобраться в дикой дымной неразберихе. Новые крики и вопли прорезали бедлам, и он услышал более ровный, глухой звук церковных ручных бомб, отчетливо отличающийся от резкого, оглушающего взрыва новых еретических ручных бомб. Он также слышал винтовочные выстрелы, доносившиеся от его людей… и невероятно быстрое «бум-бум-бум» в ответ. Даже еретическая винтовка с затвором не могла выстрелить так быстро, но что-то там, в дыму, было…
Еретики больше не сбрасывали столько дымовых снарядов на позиции 2-й роты теперь, когда их собственная пехота была в контакте, и редеющий дым рассеялся всего на мгновение. В это окно Адимсин мог видеть почти на пятьдесят ярдов, и его глаза расширились, когда еретик, ползущий на брюхе, добрался до бруствера из мешков с песком слева от него и встал на одно колено, чтобы просунуть дуло винтовки, которое выглядело не совсем правильно, через огневую щель. Он нажал на спусковой крючок, и глаза Адимсина расширились от шока, когда он полностью отвел цевье своей винтовки назад, снова выдвинул ее вперед и снова выстрелил. И еще раз!
Живот лейтенанта превратился в ледяной узел, когда он осознал невероятную скорость огня еретика. Но потом рядом с первым подкатился еще один еретик. Его рука резко дернулась, и они оба пригнулись, чтобы избежать взрыва одной из их мощных ручных бомб, когда она влетела в огневую щель.
