— А что с Артуром? — спросил Сэм.
— Голопроектор привезли с Терры, туда его пусть и вернут, — рассудил полковник.
— Подожди, то есть он сейчас там просто умрёт и всё? — негодовал Сэм. — Мы ничего не сделаем?
— Сэм, мы и не можем, — произнёс Матеиус, положив руку на плечо Уэллера. — Сам знаешь, таких скриптов было много, и все заканчивали одинаково. Рано или поздно.
— Это просто код, Сэм. Это не живой человек, — сказал Дорм. — Мне нужно поговорить с капитаном корабля.
С этими словами полковник направился к лифту. Матеиус слегка похлопал Уэллера по спине и пошёл к себе в каюту. Сэм не понимал, что происходит. Пусть он и провёл со скриптом Артура-3 не так уж и много времени, капитан успел привязаться к нему. Ему был по душе всезнающий и оптимистичный настрой полуискусственного интеллекта, а прямота, временами граничащая с нелепостью, могла сделать любой момент одновременно неловким и забавным. Но старику и Дорму было всё равно. Лука смотрел на это с точки зрения инженера — он чётко понимал все процессы. Но почему командир оставался столь холоден, Сэм не понимал.
Когда Уэллер поднялся в кают-компанию, то встретил примерно такую же реакцию. Для остальных это стало чем-то вроде новости о поломке оборудования. Лишь Итан его поддержал.
— Видишь ли, я много раз общался с оригиналом, поэтому чувствую себя странно прямо сейчас. Он, конечно, не умер, но в то же время и да, — сказал журналист, протирая объектив камеры, которую собирался установить на один из скафандров. — Ведь если и не знать, то отличий между скриптом и самим Артуром можно и не заметить.
— Наверное, я просто впечатлительный, — вздохнул Сэм. — А где ты общался с ним?
— На Терре, где же ещё. На Верению я прилетел исключительно по работе пару лет назад.
Жизнь на столичной планете Берниции давала людям привилегии во всём, что касалось Артура-3: как с правителем с ним напрямую общались политики и госслужащие; попавшие в аварию получали от него инструкции по первой помощи ещё до приезда врачей; он вёл прогноз погоды и даже рассказывал о самых важных новостях; он непредвзято рассказывал о кандидатах во время выборов в кабинет министров; любой желающий мог спросить дорогу или узнать о достопримечательностях через расставленные в городах терминалы. И каждый раз Артур отвечал лично. Его хватало на всю планету даже без резервных мощностей.
Поболтав немного о Терре, Сэм и Итан вышли из кают-компании и направились к ангарам. Вечером им предстояла первая совместная тренировка. Все предыдущие занятия Львов проводились исключительно с дронами. Машины не только нападали, но и становились частью группы, когда бойцы отрабатывали прикрытие. Для первого совместного занятия Дорм решил взять одного только Итана, чтобы группа привыкла к человеческим габаритам сопровождаемого.
Журналист решил не брать в экспедицию свой летающий глаз, поскольку не знал, подойдёт ли конструкция его винтов под плотность атмосферы на Манале. Зато он собрал достаточно камер, чтобы оснастить ими скафандры почти всей группы. За их обслуживание, хранение и обработку записей и отвечал Итан.
В подготовительном отсеке Сэм помог Сворцу установить наплечную камеру. Они провели диагностику и синхронизировали все устройства, чтобы журналист мог контролировать их дистанционно. Итан сказал, что это необходимо на случай, если кто-то из группы нечаянно собьёт настройки или, того хуже, забудет включить камеру, из-за чего не запишет какой-нибудь важный момент. Сэм же подозревал, что это лишь половина правды. Он считал, что на деле эти камеры предназначались для быстрого поиска виновного в случае провала. А может, Итан контролировал их все для того, чтобы некоторые вещи, произошедшие на Манале, на Манале и остались.
Озвучивать свои предположения капитан не стал, вместо этого он отправился на тренировку, а журналист обратно в кают-компанию.
Оставшись в одиночестве, Уэллер двинулся в спортзал, где уже должны были собраться остальные Львы. Значимость физических тренировок сильно возросла из-за ежедневных занятий при пониженной и нулевой гравитации. Даже частичная атрофия мышц могла поставить под угрозу успешность нынешней миссии, не говоря уже о проблемах при возвращении на Верению.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Оглядевшись, Сэм понял, что свернул куда-то не туда. Открывшийся перед ним коридор выглядел незнакомо. Протянувшиеся вдоль стен трубы казались десятками пальцев, указывающих путь. Без долгих раздумий капитан пошёл вперёд. Окружение оставалось неизменным около сотни метров, пока Уэллер не наткнулся на перекрёсток. Впереди виднелся лифт, ведущий куда-то вниз к машинному отделению — капитан не мог туда попасть без пропуска, да и незачем. Слева Сэм распознал нужный ему коридор, через который он мог попасть к лифту на третью палубу. Но прежде чем он сделал шаг, что-то потянуло его посмотреть направо… где он увидел тьму.
Меньше десятка шагов, и Сэм оказался в узком проходе с двумя лестницами, левая вела наверх, а правая вниз. Вместо стены перед ним раскинулся широкий трапециевидный иллюминатор. За полуметровым слоем ударопрочного термостойкого стекла не было ничего. Равнодушный вакуум. Сэм не видел даже звёзд, ведь корабль находился в пространственной аномалии, созданной межзвёздным двигателем. Сфера пустоты, дредноут и редкие частицы, что могли оказаться рядом с судном перед началом полёта, были полностью отрезаны от остальной Вселенной.
На «Фолькванге» Уэллер совершал уже восьмое межзвёздное путешествие — у многих за всю жизнь и одного-то не было, — он и раньше видел такую тьму. Он знал, как происходят межзвёздные перелёты. Но только стоя посреди пустого коридора он осознал своё положение. Сэм огляделся в поисках кого-то живого, но чёрный иллюминатор словно притягивал его взгляд обратно. Колени дрогнули. Он опустил голову. Уэллер машинально приложил руку к стеклу, словно хотел дотянуться до той части космоса, что осталась за пределами аномалии. Он не чувствовал ничего, кроме давящего со всех сторон и вытягивающего все силы и мысли… одиночества.
Джошуа начал с беговой дорожки. Сперва он взял лёгкий темп, а затем резко ускорился. На четвёртом километре ему надоело молчать, и он слегка сбросил скорость.
— Дорм, какие у тебя прогнозы по поводу вечерней тренировки с Итаном?
— С ним, скорее всего, проблем не будет, — подстраховывая Вана, ответил полковник. — Пусть он и говорит, что в открытом космосе раньше не работал, он показывает хорошие результаты для начинающего. Даже слишком хорошие. Возможно, его предыдущий опыт связан с какой-то засекреченной работой. А вот исследовательская группа…
— Да уж, — произнёс Ван, кладя штангу на упоры. — Дэвис говорил, что таких низких показателей ещё не видел. Помолись за них, Джошуа.
— Будь в этом смысл… — отмахнулся Рикс.
Джо не видел смысла в подобных молитвах. У него в голове не укладывалось, когда люди о чём-то просили богов. По его мнению, Пятеро дали человеку возможность прожить свою жизнь самостоятельно не для того, чтобы вмешиваться в неё по первой же просьбе. Молитвы самого Джошуа представляли скорее изложение его собственных мыслей и тревог. Лишь изредка он задавал вопросы, которые скорее предназначались ему самому. Несмотря на всё сказанное в книге Пятерых, он не верил в то, что Боги следят за каждым и каждого слушают. Слишком много душ для всего пятерых сущностей, пусть и обладающих огромной властью.
Когда Джошуа преодолел около восьми километров, он решил перевести дух, а после перейти на турник. Как раз в этот момент в зал вошёл Сэм. Выглядел он несколько отстранённо, а своё опоздание объяснил тем, что помогал Сворцу готовиться к вечерним занятиям. Он довольно быстро влился в процесс, несмотря на неразговорчивый настрой.
Пока Джошуа подтягивался с дополнительным грузом, он нёсся сквозь космос быстрее скорости света. Хотя на самом деле судно длиною в полтора километра оставалось в состоянии покоя. Реактивные двигатели корабля были заглушены ещё на выходе из звёздной системы Тау-Солис, чтобы их вибрации не нарушали стабильность работы двигателя Орфиреуса.
