Олька поморщилась: Нелли не была остра на язык и поэтому сильно выбивалась из гродинской филологической секты, в которую, кстати, прекрасно влился повзрослевший внезапно Савва Маркелов (а строил из себя целочку).
- Я не привередливая, мне намека хватит!
Но Нелли, что очень хотела стать в Гродинке своей, но не знала, как, уже полезла со своими советами:
- И чего ты, Завирко, такого парня динамишь?! В дизе сказали, что он почти три года за тобой ухлёстывает, а ты снежную королеву из себя строишь?
Олька снова поморщилась: в той, прежней Гродинке новые сотрудники не позволяли фамильярно разговаривать со старичками, потому как могли нарваться на коллективный вынос мозга. Но теперь из стареньких и одаренных, кроме Ольки, в Гродинке оставались Марина Поливанцева, Ирка Шапутко и Саввушка. А новых – две курицы, Нелька и тихоня Виталик Друглик, искренне считавший, что его фамилия, вопреки законам русского языка, не склоняется. Идиот!
Завирко ломало от отсутствия словесно-язвительного адреналина и вообще от атмосферы ее любимой Гродинки, и она даже свой стол пододвинула поближе к Марине Ивановне и Саввушке, нарушив всю логистику гродинского проектного офиса. Но ей было плевать!
Олька повернулась к Нелли всем телом, выставив вперед свою красивую, сильно аргументированную часть:
- Деточка! А в детском саду не говорили, что с воспитателями засранцы на горшках разговаривают исключительно на «Вы»?
- Чего? – ошарашенно произнесла Нелли, которая искренне считала, что у нее все на мази. – Чего?
- Чего – это родительный падеж, деточка, а в вопросе уточнения используется именительный, – и отвернулась, предварительно потрепав царственно рукой щечку оторопевшей Яриной.
Вообще-то дураков в Гродинку старались не брать, но иногда просто не из кого было выбирать, потому как все сильные кадры почему-то предпочитали сразу ехать в Питер или Москву, а на родной город смотрели снисходительно, хотя там было, где развернуться.
- Как думаешь, Саввушка, – Олька шла вперед, – стоит сводить Лёшика на футбол?
Маркелов дёрнул бровь и расплылся в довольной, понимающей улыбке:
- Будешь доводить до кипения долго, как лягушку? Стерва, ты, Ольга Николаевна! Но метишь в Премьер-лигу?
- Пф! Не рановато-ли в премьер? Там только Шапутко обитает, но у нее шеф под боком, что полирует стервозный характер и подсовывает саркастичную партитуру, – хмыкнула Марина Ивановна, – да и мальчика жалко. Хороший он, искренний. Ты бы Оль, определилась, что ли. Если он для здоровья, то это один разговор, а если для серьеза, то чего тянешь? Футбол для него – сложное испытание. Пожалей зайку! Не замай!
На футбол с Олькой Завирко ходить было опасно. Гродинские на себе проверяли. Все футбольные фанаты сразу признавали в ней свою. Каким-то своим радаром. Ей кивали, незнакомые пацаны делились с ней пивом и наперебой приглашали в вип-ложу. А тот факт, что Олька расцвела за эти три года неимоверно и стала вся такая манкая, женственная, лишь добавляло стресса сопровождающим. Каждый Олькин поход на футбол заканчивался мордобитием. И это при том, что Олька сама вела себя безупречно и даже не улыбалась незнакомцам.
Завирко посмотрела на Марину Ивановну и кивнула:
- Ладно. Футбол отменяется. Тогда лучше с Тимохой познакомлю. Он как раз ещё дома, а то завтра уезжает.
Поливанцева покачала головой осуждающе:
- Ты со своим терминатором сначала поговори, Оль, а только потом знакомь с Масловым! Нам Лёшка живой ещё нужен!
Тимофей Завирко за эти три года вымахал под метр девяносто, говорил басом, имел железные кулаки и жёсткий характер и собирался на первый матч только в этом году созданной молодежной хоккейной лиги в составе «Динамо». И Олька была в его системе ценностей непререкаемым авторитетом и самым дорогим человеком. Самым дорогим! Так что её ухажеров он отсматривал со всей своей мужской циничностью, взращённой в тяжелом, хоккейном коллективе. И никто отбора так и не прошел! Никто!
- Да они давно знакомы! – отмахнулась Завирко, вообще не понимая, о чём разговор.
Её Тимоха был лучшим и самым чудесным парнем на этой земле! Нежным, добрым и домашним. Он вообще не способен был кого-нибудь обидеть! Так искренне считала Ольга Николаевна! Совсем забывая об объективной картине мира…
А Марина Ивановна смотрела на Ольку и недоумевала, как такая умная девушка не видит очевидных вещей? Поэтому ещё раз сделала акцент:
- Оля, я серьезно! Если Лёшка тебе дорог и ты собираешься с ним строить семью, то лучше предупреди родных заранее! Во избежание…
Завирко внимательно посмотрела на Поливанцеву и медленно кивнула:
- Да предупрежу! Предупрежу… А что? Тимоша действительно терминатор?
Марина Ивановна закатила глаза к небу и цыкнула. Завирко ответ считала.
- Лёш, – позвонила Маслову Олька спустя полчаса, – у меня сегодня встретиться не получится. Тимофея нужно собирать, он завтра уезжает на сборы. Давай на выходных. А?
Глава 21. Прошлое не воротится. И не поможет слеза...
- Ольга Николаевна! – Савёлов убегал на встречу и кидал распоряжения по пути к двери, застегивая на одну пуговицу свой элегантный, светло-голубой пиджак, удивительно ладно сидевший на его поджарой, спортивной фигуре и невероятно шедший ему: – С больницей договор подписан, у меня на столе. У Иры все договоренности по проекту на флешке. Там и контакты. Заберёшь. Выбирай себе бригаду, диза и сегодня съезди на объект, осмотрись. Уточни: если они что-то заменой хотели сделать, пусть сразу скажут, чтобы потом сюрприза не было, а то, может, им деньги только на начинку выделили, а на сам ремонт – нет. Тогда придётся изгаляться. Сама знаешь, с бюджетниками такое сплошь и рядом.
Олька, которая с удовольствием осмотрела шефа с ног до головы, как киевский тортик, приложила руку к непокрытой голове в пионерском салюте и выдала с сексуальной хрипотцой, колыхнув смачно грудным достоянием:
- Яволь, майн херр! Яволь!
Савёлов притормозил и прищурился зло:
- Завирко, если будешь при мне так эротично колебать пространство, я пересмотрю свои принципы и отправлю тебя по назначению: к Альберту Ивановичу. Будете с ним объекты у департамента выпрашивать, он как раз себе в пару новый насос искал.
Олька фыкнула и обиделась:
- Уж и облизаться нельзя, Роман Владимирович! Сразу брыкаетесь! Тогда нечего на работу таким красавчиком ходить! Я вам на день рождение рубище подарю и чадру на морду, чтобы никого во грех не вводили!
Савёлов притормозил и вздохнул:
- Оль, ты Лёшку Маслова так облизывай взглядом, а не меня! О тебе же пекусь, звезда ты малолетняя! Я ж на полочке с ценником не стою. Переживаю, что Седа Муаровна перед уходом тебя дурному научила, вот ты и выполняешь программу минимум…
- Причём здесь Седа?! – искренне возмутилась Завирко. – Я самостоятельно облизываюсь! По велению собственного сердца, так сказать! А не по наущению чужому! А вы…
Но Савёлов только вздохнул и вышел вон.
- Чего это с Ромой? Злой какой! – влезла Нелька.
- Зайка у шефа новая появилась, мудрёная слишком, – отозвался тут же со знанием дела обрётший недавно голос Савва Маркелов, – окучивает его замуж. Папа – большой чин в Питере, вот Ромашка наш и подумывает: продаться или нет. Муки совести и муки выбора, так сказать. Оттого и на людей бросается. А тут Завирко со своим недотраханным придыханием. Разве ж тут выдержишь?
- Трёп закрыли! – вдруг гаркнула на них суровая секретарша – Ирка Шапутко. – Кто шефа тронет, того лично урою! Поняли?!
Поняли! Как не понять?! На том разговор и остановился. И Ольке пришлось обиду свою засунуть глубоко в по… в портмоне, забрать материалы по областной больнице и позвонить по первому контактному номеру, представившись проект-менеджером Гродинки, что будет курировать работы, и договориться о встрече. Никого из диза сегодня Олька брать с собой не хотела. Зачем лишний раз специалиста гонять, когда нужно сначала о принципах работы договориться? А это лучше делать с глазу на глаз.
