— И как?
— Занимательно, — говорю я. — Карты ему в руки.
— Серьезно? Ты все продаешь?
Быстро киваю, и мы снова касаемся губ друг друга в поздравительном поцелуе.
— Это прекрасные новости, Рада. Давид, вас тоже поздравляю!
— Благодарю.
Мой взгляд бегает.
— Вы уже закончили? Я могу ее похитить ненадолго? — спрашивает Ростислав.
Я замираю. Давид медлит буквально секунду, после чего отвечает нейтрально:
— Разумеется. Дальше юристы займутся уточнением деталей сделки, а вы можете отдохнуть. Берегите себя.
С этими словами он направляется к администратору, а мы, обнявшись, спешим к выходу.
Зачем ты это делаешь. К чему беспрерывная демонстрация?
С другой стороны если даже официантка заметила, что мы с Давидом не просто партнеры, то Ростик вполне мог почувствовать неладное и приревновать, приняв мой раздрай за интерес.
Я не нахожу в себе сил озвучить это вопросы вслух, потому что ощущаю вину. Всеобъемлющую и изматывающую.
И все же Давид был достаточно приветлив. А Рука мужа крепко держит меня за талию, а не оторвана. Это ли не прогресс? По крайней мере на пару минут у нас и правда как будто получилось «дружить».
И едва я выдыхаю с облегчением, едва мои пальцы касаются ручки двери, как я слышу голос Давида:
— Ростислав, Рада!
Оборачиваемся.
— В пятницу особенный день: обещают северное сияние и — неожиданно для осени в этой широте — чистое небо. Мы планируем экскурсию с гидом на каменистый пляж, откуда видно Петрозаводск. Присоединяйтесь, это безопасно.
— Вы с Венерой тоже будете? — спрашиваю я.
Наша глаза на мгновение встречаются, как будто молот ударяет о наковальню, искры жгут кожу.
— Венера — возможно, если успеет вернуться из города. А у меня, увы, дела. Я пас. Проведите время хорошо.
Ростислав кивает, обнимая меня крепче. Его пальцы болезненно врезаются в кожу, Давид чуть прищуривается нижними веками, он будто замечает, что мне дискомфортно. Я задерживаю дыхание и напрягаюсь, чтобы не пискнуть.
Спустя десять секунд мы, к счастью, выходим на свежий воздух, и ситуация выравнивается.
Бледное солнце клонится к горизонту, окрашивая горизонт яркими красками. Здесь, на севере, долгие закаты, что непривычно для меня. Мы идем по тропинке, и я засыпаю мужа нейтральными вопросами:
— Как самочувствие? Ты уверен, что ничего не болит? Давай померим тебе температуру, у меня паническая атака, что у тебя поднимется жар! А анализ крови ты сдавал?
Я такая лгунья! У меня столько от него секретов! Я тараторю без остановки, чем палюсь еще сильнее, но молчать как будто невыносимо. К тому же, мне и правда важны детали. Просто в другой ситуации, я бы не паниковала. Он взрослый человек и сам может о себе позаботиться.
— Рада, я же не маленький, — отвечает он натянуто в подтверждении моих слов. — Ты меня ни с кем не перепутала? Например, с некими Романом и Ярославом?
— Жутко боюсь за тебя.
— Все нормально, не паникуй. Даже насморка нет.
Ростислав сворачивает к своему домику, и я, не протестуя, иду следом.
— Твоя тревога понятна, — говорит он. — Ты уже теряла. Ты подумала о нем, да?
Вздрагиваю.
— Что?
— Я про отца мальчиков. Ты испугалась, что я тоже погибну? Мне жаль, что я заставил тебя понервничать. Я хороший человек, помнишь, мы говорили? Хорошие люди живут долго.
Я много раз киваю, Ростик вновь ловит мои губы, а я закрываю глаза.
***
Остаток дня мы с мужем обсуждаем грядущую сделку, происшествие, снова сделку, лодку, рыбалку, сделку и снова по кругу. Мне хочется посидеть и подумать, возможно, позвонить Савелию, и присутствие Ростислава как будто самую малость нервирует, из-за чего я злюсь на себя еще больше.
Надя уходит в ресторан, а мы делаем заказ ужина на двоих в номер.
С детьми, несмотря на все мои старания, создать романтичную атмосферу не получается: они отказываются сидеть смирно, пока мы ужинаем. Забираются на колени, требуют внимания, тянутся к свечкам и тарелкам, перекрикивают джаз, из-за чего музыка становится похожа на какофонию, и я прошу сделать потише.
В идеале бы выключить.
В какой-то момент Ромка оставляет жирный след на платье, и я сдаюсь окончательно:
— Прости, Ростик, не сегодня. Они не в духе.
Меняю наряд на домашние лосины и майку, тушу свечи, которые так манят пацанов, и… впервые за все время наших с Ростиславом отношений, ощущаю вину за это, что не идеальна.
Мне нравился наш роман именно тем, что он были абсолютно удобным. Я не ждала героических поступков, а муж не требовал с меня борщи, страсть и чулки с каблуками. С появлением Давида не изменилось ничего, но как будто бы при этом — все.
Теперь я как будто ощущаю недовольство, исходящее от Ростислава, его ревность, стараюсь угодить, а как это сделать с двумя младенцами на руках — понятия не имею. Начинаю суетиться.
— Так что насчет пятницы? Поедем на романтик? — уточняет муж.
— Я подумала… здесь такие огромные окна всюду, может, мы попробуем увидеть северное сияние из номера? — болтаю я, собирая с мальчиками пирамидки.
— Почему? — спрашивает Ростислав. — Мы можем попросить Надю. Я готов выплатить ей сверхурочные. Или можно нанять няню в помощь из отеля.
Усмехаюсь.
— Да я заплачу, дело не в деньгах, просто… ты же знаешь, я не люблю оставлять их надолго. А экскурсия подразумевает поход с рюкзаками. Мне спокойно, когда я могу за две минуты добежать до детей. Максимум три. Не вижу смысла, в общем.
— Да что может случиться? — потягивается он.
— Ничего. Я уверена, что ничего, просто мне не по себе.
Он закусывает губу.
— Ты обиделся?
— А должен?
— Что? — я поднимаю на него глаза. — У тебя есть какие-то претензии ко мне? Озвучь, пожалуйста.
— Претензий нет, — улыбается Ростислав. — Я соскучился и хочу побыть именно с тобой. В субботу я уезжаю на объект, ты же знаешь. Да и я родился в Мурманске, северные сияния для нас были обычным явлением, и мне было бы приятно показать тебе это чудо самому. Пока есть возможность. Вряд ли мы сюда еще когда-нибудь приедем.
— Да, по крайней мере пока дети не подрастут. А там можно будет уже и вдвоем путешествовать.
— Это когда им исполнится восемнадцать? — переспрашивает с улыбкой он. — Или двадцать пять?
И мне видится будто упрек.
— Не все могут, как ты, оставить дочь на ее мать, — отвечаю я.
— Я не скидываю дочь на ее мать, а стараюсь жить полноценной жизнью.
— Я не сказала слово «скидывать».
Странная ситуация, я вновь ощущаю себя виноватой в том, что случилось на рыбалке, ведь Ростик приехал сюда из-за меня. Даже если поверить, что Давид был ни при чем, и падение действительно несчастный случай, моей вины все равно много.
И я не потащу детей и няню в Мурманск ловить ночные северные сияния. Или в какой-то другой город, по крайней мере не в ближайшее время. Я понимаю, что у нас не было медового месяца, да и брачной ночи толком.
У меня двое маленьких детей и они на первом месте. Раньше это казалось естественным. Но тогда у меня не было секретов.
— Это да, — вздыхаю. — Хорошо, давай съездим ненадолго. Я бы тоже хотела побыть с тобой.
— Вот и чудесно. За пару часов ничего не случится.
Я быстро киваю.
***
В пятницу в шесть вечера мы отправляемся в поход. Первый пик сияния ожидается в восемь, но по плану у нас еще чаепитие с вареньем из местных трав и легенды.
Группа собирается у главного здания отеля, где нас встречает гид. Местный житель, который, как указано в брошюре, знает каждый уголок этих мест.
Главная цель — поймать северное сияние, но даже без него ночной пейзаж Онежского озера должен стоить того, чтобы пройти по маршруту.
Мы спускаемся к лесу, выходим на тропу, а затем начинается долгий путь среди величественных вековых сосен. Идем не менее получаса, но дорога несложная, справился бы и десятилетний ребенок. Я немного бурчу больше для видимости.
