В основном мужчины и парни, женщин практически не было. С завода, со строек – в Загорье теперь много разного строят, из разных мастерских, из Старого города.
Эркин никак не думал, что их столько окажется. И смотри-ка, цветных много, недавно приехали что ли? Или просто не пересекался раньше? В вестибюле к нему пробился Артём.
– Здорово. Давай вместе, а?
– Привет, – кивнул Эркин. – Не отставай, малец.
Как все, они разделись в гардеробе и стали оглядываться. У стенда со списками и расписанием клубилась плотная – не протолкаться – толпа. Кто-то, спотыкаясь и явно перевирая, читал фамилии, ещё кто-то, перекрикивая, пытался разобраться в расписании.
Эркин решил не лезть в эту кучу и подождать. Должен же появиться кто-то знающий и объяснить, кому и куда идти.
– Привет, – подошёл к нему Тим, свысока оглядел стоящего рядом Артёма. – Долго эта неразбериха ещё будет?
– Не знаю, – пожал плечами Эркин.
В учительской тоже стоял шум.
– Ну как их развести, там же неграмотных полно.
– Да, у расписания не протолкаться.
– И никто ничего не понимает.
– Да перекличку устроить, – сказала Полина Степановна. – И по классам развести. Кто у нас самый командир? – она улыбнулась. – Мне-то их не перекричать.
Джинни робко улыбнулась. Вчера у неё всё прошло очень хорошо. Но вчера были дети, а сегодня… и в самом главном своём страхе она никому не могла признаться. Там… там цветные, рабы, да, бывшие, но их-то как учить?
Но уже встал Мирон Трофимович, в честь первого дня в парадном костюме-тройке с орденами.
– Время. Общей переклички делать не будем, проведём по классам. Неграмотных к Полине Степановне, потом на английский. С незаконченным средним ко мне, потом на историю. А с начальным к Галине Сергеевне, потом на биологию. Аристарх Владимирович, так?
– У меня всё готово.
– Да, по расписанию.
– На первый день четыре урока вполне достаточно.
– Собираемся после четвёртого?
– Да, конечно.
И под этот вполне рабочий шум Мирон Трофимович пошёл к двери. Джинни перевела дыхание. Её уроки – третий и четвёртый, она пока посидит, ещё раз всё просмотрит, приготовит…
– Ничего, девонька, – сидевшая рядом с ней Полина Степановна похлопала её по руке. – Ученики они всегда ученики, сколько бы лет им ни было.
И Джинни улыбнулась ей.
Появление Мирона Трофимовича вызвало сначала шум, а потом тишину. Зычным «командирским» голосом он сказал, не зачитывая списков, кому куда идти. И вся толпа дружно повалила по коридору в отведённые для взрослых комнаты.
Тим, Эркин и Артём шли вместе.
– Ты же грамотный? – удивился Эркин.
– Слышал же, – неохотно ответил Тим. – Класс «В», кто в школе не учился.
– Верно, – кивнул Эркин.
Толпа редела. Больше всего народу оказалось в «Б», кто только четыре года проучился. И что там, что в «А» для не закончивших школу, ни одного цветного, только белые.
Рассаживались неуверенно, искоса настороженно поглядывая друг на друга. Тим сел в дальнем углу, прикрывая спину, и чтобы видеть и дверь, и окна. Эркин сел у окна за второй стол, и Артём рядом с ним. Невысокий мулат, ещё двое негров со стройки… Класс потихоньку заполнялся.
Оглушительно, заставив многих вздрогнуть, зазвенел звонок, открылась дверь, и вошла невысокая седая женщина в сером пуховом платке на плечах. Чем-то она напомнила Эркину Бабу Фиму, и, когда, сев за стол, стоявший отдельно впереди, лицом к ним, она поздоровалась, он улыбнулся ей.
– Здравствуйте, давайте знакомиться. Меня зовут Полина Степановна. А как вас зовут, я сейчас узнаю.
Она раскрыла большую – Эркин не понял – то ли книгу, то ли тетрадь, которую принесла с собой.
– Кого я назову, пусть встанет и скажет, что он умеет и где учился. Хорошо?
Неуверенные кивки, многие понурились. Неужели испугались? Полина Степановна зорко оглядывала класс. Или стесняются своей неграмотности? Ну ничего, это даже к лучшему, будут старательнее учиться.
– Андреев Павел.
Встал угловатый, не старше Артёма, белобрысый парень.
– Это я. Я буквы знаю, мне в угоне показали, ну, и читаю чуть-чуть.
– Хорошо, садись. Аржанов Николай.
Смуглый, похожий на трёхкровку, мужчина встал.
– Я ничего не знаю.
И неожиданное, удивившее всех:
– Хорошо, садись.
Аржанов неуверенно сел. Полина Степановна улыбнулась, кивнула и сделала пометку в графе «разговорная речь».
Она не спешила – на знакомство и выяснение уровня можно и урок потратить.
– Мороз Эркин.
Встал красивый индеец у окна.
– Я умею читать и писать. Немного, – Эркин замялся, не зная, называть Женю, или нет. – В школе я не учился, меня так научили.
– Хорошо, садись.
Эркин перевёл дыхание и сел, покосился на Артёма.
– Спокойно, малец, – сказал он камерным шёпотом.
Артём улыбнулся в ответ.
– Новиков Антон.
– Я ничего не знаю, – старательно выговаривает русские слова немолодой негр.
И опять:
– Хорошо.
И наконец:
– Савельцев Артём.
Побледнев, Артём встал.
– Я ничего не знаю.
– Хорошо, садись.
Тим молча слушал перекличку. Что же ему сказать? Из цветных только Эркин умеет читать и писать, не побоялся сказать, хотя… а чего тут-то бояться? Нет, лучше не врать.
– Чернов Тимофей.
Тим встал.
– Я умею читать и писать по-английски, – и мгновенно обернувшиеся к нему удивлённые лица цветных. – Русской… грамоты я не знаю.
– Хорошо, садись.
Полина Степановна проставила последний плюс в графе «разговорная речь» и улыбнулась.
– Ну и отлично. Будем учиться.
Она не спрашивала, но они закивали. Да, конечно, они будут учиться, за этим и пришли.
До конца урока Полина Степановна расспрашивала их о доме, работе, семьях, поправляя ударения и падежи, просила повторить сказанное уже правильно, и всё с улыбкой и похвалой. А потом прозвенел звонок, и она сказала, что это перемена, десять минут, а курить в классе нельзя, и ушла.
– Уф-ф! – Андреев встал и вытащил сигареты. – Айда, мужики, покурим.
– И не делал ничего, а устал, – удивлённо сказал молодой мулат, откликнувшийся на фамилию Кузнецов.
– Это ещё не урок, – Олег Трофимов, единственный в классе, учившийся, как он гордо сказал, аж целых два года, тоже достал сигареты. – Так, беседа. Посмотрим, что дальше будет.
– Посмотрим, – встал и Эркин.
Хотелось потянуться, размять мышцы, но это невозможно, так хоть пройтись. Остальные тоже устали от сидения, и кто не пошёл курить, те просто ходили по классу, разглядывая висящие на стене напротив окон картины – пейзажи времён года. Дверь осталась открытой, и были слышны голоса гуляющих по коридору.
В учительской Полину Степановну сразу встретили общим вопросом:
– Ну как?
– А никак, – Полина Степановна, сверяясь с журналом, отбирала на своём столе книги и надписывала тетради. – По списку двенадцать, разговорным владеют все, в школе учился, но давно, один, грамотных четверо, уровень
