не говори мне сейчас. Только не сейчас, я сама справлюсь… — бросила ему сухо и позвонила в звонок у выхода, чтобы пригласить горничную.
Отдохнув и поужинав, если с её стороны это можно было утверждать, ибо она только самую малость прикоснулась к еде, она очень долго простояла на балконе номера, вглядываясь в сумерки, ставшие фиолетовыми от электрических фонарей, взгроможденными именно в этом фешенебельном районе Вены — Innere Stadt (1-й район), так как с чисто немецкой пунктуальностью районы здесь не именовались, а нумеровались. В далека можно еще было рассмотреть императорский дворец Хофбург, собор Святого Стефана и здание Венской оперы. Она с грустью вдруг вспомнила слова Хелен о том, что ты не можешь считать себя культурным человеком, если ни одного раза в своей жизни не посетил Венской оперы. Она хваталась за любую возможность повысить свой внутренний настрой и резко рванув прочь с балкона, ошарашила Войцеховского предложением не уезжать из Вены до тех пор, пока они не сходят на какую-нибудь оперу.
Он удивленно посмотрел на неё в упор и вздохнул.
— Ну, что ж, придется покупать смокинг, я с собой не брал, думал если нужно будет, куплю в Америке.
Ему переезд давался легко, словно он только менял дома. Она же мучилась, непонятно чем, но очень сильно и глубоко. Чувствуя её настроение и переживание, её вялость от угнетавших её страхов, ночью, переломив свои страстные желания, он даже не попытался намекнуть ей на них. Обняв её и уткнувшись в её пушистые волосы, он быстро заснул, хотя, это только так ей показалось. Как только от бессонницы, среди ночи ей захотелось снова выйти на балкон, чтобы слегка промерзнуть и освежиться, она чутко почувствовала, как его тяжелая рука напряглась, и он насторожился.
— Ани? — только услышала она и тут же расслабившись, упала назад на подушку. Он другой рукой обхватил её голову и приподнялся. — Милая, ну не убивайся ты так! Поверь, нет ничего навсегда. Я уверен, тебе Америка очень понравиться! Ну поверь же ты мне — я там бывал не один раз! Ну, если все же нет, я уже обещал — мы преспокойно вернемся назад. — И вот уже теперь, не сдержавшись, она как маленький ребенок заскулила.
Войцеховский не выдержал и сел на кровати, быстро соображая, что ему дальше делать в этой ситуации.
Она также поднялась и уткнулась ему в плечо, быстро, как лепетом, произнося:
— Прости. Прости, не знаю, что со мной! Сама от себя не ожидала! Вероятно, это из-за моего положения.
Его плечо вынырнуло из-под её щеки, и она уже чувствовала, как его руки держат её за плечи.
— Какого положения. Ани? — и в его голосе слышалась тревога.
— Ой — очень медленно и глубоко выдохнула она. — Я же знаю себя, я всегда более сдержанная. А тут не могу, плакать все время хочется и все…
В темноте он пытался рассмотреть выражение её глаз, но видел только контуры лица, шеи, плеч.
И она видела только жесты, но не видела выражение его глаз, а по порывистым движениям, почувствовала, что он слегка разволновался и вот осознание к нему пришло очень быстро, на уровне интуиции и она не успела опомниться, как его жадный, горячий поцелуй сомкнул ей губы.
— Милая моя — можно даже сказать, что простонал он — Ну, почему же ты раньше не сказала? У нас дорога трудная, может отложили бы на… — и он не договорил, потому что знал, что отложить он так на долго не смог бы и переиначил — я один уехал бы, все устроил, а потом. Через года три тебя забрал бы с малышом!
Она постаралась повеселеть, но её это категорически не устраивало.
— Ты смог бы со мной расстаться так на долго?
— О, Ани, моя хорошая — он сильно прижал её к груди и стал гладить по волосам. — Нам предстоит пересечь океан, это не так легко, некоторые не выдерживают качку, кругом вода, дело не привычное.
Его рациональность, даже в таких вопросах, иногда ставила в ступор. Она, исходя из его реакции, так и не поняла — это известие его осчастливило, или больше напрягло? И, не сдержавшись, спросила прямо:
— Ты не рад?
Он отстранился.
— Ты — о чем? Ты же знаешь, я уже давно хочу иметь детей, а ты мама — да… Господи! Осуществление простой человеческой мечты! Я просто за момент боюсь. Если бы я знал, я планы строил бы иначе!
Известие, которое она так долго придерживала, было объявлено, но …радости ей это не прибавило. А Войцеховскому прибавило хлопот. Он даже излишне стал перестраховываться. Обычно в первые и самые последние месяцы беременности сама женщина сознательно отказывается от близости с мужчиной. А здесь он, ничего не говоря, ушел от неё спать на диван. Ну. Понятное дело, Ани все-таки училась на врача, и понимала, что это необходимо и важно, только не знала, откуда это знает он! Он стал доставать её излишне вопросами, не переутомляется ли она? И… они стали двигаться медленнее, проезжая Австрию, каждый вечер устраивались в гостинице и достигнув Франции, по ней передвигались с большими остановками, и он давал ей возможность побольше спать, никогда не торопил собираться и конечно же, им отведенное время до достижения конечной точки — выезд в порт, к океану, затянулось еще на неделю. Зато она хорошо рассмотрела Францию, Париж и вспоминая её описание в исторических романах, прочитанных в юности о мушкетерах, пришла к выводу о том, что ожидала большего. Может они приехали сюда не в подобающий период времени, ближе к зиме, может её внутреннее настроение отложило отпечаток на все, что её окружало и вторило ей в унисон? Но… Франция показалась ей унылой, хотя, и многолюдной, суетливой. Узкие улочки и скверы не впечатлили, и не понятно почему, самым длительным воспоминанием осталось только послевкусие от жаренных каштанов, которые она по пробовала первый раз в жизни, и они пришлись по вкусу. Франция — законодательница моды, в данный период её жизни не взяла даже этим, так как Ани понимала. Что на ближайшее время, неизвестно какое платье ей удастся на себя надеть из-за растущего живота, на корабле ей демонстрировать элитные наряды и в голову не
