тюрьме, шесть психологов убеждали его сознаться, но безуспешно. Учитель вину отрицал, настаивая на своей невиновности, его признали «неблагоразумным» и «не восприимчивым к лечению». Психологи даже хотели направить его вместе с родителями на семейную терапию, чтобы родители «больше не поддерживали его в убежденности о невиновности»65. А потом мужчину оправдали за отсутствием вины, а якобы изнасилованная женщина оказалась закоренелой лгуньей. Никто из психологов и психотерапевтов не смог распознать невиновность мужчины или, по крайней мере, посчитать ее возможной. Им даже не пришла в голову мысль, что они могут ошибаться в своей оценке «психики преступника». Их мнимое мастерство, средства и диагнозы оказались крайне несостоятельными. Самих этих людей нельзя упрекнуть в провале, но можно предъявить им то, что они не оставляют вещи неясными и думают, что все знают, или делают такой вид. Это трагический вариант всезнайства. Кстати, никто из врачей не извинился перед учителем за свою диагностическую и терапевтическую ошибку.
Фатальным является самоуправство психотерапевтов, если у них появляется поле действий и соответствующие возможности. Их заносчивость растет вместе с властью, которой они наделены. Примеры злоупотребления властью можно встретить в психотерапевтических клиниках. Там, например, вопреки всяческой терапевтической логике действует правило, что клиент не имеет права выбирать себе врача. И как следствие – не всегда хорошая коммуникация назначенного терапевта с пациентом, после чего пациент, недовольный, покидает больницу. Выписку из больницы составляют так, будто проблема в пациенте, – чтобы клиника сохраняла лицо. Амбулаторные врачи знают о таком подходе.
Насколько спорными являются концепции, по которым людей десятилетиями оценивают и лечат с «научной достоверностью», демонстрирует тема расстройства личности. Расстройство личности долгое время считалось тяжелым психическим заболеванием, при котором было мало шансов на выздоровление. Поэтому врачи опасались пациентов с подобным диагнозом, считая их не поддающимися лечению. Между тем, по крайней мере у некоторых исследователей, оценка ситуации изменилась, причем коренным образом.
До сих пор исходили из того, что расстройство личности является крайней патологией. Речь шла о тяжелых, глубоких, рано возникших и практически неизлечимых расстройствах. Данное предположение, однако, не выдержало строгой проверки… Расстройства личности не патологичны 66.
Женщина, не осознающая болезнь
Женщина, сидящая напротив меня, говорит бессвязно и сумбурно. Очевидно, она не знает, как держаться перед людьми (в данном случае передо мной). Она перепрыгивает из роли в роль, путаясь в рассказах и фантазиях, почти в каждом предложении противоречит себе самой. Собеседники женщины приходят в замешательство, не понимая ее. Быстро возникает впечатление, что с ее психикой что-то не в порядке. Так подумали и врачи клиники, в которую женщина получила направление. Они диагностировали расстройство личности, заверив, что у нее тяжелая психическая болезнь. Она проводит три месяца в клинике, проходит сеансы клиент-центрированной психотерапии, посещает главврача, и ей выписывают три психофармацевтических средства. Но все безрезультатно. С точки зрения врачей, она сопротивляется и настаивает на том, что не больна. Ее попытку самоутверждения отклоняют со словами: «Госпожа Н., ваша тяжелейшая болезнь называется отсутствием сознания болезни».
Женщина покидает клинику. Ей иногда очень плохо, но она старается обходиться без лечения и спустя год гордится тем, что так долго продержалась без лекарств. Я спросил ее, чем она хотела бы гордиться в будущем. Она делится со мной своей фантазией, что больше всего ей бы хотелось взять меня (своего консультанта) как ангела-защитника в повседневную жизнь. На вопрос, что бы тогда изменилось, она ответила: «Тогда у меня был бы тот, кто мне сочувствует».
В этом заключается проблема женщины. Она бредет по миру с твердым убеждением, что никто не хочет разделять ее чувства, мысли, переживания. Поэтому ни перед кем она не бывает настоящей, непрерывно изображая ту, которую, по ее мнению, ее визави сейчас хотел бы видеть. Она демонстрирует много лиц, иногда интеллигентное, иногда агрессивное, остроумное, слабое, практичное, каждый раз разное, в погоне за сочувствием. Внимание, которое она таким образом получает (в том числе внимание врачей к ее проблеме), относится к демонстрируемым ею маскам, а не к ее действительному внутреннему состоянию и остается поэтому без желанного результата. Невольно подтверждается постоянная убежденность женщины в том, что ее никто не замечает и она никому не интересна.
У женщины не психическое заболевание, а расстройство отношений. Видимо, слишком редко кто-то «принимал участие» в ее жизни. Врачи в клинике также не внушили ей подобное чувство. Они явно проглядели, в какой момент женщина была «сама собой», – а именно, в своей борьбе против ярлыка «больная», в старании обойтись без лекарств, в мечте о сочувствии.
Позиция терапевтов становится понятной, если представить, что они исходили из плохой перспективы на выздоровление и из необходимости медикаментозного лечения. Ко всему прочему, женщина была застрахована в частной компании, что сделало ее объектом различных интересов. Для клиники она была больной с хорошей гарантированной оплатой каждого дня пребывания. Для главврача – хорошей возможностью заработать, так как он засчитывал и те сеансы, которые перепоручал подчиненным врачам. Для фармацевтической промышленности выручка от нее составляла 1400 евро ежемесячно. Для врачей она была сложной пациенткой со слабой надеждой на исцеление. Кто в данной системе был заинтересован в ее проблеме?
Расстройства личности, по мнению профессора Райнера Заксе, – это прежде всего расстройства коммуникации. Они основываются не на дефектах психики, а на возникшем в прошлом и ошибочном толковании человеческих отношений. Расстройства личности представляют собой попытки решения проблемы. К примеру, тот, кто ведет себя истерично, пытается тем самым решить проблему ощущения отсутствия внимания со стороны других. Можно исходить из того, что данная попытка решения в семейном кругу, в котором она возникла, – достижение, а не неудача. Также ясно, что подобный способ поведения во взрослой жизни приведет к проблемам с другими людьми. Следовательно, не только бессмысленно, но и неправильно считать клиентов с соответствующим поведением психическими больными. Легко представить себе разницу, когда врач при личной встрече признает своего клиента тяжелым психическим больным или находит у него расстройство коммуникации.
«Классическое» понимание расстройства личности подразумевает, что или у людей нет нарушений (нет патологии), или они дефективные (патология) и что имеется четкое разделение обоих состояний. В действительности же соотношения совершенно иные 67.
Вероятно, большинство психотерапевтов работают не в соответствии с научными данными профессора Заксе и, как и прежде, рассматривают расстройства личности в качестве практически неизлечимых тяжелых расстройств. Об этом свидетельствует пример женщины.
Всезнайство создает пациентов
Вера в концепцию и всезнайство имеет недостаток, выражающийся в позиции по отношению к клиентам, –
