Минут через сорок мы достигаем цели, и ящик на воротах Уайлдвуда что-то невнятно квакает в наш адрес. Я называю свое имя, и ворота открываются.
Ева убирает ноги с передней панели, выключает радио и с ужасом смотрит на меня:
– Ма?
– Что, милая?
– Присмотришь вместо меня за Фликой?
– Конечно!
– Будешь чистить ее и гонять на корде?
Смотрю в огромные, полные тревоги карие глаза.
– Не переживай, все сделаю, как надо. Да ты и сама будешь с ней видеться каждое воскресенье.
– Флика любит очищенную морковь, терпеть не может яблоки «Грэнни Смит» и обожает «Голден делишес». Их обязательно нужно разрезать на четыре части. Теперь она, по крайней мере, ест яблоки с кожурой! Эй, погоди-ка! – Лицо Евы мгновенно проясняется. – У меня появилась замечательная мысль! Можно устроить Флику здесь!
– Нет, дорогая, исключено.
– Почему?
– Таких лошадей здесь не держат.
– Арабская порода может принимать участие в соревнованиях, – возмущается Ева.
– Знаю, но Флика для этой цели не подходит. Высота в холке меньше четырнадцати ладоней. Кроме того, Натали ни за что не согласится держать ее у себя.
Ева собирается возразить, но я останавливаю ее жестом руки.
– Знаешь, милая, здешняя конюшня совсем не такая, как наша. Не каждого наездника допускают сюда к тренировкам, и далеко не каждая лошадь может здесь жить. Тебе выпал исключительный шанс, и надеюсь, ты это понимаешь и ценишь.
Ева сразу падает духом, и вид у нее делается несколько пришибленным. Я размышляю, стоит ли дочитать нотацию до конца, но в этот момент она замечает на леваде Джо. Ева стремительно поворачивается вокруг своей оси, и Харриет с глухим стуком шлепается на пол.
– Ой, вот он! – восторженно выдыхает дочь, прижимаясь лицом и руками к окошку рядом с пассажирским сиденьем. Извернувшись под невероятным углом, она наконец может рассмотреть своего любимца в заднее окно. – Ох, мамочка, какой красавец!
Я ставлю машину на стоянку возле главной конюшни, и нас тут же окружает толпа девочек. Весело хихикая, они вытаскивают Еву из машины и болтают без умолку. Открывают заднюю дверцу и достают чемоданы с выдвижными ручками.
– Ух ты, только посмотрите, сколько она всего притащила!
– Ева, а фен ты захватила? После того как Мэгги испортила мой, у нас осталось всего пять.
– Неправда! Он сам перегорел! И еще спалил мне все волосы!
– Эй, Крис, взгляни на туфли, что она привезла!
– Ох, такса! Какая прелесть!
– Они такие умные и славные! Иди сюда, моя миленькая! Тьфу, гадина! Тяпнула за палец, скотина!
Я бегу вокруг машины и, ухватив Харриет за ошейник, шлепаю по мягкому месту и швыряю на переднее сиденье. Закрыв все дверцы, стараюсь определить, которая из девочек пострадала от зубов таксы.
Но девочки уже бегут толпой к конюшне. Ева находится где-то в середине, и рассмотреть ее не удается. Беспомощно верчу головой, пытаясь отыскать знакомую иссиня-черную шевелюру.
Складываю ладони рупором и кричу: не переживай, дорогая! Я присмотрю за Фликой! Слышишь, Ева?
Но девочки уже исчезают в недрах конюшни.
С грустью смотрю им вслед, и в этот момент кто-то хлопает меня по плечу.
– Аннемари!
– Ох, это вы, Натали!
– Вижу, девочки уже приняли Еву в свои ряды.
– Видимо, так. – Я по-прежнему не отрываю взгляда от входа в конюшню.
– Хорошо, что застала вас. На некоторых документах требуется ваша подпись. Кроме того, надо посмотреть Евино снаряжение. Лучше сразу все проверить на месте.
– Думаю, вы останетесь довольны Евиной экипировкой.
– Так, давайте взглянем. Черные перчатки? Защитный жилет? Приличные сапоги?
– Все есть, кроме цилиндра. Ева на него нечаянно села.
– Придется купить новый, он понадобится в Страффорде. Так что не тяните.
– Так вы ее берете?
– Разумеется. Почему не взять?
– Видите ли, все произошло так быстро. До соревнований остается всего две недели. Пожалуй, у Евы не хватит времени, чтобы как следует подготовиться.
– Чуть больше двух недель. И потом, какое это имеет значение? Никто и не ждет от нее призового места. Хотя, судя по пробному занятию… Кто знает, как оно обернется? Пусть набирается опыта. В некотором роде Страффорд станет боевым крещением. Кроме того, еще ничего определенно не решено. Две оставшиеся недели я буду наблюдать за Евой, и если решу, что она не готова, снимем ее с соревнований. А пока надо подписать документы.
– На какой уровень вы ее выпускаете, – осторожно откашлявшись, интересуюсь я. Стараюсь придать голосу небрежность.
– На средний.
Весьма приличный уровень. Высота препятствий не менее четырех футов, но только в первом круге, а дальше максимальная высота не определена.
Чувствую, как голова идет кругом. Лицо Натали то приближается, то куда-то уплывает, напоминая гигантского резинового клоуна, из глаз летят искры.
– Аннемари, – доносится издалека голос Натали. – Вам нехорошо?
Очнувшись, понимаю, что сижу на посыпанной гравием дорожке, уткнувшись головой в колени.
– Ну-ну, успокойтесь. Вы, вероятно, не завтракали, так? – Натали присаживается на корточки рядом. – Э, да с вами не легче, чем с моими девчонками. Давайте вернемся в жилое помещение, и там вы подкрепитесь хотя бы тостом.
– Спасибо за заботу, – слабо возражаю я, – только мне сейчас лучше поехать домой.
– Не говорите глупости. Никуда я вас в таком состоянии не отпущу. – Натали берет меня под руку, поднимает с земли, прислоняет к машине и некоторое время ждет, пока я приду в себя. Мою руку она не отпускает. – Ну вот, теперь лучше?
– Да, – бормочу я, разглядывая видавший виды капот своей машины. Натали открывает дверцу и извлекает измаявшуюся в заточении Харриет.
С собакой в руках она идет бодрым шагом по конюшне. А мне только остается следовать за ней. Мы проходим через всю конюшню и манеж, мимо пустого денника Дымчатого Джо, и выходим с другой стороны.
* * *
Жилое помещение, где обитают девочки, по размеру больше дома Мутти. Здание выполнено в том же стиле, что и колониальный особняк Натали, который стоит на вершине холма.
Вместе с Натали захожу внутрь, с любопытством оглядываясь по сторонам. Вот в проходе лежат сваленные грудой вещи Евы.
Здание одноэтажное, хотя видно, что в прежние времена здесь имелся и второй этаж. Дом многократно перестраивали, и теперь комнаты просторные, с высокими потолками и побеленными балками перекрытия, расположенными крест-накрест. Освещение потолочное. Пол сделан из светлого дуба, с чередованием широких и узких полос.
Между кухней, гостиной и столовой нет перегородок, но они спланированы и задуманы таким образом, что ошибиться в назначении каждого помещения невозможно. На кухне стоит длинный гранитный стол, в центре которого находится миска со свежими овощами и фруктами. Обеденный стол сделан из клена, и за него можно усадить человек шестнадцать, не меньше. Гостиную украшает каменный камин с газовой горелкой. Однако бросается в глаза не он, а огромный телевизор с плоским экраном, закрепленный на стене между двумя венецианскими окнами. На книжных полках множество книг, журналов, дисков с фильмами и играми. Лампы из цветного стекла на туалетных столиках в стиле Фрэнка Ллойда Райта великолепно сочетаются с торшерами. В углах стоят вазоны с растениями, шторы сделаны из гофрированной ткани в стиле Уильяма Морриса. Картину дополняет мерцающая, слегка позвякивающая бабочка, подвешенная по центру высокого потолка.
Короче говоря, я сама не прочь тут поселиться.
– Значит, девочки живут здесь? – уточняю я. Натали подходит к столу и выдвигает стул.
– Да. По четыре в каждой комнате. – Натали направляется на кухню и, достав из хлебницы несколько ломтиков, помещает их в огромный тостер.
– Когда вы заговорили о жилом помещении, я решила, что оно располагается над конюшней.
– Вполне резонное предположение, но у меня иная планировка. Раньше здесь находился дом директора завода.
– Простите, какого завода?
– Первоначально это была собственность компании «Клаас».
– «Клаас»? Та, что производит маринованные огурцы?
– Именно так. Мой брат возглавляет компанию, а я владею большим количеством акций.
Теперь понятно, почему деньги не являются для Натали проблемой. Никак не могла предположить, что знаменитая наездница Натали Дженкинс имеет непосредственное отношение к консервированию маринованных огурцов.
Впрочем, еще недавно я и представить не могла, что буду сидеть с ней за одним столом и подписывать согласие на участие Евы в соревнованиях по среднему уровню, а также кучу других бумаг. А сами соревнования начинаются через две недели, и выступать дочери предстоит на строптивой лошади, с которой еще не удалось справиться ни одному наезднику, и никто не сумел удержаться в седле дольше шести минут.
Глава 8
– Миссис Циммер, – осторожно покашливает рыжеволосый двенадцатилетний мальчик по имени Кевин, который скачет мимо меня на Тассе, – может, пора заканчивать?
