Тридцать лет. Обмен веществ замедляется. Упругость груди снижается. Вероятность родить Дауна возрастает. Если вообще успеешь кого-то родить. Божже мой, такое ощущение, что люди скоро начнут тыкать в меня пальцами. Мне нужно купить обручальное кольцо и носить его для введения окружающих в заблуждение. Хотя чего там: у меня обреченно-унылый вид типичной одиночки. Люди сразу обо всем догадаются. Они начнут шептаться: «Смотрите, она носит обручальное кольцо просто так!»
… нет, я не переживаю из-за всякой ерунды. У меня нет на это времени.
— Если ты такая смелая, тогда принеси мой DVD с бакуганами, — продолжил Деструктор.
Я понятия не имела, кто такие бакуганы, но решила воспользоваться представившейся возможностью прояснить ситуацию. И лучше до наступления темноты.
Решительно шагнув в «нехорошую» квартиру, я все же ощутила некоторую робость, когда Деструктор тихо прикрыл за мной дверь. Тусклый сумеречный свет просачивался сквозь занавески, окрашивая комнату в серые тона. После переезда Эрика она приобрела совсем другой вид, и теперь воспринималась как место, где всегда жил Эрик. Как будто никогда и не было Антонины Павловны с ее маленькой кудрявой собачкой. Хотя, если верить Деструктору, дух моей соседки еще витает здесь. Впрочем, даже если это так… при жизни мы были с ней в неплохих отношениях, почему они должны измениться к худшему после ее смерти?
Мне показалось, что на меня повеяло холодом, но это было самовнушение, не иначе. Объективно же ничего не происходило. Я взяла диск с компьютерного стола и, чтобы потянуть время, сложила журналы на столике в аккуратную стопку. Решив, что уже достаточно долго ничего не случается, я направилась к выходу.
Вот тогда снова возник звук. Тот самый, шелестящий. В этот раз шум нарастал стремительно, и вскоре к нему добавилось непонятное грохотание, напоминающее звук разбивающейся кафельной плитки. Мои глаза широко раскрылись, а ладони неосознанно накрыли часто бьющееся сердце.
— Не оборачивайся, — прошептала я себе, как очередная глупая героиня очередного глупого фильма ужасов, и — разумеется — обернулась.
Раздался страшный голос, как будто усиленный мегафоном, и я мгновенно узнала Антонину Павловну:
— ЗАЧЕМ ТЫ ЗДЕСЬ?
И затем я увидела, как занавеска плавно выпячивается, выдувается пузырем, обрисовывая человеческий силуэт… Вспышка яркого света ударила мне в глаза… Я заорала во всю глотку, выбегая, опять стукнулась о дверь, да так, что аж дух вышибло, справилась с ней и запрыгнула в свою квартиру, продолжая визжать до тех пор, пока у меня не закончился воздух в легких.
— Это правда!!! Там привидение!!! Игорек! Игорек?!
Он не отвечал. Я обежала всю квартиру. Его мобильник лежал на кухонном столе, но самого Деструктора нигде не было. Поначалу я, конечно, предположила, что его украло привидение. Потребовалось не менее пяти минут панической беготни по квартире, чтобы до меня дошло, что привидение вряд ли догадалось бы переодеть его из домашних шорт в джинсы.
Я выбежала во двор, но не нашла Деструктора и вернулась в квартиру. «Без истерик, без истерик», — сказала я себе, хотя уже была в истерике, и, не сразу отыскав записку с номером Эрика, дрожащими пальцами набрала нужные цифры.
— Эрик?
— Да? — его голос был едва различим среди шумов.
В этот момент я поняла, что вот-вот разрыдаюсь. Потерять чужого ребенка! Как можно было попасть в такую ситуацию? Вот уж правда, у меня все всегда наперекосяк!
— Игорек пропал!
— В смысле?
— Он убежал! Я начну его искать!
— Скоро буду. Но не раньше, чем поезд прибудет на вокзал, ты понимаешь.
Хотя бы не набросился на меня с криками… Схватив ключи, я выбежала на улицу.
Час спустя Эрик, выпрыгнувший из такси, увидел меня, безудержно рыдающую на лавочке у подъезда. На улице уже совсем стемнело. Когда его желтые кроссовки возникли в поле моего зрения, я подняла голову.
— Я… в-все… об-бегала… его н-нигде н-нет…
Склонившись надо мной, Эрик положил ладони мне на плечи.
— Слушай, тебе не стоит так нервничать. Ничего с ним не случится. Отправляйся домой, а я найду его.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Он такой м-маленький…
— Да удаленький. Я же говорил, на этого ребенка если только Чикатило…
— Не повторяй эту ужасную шутку! Это не смешно! — из моих глаз пролились целые потоки слез.
Эрик встал, и я вцепилась в его руку.
— Я с тобой!
Он кивнул. Хорошо, что есть кто-то, способный сохранять спокойствие. Эрик, кажется, знал, где искать, уверенным шагом свернув в сторону улицы Пугачевской.
— Когда мне было шесть или семь, я решил махнуть в Суздаль.
— Зачем?
— Там жил мой друг из Интернета. Я пробрался в поезд и проехал зайцем, поскольку никто не мог представить, что такой маленький ребенок едет без родителей. Потусил день с приятелем, отправился обратно. Было весело.
— Твоя мама, наверное, с ума сошла.
— Да, но не удивилась. Это ее гены. Однажды с подружкой они построили плот и отправились в плавание. Плот затонул посреди реки, пришлось возвращаться на берег вплавь. К тому времени они уже были далеко от города. Она была сумасшедшей девчонкой. Все обожали ее, особенно мальчишки. Узнав, что беременна, она поссорилась с матерью и рванула из родного Львова в Киев. И ничего, устроилась.
— А как ее занесло в наш город?
— Куда ее только не заносило.
— А твой отец? Где он живет?
— Я его не знаю. Собственно, моя мама тоже его не знает.
Несмотря на то, что все это время я спешила изо всех сил, тут я встала как вкопанная.
— В смысле?
— У нее несколько возможных вариантов.
— Неужели она не смогла определить хотя бы по внешнему сходству?
— В то время ей нравились блондины, поэтому — нет.
Я поджала губы в молчаливом осуждении. Удивительно, что Эрик относится к этому так легко. Хотя, что вообще его грузит?
Мы поднялись на третий этаж торгового цента, в кинотеатр, и посмотрели расписание сеансов. Крутили «Сумерки 3».
— Нет, здесь его точно нет. Проверим еще несколько мест. Что вообще у вас произошло?
— Даже не знаю, как рассказать…
— Используй голос и словарный запас, — Эрик заглянул в магазин видеотехники на первом этаже, но Деструктора внутри не было. Голос из громкоговорителя извещал, что через десять минут магазин закрывается. Уже так поздно… если мы не найдем Игорька, как потом я смогу жить с этим?
Пока я рассказывала, моя голова опускалась все ниже. Сказать по правде, я сама едва могла поверить в тот бред, который я от себя слышала.
— Не было никакого привидения, — резюмировал Эрик. — Ты стала жертвой жестокого нае… накола. Вот мерзавец. На его месте я бы сделал все, чтобы я себя сейчас не нашел. Ибо получит по полной программе. Я взял с него обещание вести себя хорошо, однако я как-то не подумал о том, что следует также взять обещание не устраивать мистификаций.
— Но там действительно происходило что-то жуткое… лампочки не работали…
— Один щелчок тумблером на щитке.
— Эти странные звуки откуда-то сверху… и Игорька не было в тот момент в комнате.
— Достаточно поставить эти звуки на звонок телефона, спрятать телефон… да хотя бы в вентиляционное отверстие, и позвонить, когда ты будешь на месте.
— Но я видела силуэт за занавеской. И свет.
— Деструктор недавно влепил мячом в окно, и теперь в стекле трещина. Если ветер дует в нашу сторону, занавеска раздувается, как слизняк. Ты об этом?
— Да… Но тот внезапный свет…
— Уличный фонарь за окном зажегся.
— Но я даже слышала голос своей умершей соседки!
— Ты уверена, что это был ее голос? Он мог взять запись из Интернета или срезать с какого-нибудь фильма, а потом ты со страху «узнала» ее.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Ох… может быть… Неужели я такая дура? — сокрушенно промямлила я.
— Ты не дура, но иногда бываешь чересчур доверчивой.
— Меня разыграл семилетний ребенок!
— Ну, если тебя это утешит, это ребенок, который в четыре года поставил мне пароль на bios. А в шесть, когда я отрубил ему Интернет, крякнул залоченный соседский Wi-Fi. Ты же знаешь этих современных детей. Они еще ходить не научились, а уже залогинились на сервак MetalGear и всех там сделали, включая тебя самого.
