слова «любовь», но, видимо, именно её называют «волной».
– Иван Дормидонтович, вы придёте к нам, на разговор?
Жариков на секунду растерялся.
– А… не помешаю?
– Нет, – твёрдо ответил Крис. – И Юрия Анатольевича позовём. Он тоже… переживает за нас.
– Спасибо, – растроганно сказал Жариков. – Конечно, придём.
Крис легко встал.
– Я пойду, Иван Дормидонтович. Как мы с парнями о дне договоримся, ну, когда собираемся, чтобы все были свободны, я скажу. И вам, и Юрию Анатольевичу. Спасибо большое, спокойной ночи.
– Спокойной ночи, – попрощался Жариков.
И, когда за Крисом закрылась дверь, остался сидеть неподвижно, не достав ни тетрадей, ни карточек. Хотя знал, что надо записать, сразу, по горячим следам, и не мог…
…Обнажённое смуглое тело, застывшее неподвижно лицо-маска. Выход из депрессии всегда сложен, и чем сильнее была двигательная активность до депрессии, тем глубже, вплоть до паралича, депрессия и, соответственно, сложнее выход. Юрка сказал, что парня зовут Крисом и он откликается на это имя.
– Крис.
Еле заметно вздрагивают длинные пушистые ресницы.
– Посмотри на меня.
Медленный поворот головы. Чёрные глаза смотрят в никуда.
– Тебе что-то болит?
– Нет, сэр.
Голос такой же безжизненно равнодушный, как и лицо.
– Почему ты спишь, не укрываясь? Тебе жарко?
– Я сплю, как положено, сэр.
Да, все парни так спят. На спине, закинув руки за голову и разведя ноги. И ничем не укрываются, даже простынями. Попытки укрыть их вызывают слёзы и просьбы пощадить, не мучить. Повышенная чувствительность кожи? Не подтверждается. Чистая психика. Даже в депрессии, стоит отвернуться, всё сбрасывают с себя. Стремление к обнажённости. Эксгибиционизм в чистом виде. Но ведь и наедине, без зрителей то же самое. Тогда это что-то другое.
– Тебе нравится твоё тело?
И мгновенная гримаса страха и злобы дёргает это лицо, напоминает прежнего, буйствовавшего так, что приходилось привязывать к кровати.
– Скажи, что подумал.
– Будьте вы прокляты!
Тихий слабый голос, но какая сила ненависти.
– Говори дальше.
И ответ, заставляющий улыбнуться.
– Нет, не хочу, сэр.
И обычное обращение звучит ругательством…
…Всё было, и вот… Жариков тряхнул головой. Нормальный мужчина с нормальными реакциями. Всё-таки они с Юркой не зря уродовались. А у Люси, значит, регенерация. Тоже отлично. Эффект неожиданный, меньше всего он думал об этом, но раз так получилось… Надо Юрке позвонить, выяснить, насколько правильно Крис его понял, ну, и насчёт Люси узнать поподробнее.
Жариков снова тряхнул головой и достал свои тетради, одновременно вызывая по селектору Аристова.
Тетрадь шестьдесят вторая
Американская Федерация
Алабама
Колумбия
Как всегда, весной достаточно одного по-настоящему солнечного дня, чтобы всё зазеленело. И по дороге едешь, как по зелёному коридору. И погода отличная, как на заказ, лучше и не придумать.
Чак вёл грузовик играючи, рисуясь своим мастерством, хотя пассажиры у него сегодня такие, что ничего в этом не понимают и потому оценить не могут. И что? А ничего! Всё обошлось, всё хорошо, хотя страху тогда хлебанул… и не в полиции, нет, конечно, он перетрусил, чего самому себе врать, и выболтал всё, что мог, лишь бы от него отвязались, но настоящий страх был потом…
…Закончив последний переезд, отнеся ящики в указанное место и получив положенные чаевые, он уже не спеша спокойно шёл к машине. Сейчас в гараж, как всегда всё подготовить на завтра и домой, обедать, да нет, к чёрту обед, просто закрыть за собой дверь и лечь, и никого и ничего не видеть, а обед, душ и всё остальное – потом. Он достал пачку сигарет, она оказалась пустой. Он скомкал её, швырнул в урну и свернул к маленькому киоску. Старый, весь сморщенный однорукий продавец продал ему пачку с таким равнодушным лицом, будто не видел ничего. На ходу закуривая, он подошёл к машине и в последнюю секунду, уже берясь за ручку, увидел на переднем сиденье Фредди. Страх сразу обдал ледяной волной. Но отступать поздно и некуда. Он открыл дверцу и сел за руль.
– Прямо.
– Слушаюсь, сэр. Прямо.
Короткие чёткие приказы. На втором повороте он понял: машина идёт за город. Но ослушаться не посмел. И на выезде из Колумбии новый приказ:
– Налево и второй направо.
– Слушаюсь, сэр, – шевельнул он онемевшими, как после сильного удара, губами.
Брошенный патронный завод. Не так разбомблённый, как разграбленный, пустые коробки цехов и складов, всё остальное вывезли и растащили. Здесь и конец?
– Останови.
Он послушно затормозил посреди пустого в каких-то мелких обломках двора.
– Здесь не помешают, – ему почудилась в голосе Фредди насмешка. – Рассказывай.
– Что, сэр?
– Всё, – короткий и предельно ясный ответ.
И он рассказал всё. Как его арестовали, о чём спрашивали, что он отвечал, как выглядели те, кто допрашивал. Он говорил, а Фредди молча слушал, не поворачивая головы, с неподвижным равнодушным лицом. Он говорил и ждал пули. Но выстрела всё не было. И струйки пота на лице и спине. А потом он замолчал, и потянулись бесконечные секунды ожидания.
– В город.
Он вздрогнул.
– Сэр?
– Я сказал: в город.
– Да, сэр, слушаюсь, сэр.
Он дал газ, резко развернул машину и выехал так, будто удирал от погони…
…Чак достал сигарету и закурил, не отпуская руля.
– Закуришь? – предложил он сидевшему рядом Ларри.
– Нет, спасибо, – Ларри улыбнулся, смягчая отказ.
– Дыхалку бережёшь? – усмехнулся Чак.
Сидевший на коленях у Ларри Марк покосился на Чака, блеснув белками, и снова уставился вперёд.
– Нет, – просто ответил Ларри. – Я и раньше не курил.
– Хозяин не позволял, – понимающе кивнул Чак.
– Он и сам не курил.
То, как Ларри говорил о своём хозяине, задевало Чака. Он нахмурился.
– Тоскуешь ты по нему, что ли?
Ларри пожал плечами.
– Он научил меня всему, что я знаю и умею. И его убили.
– В заваруху, что ли?
– Нет, ещё раньше. СБ.
Чак быстро искоса посмотрел на него. Однако, просто он об этом говорит. Но… у Ларри свои проблемы, а у него свои.
Ларри впервые ехал в машине – не в кузове, а вот так, на мягком сиденье – и наслаждался дорогой. Марк сидел у него на коленях, удобно прислонившись к нему спиной, и тоже наслаждался. В кузове все их вещи: два мешках и корзина с инструментом. Они едут в большой город, в Колумбию, будут теперь там жить. Да, конечно, было бы разумней поехать сначала одному, устроиться, а потом забирать Марка, но, когда Фредди говорил с ним о переезде и предложил именно этот вариант, он покачал головой.
– Сэр, я обещал Марку, что мы не расстанемся. И уедем только вместе.
И Фредди понял и согласился. Удивительно,
