но, когда она расчесывала свои вьющиеся волосы, готовясь к ночи, у зеркала, волна от него пошла настолько сильная, что, ей стало стыдно за все мучения и дрязги и нервотрепку, которую он вытерпел из-за неё за это время. А она не подумала о нем никак и даже мысли о его естественных желаниях, в её голове до сих пор не пробежали. Недолго думая, она стала медленно, медленно расшнуровывать тесьму, стягивающую её кружевную сорочку и скинув её на пол, осталась в одних панталонах. Он не медлил. Мгновенно, она была подхвачена им на руки и опрокинута на кровать. Его объятья были самым большим удовольствием для неё в жизни, не как физиологическая потребность, а как желание чувствовать дорогие губы, руки, тепло его тела, игру мускулов. Это больше чем сексуальное удовлетворение для неё, она растворялась в нем.
Лорд Тернер искал встречи с ней. Когда она выходила на прогулку, он находил её везде. И это уже становилось навязчивым, хотя надо отдать ему должное. Такого интересного собеседника больше невозможно было найти. Он так много знал, видел и умел красочно это преподнести, и самое необычное было то, что он смотрел на любую ситуацию только субъективно, но так, что не согласиться с его рациональностью и тонко подмеченными фактами было трудно. Он подмечал тонкости, которые другие не замечали. И если Артур Войцеховский был технарем во всем и любой предмет рассматривал с точки зрения его необходимости для человека и его качества только в этом ракурсе, то лорд всегда направлял свое внимание на психологический анализ ситуации или человека, а в предметах находил ту эстетичность и грани, которые не замечали остальные.
При встречах с Ани, никогда он не заговаривал шаблонно о погоде, о практичности судна, на котором они плыли. Его интересовало сразу её самочувствие, её настроение, её желания. Как — то он ей сказал:
— Ваш токсикоз пошел на спад. Отмучились? У вас не совместимость клеток крови ваших и вашего плода, поэтому вас так измучил первый триместр беременности. Ну, все обошлось, я рад за вас.
Таких изысканных и дорогих вещей, в которые одевался Иден Тернер она не видела и даже не подразумевала, что они кем-то шьются. К каждой рубашке, которую он менял каждый день, у него были свои дорогие запонки, заколки, цепочки. Словно он коллекционировал это всю жизнь. Она подумала, что вероятнее всего, он живет в таком же роскошном дворце, как граф Юсупов в Санкт-Петербурге и не стесняясь, просто задала ему об этом вопрос. А он стал отвечать на него с предельной для него откровенностью, от которой у неё даже приоткрылся рот.
— Мадам. Как печально мне думать о том, что в моем роскошном замке, никогда не будет настолько прекрасной женщины как вы. Я очень поздно вас встретил.
Дернув плечами, после легкой растерянности, она уточнила:
— Это было бы приятно слушать, но, у меня возникло ощущение, что вы рассматриваете женщину как необходимый интерьер своему жилью. Простите меня за такое… …за эту откровенность.
— И почему у вас возникло такое ощущение? — и у него приподнялись брови.
— Вы так выразились. Мне же как женщине, любой…, хочется от мужчины искренних чувств, любви не за красоту, а за качества характера, ума.
— Ну, вы же видите, я не молодой юнец. У вас с этим все в порядке, я это сразу рассмотрел. А еще, это такая редкость, на грани невозможного, что при такой подаренной Вам Богом красоте, вы не испорчены этим.
— Да все очень просто. Я не родилась с серебренной ложкой во рту. И я рано потеряла родителей. А для бедной девушки красота помогает очень мало.
— Нет. Ани. Я так много путешествовал. Вы не видели, насколько красивы бывают женщины Индии, Кореи, России. Но… вы сильная. Я очень тонко чувствую людей и никогда не ошибаюсь. За вашей физической хрупкостью, скрывается упрямая, стойкая сила, сила натуры. Обычно, природа наделяет таким качеством детей от кровосмесительных браков. И это оправдано, если нация ратует за свою чистокровность, с течением времени она слабеет и вырождается. Но и это не все. Вы как сильный мужчина, имеете все качества для жизни и жизни успешного человека, но в вас непонятным образом ко всему этому есть чистая женственность.
— Чистая женственность? — переспросила Ани. — Никогда не думала. А что бывает не чистая? — и уголки её губ поднялись в улыбке. — Это как?
Его большие, лучезарные глаза были бы настолько великолепны, если бы она не знала Артура. Но, и эти серо-голубые, глубокие глаза завораживали своей бездонностью и выразительностью. В них очень четко на ложился отпечаток тех разнообразных, глубоких впечатлений, полученных в бесконечных путешествиях и от очень активного образа жизни.
— Вы женственны в своей любви к мужчине, искренней и способной на самопожертвования, вы не навязываете никогда своих убеждений, хотя имеете их уверенно, уступчивы, ласковы, ранимы.
— И тем не менее, лорд Тернер — решила завершить она с ним разговор, у которого уже стирались рамки приличия и сдержанности. — Если бы я была всего лишь бедной девушкой, вы даже и не посмотрели бы в мою сторону.
Он тяжело вздохнул и ей почему-то показалось, что у него сильно напряглись руки, которыми он сжимал ограждения судна, поставленные для пассажиров у края борта.
— Вы так думаете, только потому что я «пижонисто» выгляжу, извините, … имею слабость. И потому что я рожден был волею судьбы в очень богатой и знатной семье. А сердце у меня, Ани, такое как у всех, человеческое. Жаль, что я не встретил вас бедной девушкой, я бы предложил к вашим ногам все свои деньги и титулы и хоть этим взял бы вас, потому что в данный момент мне чем-то взять вас трудно, у вас все есть. Но… я постараюсь.
Вот теперь у Ани вырвалось что-то непроизвольное:
— О.. — вобрав в себя воздух, она засуетилась уйти прочь. — Что вы такое говорите, сэр? Мне даже слушать это неприлично. Простите… — и она поспешила прочь к себе, в каюту. Там никого не было. И Войцеховский где-то запропастился, ей не стоит больше прогуливаться одной. В его присутствии лорд Тернер не позволил бы себе таких речей.
Но мысли вертелись вокруг этого разговора, и она возвращалась к нему
