вновь и вновь. Она никогда не думала, что у кого-то могут возникнуть желания перейти дорогу её Артуру. Для неё это было одно и тоже, что бороться с Богом. Такие желания могут зарождаться только в ненормальной голове или у человека с эгоизмом в абсолютной степени, которому с детства кто-то внушил, что нет ему равных ни в чем. Ее это и возмущало, и удивляло и, она боялась признаться сама себе, ей это льстило.
Знание латинского языка было универсальным. Каждый образованный человек, а тем более медик, знал его. Они пробыли в путешествии так долго, с лордом Тернером она общалась на этом языке, но в английском она мало продвинулась. Из-за токсикоза, она выпала из жизни на два с половиной месяца! И сейчас она наверстывала упущенное время.
Артур наверстывал так же свое время, потерянное в силу недомогания Ани. Но, атмосфера на корабле стояла такова, что все с нетерпением ждали берега. Хотелось поставить ногу на землю, получить от неё живую энергию и надежность, которую никогда не даст жизнь на воде. И конец приближался их путешествию. Они прошли быстро Ньюфаундлендскую котловину, вошли в Саргассово море и достигли залива Делавэр. Пассажиры все чаще простаивали у ограждений борта судна, сердца истомились и, в преддверии завершения долгого ожидания уже, неслись совершенно другие ветра, чайки появились в небе, корабль зажил суетой последних дней и сборов.
Ночью мощная волна снесла с кровати Ани и Войцеховского. Ее отшвырнуло к стене, как тряпичную куклу и она спросонья почувствовала теплую, липкую струю, текущую по щеке. В темноте, машинально схватилась за какой-то предмет, но он поехал по полу, и она вместе с ним. Это был туалетный столик и тут же, новая волна мощнейшей силы отбросила её назад к стене и теперь она больно ударилась затылком. Сверху выстрелил не понятный звук, усиленный хлопком и звуком падающего метала. Она дико закричала:
— Артур! — и попыталась вскочить на ноги и тут же он, почти налетел на неё, упав на коленки и схватил за плечи. — Что это?! — в ужасе вскликнула и вцепилась в его руки со всей силы, так как толчки продолжались, но уже с меньшей силой.
Он рывком поднял её с пола, но эти толчки не дали сохранить равновесие, и она с ним упала. Он на время оставил её и бросился к двери, она не открывалась. Мощный взрыв на корабле, заблокировал замок, но с наружи послышались громкие крики. Потом визг, что-то грузно падало, гремело и с большой силой ударилось о противоположную стенку.
Артур метнулся к иллюминатору и распахнув его, подтянулся на руках вверх. Пролезть наружу через него не представлялось возможности, диаметр был слишком мал. Ани сидела на полу и вытирала кровь со щеки и с безумным страхом смотрела на его действия. Когда в голове сам собой возник ответ на происходящее, она тихо прошептала:
— Мы тонем… — и сердце словно рухнуло на пол каюты.
— Ани, милая — ищи быстро спасательный жилет, там, там, там, где ящик у стены привинчен к полу. Одевай сейчас же. — Услышала сверху.
— Она заметалась и поползла к ящику на коленях, цепляясь за кровать, которая была так же привинчена к полу. Войцеховский стал рвать дверь, она как литая, от взрыва заблокировалась чем-то снаружи и только узкий проем позволял просунуть туда пальцы. Он понял, что на неё что-то упало тяжелое и её необходимо выломать, другого шанса не было.
Ани вначале не поняла, что он собирается делать. А он со всей силы поднял туалетный столик над головой и с размаху, ударил им об пол. Отломав деревянную ножку, он постарался ею расширить проем двери. Наваливаясь всей своей массой на другой конец, но ничего не получалось. Снаружи, за дверью лежала огромная дымовая труба с отломанным куском стали, выдранным из обшивки корабля волной взрыва. Вес трубы составлял до одной тысячи футов (приблизительно 500 кг) Падая с высоты верхней палубы, труба пробила саму палубу и рухнула в один из отсеков для кают вип-пассажиров. Вся левая сторона была забаррикадирована дымовой трубой и люди, находящиеся внутри кают, оказались запертыми как в клетках. В двери колотили, по отсеку проносился нескончаемый гул крика обезумевших от страха людей, откуда-то сверху, через открытые иллюминаторы стал просачиваться дым. Корабль загорелся, так как на нем взорвалась нелегально перевозимая взрывчатка, повредившая несколько тепловых печей. Пожар распространялся медленно, так как судно было обшито стальным листом, но уверенно, и стало понятно, если он не потонет, то он сгорит, а взрывы еще продолжались, пока не закончилась взрывчатка.
Войцеховский понял всю несуразность борьбы с запертой снаружи дверью и на мгновение прислушался к обстановке. Ани, обшарив все шкафы и полки, ящики и отсеки не нашла спасательных жилетов и остановилась посреди каюты в растерянности. Облокотившись на дверь спиной, он заложил рука за руку и, отрешенно, посмотрел на неё. И это было непостижимо! Ани в недоумении уставилась на него — Артур. Нет жилетов, нигде! — развела руками — а у него на лице было выражение человека, смотрящего на весь этот хаос только со стороны и это его качество открывалось для неё впервые. Его взгляд даже не впустил в себя страх, и она на секунду подумала, что это какое-то недоразумение и все что происходит — игра её воображения, и дальше она стала уверяться в этих ощущениях еще больше. Войцеховский посмотрел более внимательно на неё, потом обвел глазами каюту и выцепив взглядом среди начинавшегося бардака свои брюки, стал их одевать и так же мимоходом посмотрел вверх на иллюминаторы. Но медлительности в его движениях не было, она чувствовала его максимальную собранность и выдержку. — Господи, какое самообладание! — пронеслось у неё в голове. Артур быстро подошел к ней и взял за плечи, тут же она ощутила на своих губах его жесткий и сильный поцелуй, который не говорил о нежности, но об огромной силе человеческого самообладания. Но она все поняла. И глубокая, пронизывающая боль, как копье, вонзилось в сердце. От его настолько мощной, взрослой силы духа, она в противоположность, начинала чувствовать себя маленьким ребенком и расплакалась.
— Артур, миленький, этого не может быть, мы же только начали жить… — вырвалось у неё не произвольное причитание, и её руки потянулись к его шее, как к какому-то спасению.
Он взял в свои руки её ладони и почему-то
