был жертвовать дворовую птицу, голубей или горлиц, ибо тогда их выращивали дома»[243].
Зачем императору понадобились чужие коровы? В двух еврейских рукописях начала XIV века, содержащих сочинения Калонимоса бен Калонимоса, придворного короля Роберта Неаполитанского, и Давида бен Шломо Йедидийи из Вероны, Фридриху II приписывается толкование очистительного ритуального сжигания рыжей телицы (Числ. 19). Император там удивляется, что об этом ничего не говорится у Маймонида. После этого он ссылается на некую «Книгу индийских мудрецов», в которой описывается подобное сжигание рыжего льва. По его мнению, «Князь пророков (Моисей. — О. В.) взял телицу потому, что охотиться на льва слишком опасно, но еще потому, что знак тельца следует за знаком льва[244], и ни одно животное кроме льва не может сравниться с ним в силе. Моисей взял рыжую телицу как средство очищения так же, как это делали египетские знахари для очищения женщин. Тем самым Моисей хотел изменить саму природу действия, момент его проведения и знак зодиака, при котором это происходило, дабы жертвы не приносились более идолам»[245].
Фридрих II, кажется, понял одну из основных целей «Путеводителя»: разъяснить разумными доводами смысл Закона, заповедей и некоторых обрядов. Маймонид различал два типа заповедей. Те, полезность которых очевидна, называются «мишпатим». Те же, чье значение не столь очевидно, называются «хуким». Комментируя Втор. 32, 47, еврейский мыслитель пишет: «Этот закон небесполезен, и если в каких-то случаях вам кажется, что это не так, то вина на вас. Ты знаком с распространенным у нас преданием, что Соломон знал значение всех заповедей, кроме тех, что касаются рыжей телицы. Ты знаешь также мнение ученых о том, что Бог скрыл смысл заповедей для того, чтобы ими не пренебрегали, как это произошло с Соломоном в отношении трех заповедей, значение которых разъяснено»[246].
Маймонид писал для колеблющихся, заблудших, неуверенных, сомневающихся, растерянных: «невухим». Для тех, кто хотел познать и понять разумом устои религии, оставаясь верными ей. «Путеводитель», в отличие от других его сочинений — медицинских, юридических, философских, — рассчитан на образованных читателей, умевших многократно анализировать одни и те же тексты. Маймонид обращался к идеальному ученику: «Оказавшись запертым на узкой арене и не находя иного способа правильно преподать истину иначе, как таким способом, который подойдет лишь одному возвышенному человеку, но вызовет недовольство десяти тысяч невежд, я предпочту, не обращая внимания на оскорбления толпы, говорить с ним одним, чтобы вызволить его из затруднения, в котором он оказался, указать ему путь освобождения, путь к совершенству и покою»[247].
Таким был, конечно, Анатоли. Но и Фридрих II, пусть христианин, должен был быть если не внимательным читателем (ибо еще не существовало латинского перевода «Путеводителя»), то внимательным слушателем и аналитиком учения и метода Маймонида. Он явно был из «сомневающихся», если не из «растерянных». И уж точно из talmidim, то есть нуждающихся в обучении, ожидающих поучения. Мы не раз слышали его вопросы, вызванные желанием понять — не отбросить — учения и законы, над которыми размышляли его современники. Его законодательство стоит на том же желании: разумно реорганизовать жизнь своих подданных, подвергнув исправлению обычаи прежних времен с оглядкой на римское право.
Интересно, что свою критику Маймонида император основывает на некой книге «индийских мудрецов», вроде бы неизвестной еврейскому мыслителю. За этими «индийскими мудрецами», однако, вполне могли скрываться какие-то сабейские тексты из Харрана, ибо именно через них индийская астрологическая, магическая и религиозная литература проникала в арабский интеллектуальный мир, а через него — к христианам. Тем самым Фридрих II, любивший дискуссии, решил выступить против нового авторитета иудеев с его же собственным оружием, ибо Маймонид объяснял смысл заповедей и ритуалов, составлявших нерв религиозной жизни иудеев, противопоставляя их идолопоклонству ближневосточных сабеев. «Путеводитель» говорит, что когда-то их религия была распространена повсеместно, но и ныне (т. е. в конце XII века) она по-прежнему жива, и многие, следуя ей, воздают культ звездам[248]. В течение веков многие иудеи верили в могущество звезд, но их религия была построена на идее завета, т. е. исключительной связи между Всевышним и Его народом. Эта связь как бы спасала иудея от тирании звезд, от которой страдали другие народы. Именно поэтому критика астрологических доктрин в «Путеводителе» и в других известных еврейских философских текстах не слишком развита. Некоторые мыслители, в частности Авраам ибн Эзра, относились к ним со вниманием и симпатией.
Литературу сабеев в арабских переводах Маймонид знал неплохо, но с середины XII века, разными путями и прежде всего через Толедо, она начала проникать и на Запад. Фридриху II, например, стал известен, правда, несколько позже описываемых событий, довольно авторитетный сборник таких текстов, известный под названием «Книга девяти судей», Liber novem judicum. Ее привез с Ближнего Востока Феодор Антиохийский, придворный философ и переводчик императора. Знали здесь и герметическую литературу, также связанную с наследием Индии и Харрана[249].
Но что с коровами? Интерес императора к иудейским жертвоприношениям останется непонятным, если не знать, что в 1236 году в Германии распространились слухи о «ритуальных убийствах» евреями христианских детей. Это дало повод для погромов и гонений. Анналы расходятся в деталях, но все рассказывают о «скандальной» роли в этом конфликте верховного судьи, Фридриха II, который был, по общему мнению, подкуплен преступниками. Когда в эльзасскую резиденцию Хагенау ему принесли тела убитых семилетних детей, «император сказал: Если они мертвые, идите и похороните их, на большее они не сгодятся. Услышав это, христиане удалились в смятении. Тем самым злосчастный император доказал всем свою неверность: иудеев с миром отпустили, а христиане не добились правосудия за столь нечестивое злодеяние»[250].
Фридрих II действительно выступил судьей, о чем повествует официальный диплом Великой курии: «Основываясь на авторитете многочисленных книг, которые изучило наше величество, мы признали невиновность иудеев доказанной на разумных основаниях. … Для удовлетворения грубого народа и в неменьшей степени руководствуясь принципами права, по нашему усмотрению и здравому совету князей, магнатов, знати, аббатов и клира, при их полном на то согласии, мы отправили ко всем западным королям специальных посланников, чтобы они прислали к нам как можно больше крещеных иудеев, разбирающихся в иудейском учении. Они долго пребывали у нас при дворе. Мы держали их, чтобы дознаться истины, чтобы они провели тщательное расследование и сообщили нам в связи с тем, что у иудеев еще сохранилось это суждение о человеческой крови, ведущее, наверное, к другим преступлениям, не могло ли оно завлечь иудеев на совершение этого злодеяния»[251].
Фридрих II не
