Как человек знания, он уважал такой подход, даже исходящий от "небесного дьявола". – Если верить донесению из гарнизона Черных Гор, – заскрипел он, – сэр Брэвис и его люди были убиты... вашими людьми. На поляне у опушки. Прямо... ну, примерно на этом самом месте. – Он кивнул в сторону стен шатра.
Хмм... В голове Гриши мгновенно пронесся график дежурств. Тот самый день... Дозор... Кувалда и его отморозки... Все сходилось. – Тогда, где трупы? – спросил он, цепляясь за слабое место.
– Согласен, – неожиданно легко сказал Мадрок, вставая. – Пойдемте, прогуляемся. Осмотрим место. Свежий воздух прояснит наши мысли.
Гриша удивленно моргнул. Охрана за спиной Мадрока переглянулась. Канни перестал улыбаться, а Брут напрягся.
– Если это и вправду были ваши люди, – продолжил Мадрок, уже двигаясь к выходу, – мы это узнаем. У вас другое оружие. Другая одежда. Обувь... Следы. Все быстро выяснится на месте преступления. Наши следопыты не подведут. – Он обернулся на пороге, его тень падала на Гришу.
– Ну... или...
– Или? – Гриша почувствовал ледяную тяжесть в желудке.
– Или... – Мадрок слегка наклонил голову, – ...вы можете объяснить свою версию событий лично королеве. В столице. Я думаю, она... все поймет. – В его голосе не было угрозы, только холодная констатация. – Но тогда... вам придется отработать ее понимание. Дорого и долго.
«Хмм... Интересно. Им от нас что-то надо... И это "что-то" – мы сами». Гриша понял, что загнан в угол. – Ну что ж... – он тоже встал, стараясь не показывать, как подкосились ноги. – Тогда пошли прогуляемся.
Вся процессия вышла на залитую солнцем поляну. Пока слуги Мадрока и гвардейцы с опытными взглядами начали методично прочесывать местность, раздвигая траву и осматривая кусты, Гриша и капитан гвардии отошли чуть в сторону.
Мадрок закурил тонкую самокрутку из сушеной местной флоры с резким запахом.
– Григорий... – начал он, выпуская струйку дыма. – Разрешите быть с вами предельно честным.– Можно на "ты", – хрипло ответил Гриша. – В таких обстоятельствах... это более чем уместно.– Хорошо. – Мадрок кивнул. – Мне... и королеве... плевать, кто конкретно нажал на то, что вы называете «спуск» или, пустил стрелу. Понимаешь?
Гриша смотрел на него, не веря своим ушам. – Вы – первые подозреваемые. Самые очевидные. И... самые удобные. – Мадрок сделал паузу, глядя куда-то вдаль. – Дворяне... влиятельные семьи погибших рыцарей... им нужна кровь. Нужен повод для мести или компенсации. Они не отстанут просто так. Нужен виновный. Или... очень весомая альтернатива.
– Я понимаю, – глухо сказал Гриша. Сердце бешено колотилось. – Но хочешь верь, хочешь нет... я действительно понятия не имею, кто это сделал. И если узнаю... – Он не договорил.
– Мы выясним, – повторил Мадрок, как заклинание. Его взгляд вернулся к Грише, стал пристальным. – А пока... факт нарушения границ Королевства Лайонес неоспорим. И он требует... компенсации.
– Чего вы хотите? – спросил Гриша, уже догадываясь.
– Вашего участия, – ответил Мадрок просто. – Ваших сил. Ваших... возможностей и технологий.
– В чем? – Гриша почувствовал, как холодеют кончики пальцев.
– В предстоящей битве. На севере. Против восставших баронов и... их союзников.
Гриша остановился как вкопанный. Он медленно поднял глаза к небу, к тому самому месту, где ощущалось незримое присутствие. К "Икс". Губы его шевельнулись беззвучно: «Икс... как же я тебя ненавижу». А то, что он приложил к этому свою когтистую руку Гриша ни капельки не сомневался.
– Мы не вмешиваемся в местные дела, – выпалил Гриша, чувствуя, как по спине пробежал холодок. Перспектива отвечать перед трибуналом за участие в чужой гражданской войне – а также «пробовать на вкус межгалактический чефир» – казалась ему кошмаром. – Это против наших протоколов. Категорически.
Мадрок лишь покачал головой, его лицо стало каменным. – В таком случае... вы не оставите нам выбора, Григорий. Мы не можем оставить потенциально враждебную, вооруженную до зубов силу у себя в тылу накануне решающего сражения. Это самоубийство.
– Мы вам не враги! – настаивал Гриша, отчаянно ища аргументы.
– Может быть, – холодно парировал Мадрок. – Но вы и не союзники. А значит... доверия в вашей честности и нейтралитете у нас нет. Ни грамма. Ваше слово... пустой звук без каких-либо гарантий.
Он шагнул ближе, снижая голос почти до шепота, но от этого его слова звучали лишь весомее: – Григорий, я же немногого прошу. Просто... продемонстрируйте силу. Распугайте войско бунтовщиков. По легендам, ваши предшественники это умели мастерски. Сделайте это – и копайтесь в своих развалинах хоть до прилёта четырёхвостой кометы. Без помех. Даю слово Капитана Гвардии.
Гриша сжал кулаки. – Ты же понимаешь... я не могу решать такие вещи в одиночку! Мне нужны консультации, разрешение сверху...
– В полной мере понимаю, – кивнул Мадрок, но в его глазах не было сочувствия, только расчет. – У вас... день на размышления и "консультации". Завтра в это время я жду ответа. Окончательного. – Он сделал паузу, давая угрозе повиснуть в воздухе.
– Сэр Мадрок! – крик следопыта разрезал напряженную тишину. Солдат подбежал, запыхавшийся, в руке у него висел – небольшой холщовый мешочек. – Мы кое-что нашли! У большого валуна, на краю поляны!
Гриша внутренне сжался. Вот и всё. Теперь у них будет настоящая улика и рычаг давления по совместительству. Он видел, как взгляд Мадрока загорелся хищным блеском. Капитан протянул руку.
Следопыт развязал мешочек и вытряхнул содержимое на ладонь капитана. Небольшой обрывок... веревки? Темной, прочной, с незнакомым синтетическим блеском. Совсем не похожей на местные пеньковые или кожаные шнуры и россыпь резиновых шариков, пара окурков.
Мадрок поднял находку к глазам, изучая. Его брови сдвинулись в немом вопросе. Гриша узнал материал сразу – это был обрывок паракорда из аварийного комплекта.
В этот момент, когда все взгляды были прикованы к злополучному обрывку в руке Мадрока, тишину разорвал звук.
Не громкий выстрел. Не свист стрелы.
ПИУ!
Короткий, резкий, шипящий звук. Как плевок сжатого воздуха. Как разрыв плотной ткани вблизи.
Обрывок паракорда в руке Мадрока вздрогнул, будто его дернули за невидимую нить, и упал на землю. Капитан гвардии вскрикнул от внезапной боли и неожиданности – не от раны, а от удара, будто по пальцам хлестнули прутом.
Он инстинктивно отдернул руку, сжимая ушибленные пальцы. Его глаза, полные шока и ярости, метнулись вверх, к кронам деревьев на опушке,
