Главе седьмая
Баянист Тишков ИванВ полдень к Федору явился,Был сосед не то чтоб пьян,Но уже опохмелился.
Разговорчив был. Чудён.И похмельным басом резал:— Что колхоз!Давай уйдем.Жизнь иную обретем.Человек-то не железо.Я решил в Донбасс махнуть,Мне пути иного нету.Сам решай дальнейший путь.Я ж по горло сыт «Рассветом».Жмет Иванин.Чем сильней,Тем заметнее заплаты,Тем по осени виднейЧастокол из трудодней, —Вот и вся твоя зарплата.Воевали столько лет!И с меня, пожалуй, хватит.Уголь —Это вам не хлеб,За негоДеньгами платят!..—Федор слушал и молчал,Внемля голосу соседа,Думал:«Что, как все уедутОт родительских начал?Что, как все — по городам,Стройкам, шахтам и заводам?Да, наверное, и тамМало меда.Жизнь, она свое возьмет,За нее бороться надо.Есть в словах Ивана правда,Только мне не подойдет!..»
— Нет, Иван!Прости, родной,Я решил делить все бедыСо своею стороной,От которой не уеду.Не уеду от сохи(Бегать — дело молодое),Пусть мякина,Пусть жмыхи,Пусть крапива с лебедою.Буду честен до концаПеред правдою суровой,Перед памятью отцаИ Андрея Горбунова.А потом моя мечта —На земле свершить такое,Чтоб деревня КрасотаОбрела свое былое.
Пусть сегодня мы не те,Пусть не те, что раньше были,Нас любили в Красоте,Ты припомни, как любили.Как же можем мы уйтиОт того,Что каждый прожил?Так что ты, Иван, прости,Мне с тобой не по пути,Да и ДашаСкажет то же…И похмельная слеза,Как роса над горькой пашней,Затуманила глазаДругу юности вчерашней.И, смахнув ее с ресниц,Встал ИванИ тихо вышел.Только скрипы половицИз избы печально выжал.
Глава восьмая
Федор с думой не спешил.Надо все-таки решиться.Но недавноПорешилВ Красоту переселиться.
И теперь, спеша в райком,Он боялся думать даже,Что ему в решенье томКто-то, может быть, откажет.
Не откажут…Ну, а вдруг,Вдруг да скажут, как Иванин,Что кричал:— Ты мне срываешьПланы будущего, друг!Понимаю, хочешь врозь,Хочешь выглядеть красивей.Только знай,Что развелосьМного выскочек в России.Ты да я — одно звено.Ну, решил ты, ну, допустим,Ты решил.А все равноИз колхоза не отпустят.Верь ты мне или не верь,О твоей забочусь славе:Заберут меня «наверх»,Кто тогда колхоз возглавит?А поскольку наш колхозПрогремел на всю Россию,Нам и технику подбрось,Нам и тягловую силу.И сказать обязан я —Ты прости меня за прозу —Позарез нужна колхозуБиографияТвоя!..
Вот и город.Вот райком…Секретарь райкома КраевПоздоровался кивкомИ сказал спокойно:— Знаю.Мне Иванин доложил.Что же ты, Костров, решилсяПокидать все то, чем жил,Где родился,Где сгодился?Ведь дела у вас идут,Опыт ваш перенимают.Ты прости меня,Я тутНичего не понимаю…И тогда почти с мольбой Федор встал:— Товарищ Краев,Ну пойми ты, что с тобойЯ в партийность не играю.Нет причины отказать!Ведь написано в газете:«Хороши дела в „Рассвете“.А в „Победе“… как сказать?
Понимаю, недород!Только суть не в недороде:В Красоте пока народИз землянок не выходит.А колхоз, что в Красоте,Называется „Победой“.Вот и шутят бабы — де,Победители не едут!Красоту поднимем —ЭтоНе красивые слова.Ведь о ней по белу светуШла народная молва.В Красоте селилось чудо,Песня, музыка жила.Красота была повсюду,И она не умерла.Красота — не умирает.Я делами докажу!Отпусти, товарищ Краев,Жизнь в „Победе“ заиграет».
— Ясно.Ладно.Не держу.
Глава девятая
Под развесистой березойВ Красоте собранье шло.Председателя колхозаВыбирало все село.
Были краткими дебатыИ сводились к одному:— Быть Кострову! —Пели бабы. —А кому, как не ему:Может, будет по-иному?..
Но никто не возражал.Представитель от райкомаИх решеньеПоддержал…
Из Славеней в Красоту,Перекатывая эхо,На десятую верстуДом отцовский переехал.
Встал над речкою.И словом,Снова начал жизнь своюКрытый свежею соломойДом у школы на краю.
Словом, Федор без печалиВзял бразды.И с той порыРядом с мертвыми печамиЗаиграли топоры!
Сенокос. Забот немало.Утром косят,А в жаруКосари, забыв усталость,Прикипают к топору.
Было дорого и любоВидеть не со стороны,Как росли, белея,СрубыВ сладких запахах сосны,Как ониВставали ровноВ каплях смолки золотой.Мужики тесали бревнаНад седою лебедой.Над могилами святыми,Над остывшею золой,Над землянками слепыми,Над поруганной землей!..
Вот, смахнув росинки пота,Молвит Федор неспроста,Что работа есть работа,Только эта — красота!
— Красо-та! —И выдох ровный.— Красо-та! —И ровный взмах.И ошкуренные бревнаСтанут музыкой в домах.
Лягут ровно — так, как надо,Чтобы надолго вросли.Берегли в жару прохладу,В холод солнце берегли…
Наделил родитель силой —Топоры в руках поют.Анатолий и ВасилийОт отца не отстают.
По-мужичьи руки грубы,Руки дерзкие.Не по-детски сжаты губы,Губы детские…
Им легко за дело браться,Озорно кричать «ура»,С детства веря в праздник братства,В светлый праздник топора!..
В Красоте,Ожившей снова,Жизнь не тлеет, а горит.И Тишков ИванДавно ужПро Донбасс не говорит.
И, взвалив баян на плечи,Из Славеней каждый вечерВ Красоту идет пешкомМузыкант Иван Тишков.
Красота его встречает,Как родного, с давних пор…
На траве баян скучает,Ждет, когда уснет топор.
А Ивану что бояться,Руки чешутся.Все равно — топор,Баян ли,Лишь бы тешиться!
Басовит топор Ивана,Он согласноВходит в хор,Где, как клавиши баяна,Всяк по-своему — топор.
Погрохатывают бревна.И, последний взяв венец,Распрямился онИ ровноЛадно выдохнул:— Конец!
И тогда —Гудели дали,Зори славили.
Ах какие избы встали,Люди ставили!
Ах какие песни были!Лес шумел со всех сторон.Ах как пели!Ах как пилиКоллективный самогон!
Скрипку Федора просили.Скрипка Федора была.Так играл на ней Василий —Батьку оторопь брала.Он сначала как-то робкоНаклонился к ней лицом.Ткнулся детским подбородкомВ след,Оставленный отцом.Чуть повел смычком — и скрипкаСтала музыкой души.И поди сдержи улыбку,Слезы радости сдержи!И поди пойми — откудаВ погорелой сторонеЭто песенное чудоНаяву, а не во сне.
Путь у Васи только начат,А уж трогает сердца…И от счастья Даша плачет,Повторяя:— Не иначе,Не иначе как в отца…
Глава десятая
