— Где ваш директор?
— Его сейчас нет, — испуганно пролепетала женщина, поправляя очки.
— Я не спрашиваю, есть он или нет! Я спрашиваю — где он? — повысил голос мужчина.
— Он уехал в командировку.
— Так, куда? — продолжал мужчина.
— Я… Я не знаю!
— Врать нехорошо, девушка! — покачал крупной головой мужчина.
— Но мы правда не знаем… — раздался откуда-то из угла тонкий, совсем молодой голос. — Сергей Михайлович не докладывает нам.
— Когда он уехал? — круто повернулся мужчина на голос.
— Он… Кажется, последний раз он был здесь в пятницу утром.
— Да, верно! — подхватила женщина в очках. — Он был утром в пятницу, а в обед уехал и больше не появлялся. Сказал, что едет в срочную командировку.
— А когда обещал вернуться?
— Он ничего не обещал.
Мужчина вздохнул, поиграл толстой золотой цепочкой с солидным медальоном, больше похожим на набалдашник трости, и задумчиво произнес:
— Девчонки, я ведь легко могу вас заставить сказать мне все. Но мне не хотелось бы на вас давить. Поэтому давайте не будем тратить время и нервы. Я ведь вашего Сергея Михайловича все равно найду. Но буду относиться к вам гораздо дружелюбнее, если вы упростите мне задачу.
И, выждав паузу, в течение которой не раздалось ни звука, рявкнул:
— Ну! Куда он поехал?
Крячко краем глаза увидел, как ребята в черных костюмах потянулись к карманам, обнажая стволы.
— Мы не знаем, не знаем! — захлебываясь, закричала девчонка из угла. — Он правда нам не сказал! Нам показалось, что он чего-то боится, особенно после того, как сгорел наш склад.
— Да, у нас склад сгорел на прошлой неделе, весь товар испортился, а Сергей Михайлович только что новую партию закупил, — вторила ей женщина в очках, мелко трясясь.
— Это я и без вас знаю! — прервал их мужчина. — И ни за что не поверю, что вам неизвестно, где он может скрываться.
— Он часто ездил в Саратов, — торопливо сказала молодая девушка. — Может быть, он и сейчас там?
— Почему в Саратов? — неподдельно удивился мужчина. — Что ему делать в этом захолустье?
— Мы не знаем! — хором ответили женщины, а одна добавила:
— Но больше у нас нет предположений. Кажется, у него в Саратове какие-то знакомые, но кто именно, я понятия не имею. Он как-то обмолвился, что какой-то хороший друг, у которого он все время останавливается, когда я спросила, не нужно ли позвонить и договориться насчет гостиницы.
— А может быть, он вообще никуда не уехал? — предположила девушка. — Он может находиться в загородном доме, мы можем дать вам адрес.
— Не надо! — остановил их мужчина. — Это я и сам знаю.
Он помолчал, стоя в центре кабинета и перекатываясь с пятки на носок. Потом задумчиво произнес:
— Саратов, говорите? Что ж, посмотрим… Вот что, девоньки… Если ваш директор все-таки появится, передайте ему, чтобы он срочно позвонил Павлу Валентиновичу. Запомните?
— Запомним! — хором ответили женщины.
— Ну, бывайте! Надеюсь, больше нам встретиться не доведется, — произнес мужчина и вышел из кабинета.
Охрана молча проследовала за ним, оставив дверь открытой. На ходу мужчина обернулся и бросил Крячко:
— Заходи, мужик! Прости за беспокойство!
Но Крячко уже не собирался проходить в офис — это было бессмысленно. Гораздо больше его сейчас волновала личность импозантного мужчины, столь бесцеремонно нарушившего покой фирмы «Континент». Выждав некоторое время, Крячко вышел из дверей и увидел, что «Субару» отъехала от офиса метров на тридцать. Став у проезжей части, Крячко быстро тормознул проезжавшую мимо машину и, не спрашивая разрешения, быстро взгромоздился на заднее сиденье, сунув через плечо водителя свой удостоверение и проговорив:
— Быстро вон за той машинешкой!
Водитель изумленно переводил взгляд с полковника на «машинешку», которая уже уходила вперед, готовая скрыться за поворотом.
— Ну! — рявкнул Крячко. — Быстро! Сорвешь операцию — я тебя посажу за неоказание помощи правоохранительным органам.
Водитель дернулся и тронул машину с места. Его синий старенький «Фольксваген», конечно, уступал в мощности «Субару». Но Крячко не волновался об этом: в конце концов, это не была погоня, и люди, сидевшие в «Форестере», просто ехали по своим делам на обычной скорости.
— Близко не подходи, — инструктировал по дороге Крячко водителя. — Держись поодаль, на расстоянии четырех-пяти машин.
Водитель кивал, не задавая никаких вопросов. Лицо его было напряженным, взгляд хмурым, однако он послушно выполнял указания Крячко. Ехали они около пятнадцати минут. В конце концов «Субару» подкатила к дверям игрового клуба «Гейзер» и остановилась на парковочной площадке.
Выскочил парень в костюме, услужливо открыл дверцу, после чего из машины выполз и мужчина с «Ролексом». Он не спеша поднялся по ступенькам, второй охранник забежал вперед и распахнул перед ним входную дверь, за которой и скрылась вся троица.
Крячко хлопнул дверцей, выбираясь наружу и обходя машину. Остановившись возле водителя, произнес:
— Молодец! Родина тебя не забудет. Если что — звони. Мой рабочий телефон — ноль-два.
И спокойно пошел к зданию клуба. Когда Крячко прошел внутрь, то увидел по обеим сторонам от входа две высоченные фигуры. Парни были похожи на тех, что сопровождали солидного господина, только интеллекта в лицах было куда меньше, да и одеты они были не в черные костюмы, а в клубную униформу. Оба сразу же подозрительно уставились на Крячко, который, одетый в застиранную спортивную футболку с надписью «Спартак — чемпион» и размахрившиеся на концах штанин джинсы, топтался у дверей. Наверное, вид Станислава сильно отличался от внешностей посетителей данного заведения, потому что один из охранников сразу же шагнул ему навстречу, преграждая дорогу, и спросил:
— Тебе чего, дядя?
— Слушайте, мужики, — обиженным тоном начал Крячко. — Что это за крендель такой на серой «Субару» в ваш клуб вошел?
Парни переглянулись, и тот, что стоял перед Крячко, спросил:
— А тебе он на что?
— Да он меня подрезал на повороте! — возмущенно поведал Крячко. — Зеркало задел, теперь менять надо.
Парни еще раз переглянулись, после чего первый сказал:
— Ты что, идиот? Это же Соловьев! Директор клуба!
А второй длинно процедил:
— Ты вот что, дядя… Топай-ка отсюда подобру-поздорову со своим вонючим зеркалом! И скажи спасибо, что тебе всю машину не смяли. Ну! — и он угрожающе надвинулся на Крячко.
Станислав почесал голову и сказал:
— Ну и времена настали! Наезжают ни за что ни про что!
— Так, давай вали отсюда! — потерял терпение один из охранников. — Тебе просто повезло, что ты слабоумным родился, а то бы мы с тобой не так поговорили. Двигай давай, пока я добрый.
Крячко немного потоптался, потом вздохнул и с огорченным видом пошел на улицу.
— Пока, недоумок! — бросил ему вслед один из парней.
«Пока, ублюдок! — угрюмо подумал Крячко. — Поглядим, как ты запоешь, когда я приеду в твой вонючий клуб при своем истинном лице!»
Он вышел на улицу, направился к метро — и через несколько минут уже входил в свой кабинет Главного управления МВД. Гуров был на месте.
— Как съездил? — спросил он, видя сердитое лицо Станислава.
Тот молча прошел на свое место, продолжая хмурить брови, демонстративно закинул ноги на стол и сказал:
— Иногда я жалею, Лева, что нам не выдают автоматы для повседневного пользования.
— И это очень мудро, — подавив улыбку, ответил Гуров. — Иначе население Москвы существенно бы уменьшилось.
— И это было бы очень кстати! — подхватил Станислав. — А то валят все на хачиков! А у нас своего русского хамла достаточно.
— Не спорю. Но разглагольствовать об этом — пустое дело. Рассказывай лучше, кто тебя обидел.
Крячко пересказал о своем посещении фирмы «Континент», добавив, как проследил за вальяжным господином.
— Благодаря этому нам достоверно известно, что это некий Соловьев Павел Валентинович, владелец игрового клуба «Гейзер», — заключил Крячко.
— Соловьев? — переспросил Гуров. — Да еще Павел Валентинович?
— А что? Дружок твой? — заинтересовался Крячко.
— Ну, сдружиться не довелось, но фамилия эта мне знакома, — кивнул Гуров.
Павел Валентинович Соловьев в свое время был довольно известной личностью. Лет пятнадцать-двадцать назад он был в когорте криминальных авторитетов Москвы, державших под контролем автосервис и часть рынка. Соловьевские с ворами в законе поддерживали нейтральные отношения, особо не борзели и слыли «обычной» группировкой. Соловьев же, помимо занятий рэкетом, занимался еще и почти легальным бизнесом — перегонкой и продажей автомобилей. С коммерсантами предпочитали договариваться мирно, без лишней крови. Кстати, те были рады такому повороту и исправно платили им дань.
