— Позвонили бы раньше, — расстроилась я. — Я ведь говорила: встаю рано.
— Постеснялся.
Мы начали партию. В упорной борьбе я одержала победу.
— Ну надо же, — покачал головой Владимир Иванович. — Варвара, ты часом у нас не чемпионка?
— Нет, — грустно ответила я. — Просто у меня много свободного времени. Тренируюсь.
Вторую партию он тоже проиграл. Хлопнул ладонями по ляжкам и засмеялся.
— Играем? — спросила я с надеждой.
— Конечно, — кивнул он и позвал громко:
— Резо…
На террасе незамедлительно возник шатен с двухдневной щетиной, Владимир Иванович жестом велел ему подойти.
— Смотри, что девчонка со мной делает…
Резо взял стул, уселся на него верхом и, облокотившись на спинку, замер. «Видно, парень на службе языка лишился», — подумала я, он посмотрел на меня и поспешно отвел взгляд.
Через минуту Резо снял очки, на меня больше не смотрел, зато пожирал глазами доску.
— Ну что? — спросил его Владимир Иванович, и они принялись совещаться.
— Двое против одной — нечестно, — засмеялась я, ну и вскоре, конечно, проиграла.
— Ладно, в самом деле нечестно, — сказал Папа. — Будем считать победу недействительной.
Резо в продолжение следующей партии сидел истуканом и следил за мной. Владимир Иванович проиграл.
— Ну надо же… Резо, садись ты.
— Что вы, Владимир Иванович, я хуже вас играю.
— Не скромничай, — отмахнулся тот, и мы стали играть с Резо. Партия вышла рекордно короткой: само собой, он проиграл.
Я просто сияла от счастья, Владимир Иванович хохотнул, а Резо разлепил губы, что должно было означать улыбку.
Мы немного поболтали о шахматах, и через полчаса я отбыла на свою территорию с обещанием, что завтра дам Владимиру Ивановичу возможность отыграться.
На следующий день мы устроились на веранде втроем. Резо пялил глаза на шахматную доску и время от времени невнятно мычал. В этот раз мне ужасно не везло, я не смогла выиграть ни одной партии. Видя такое невезение, Владимир Иванович попытался смухлевать, но я его одернула:
— Так нечестно, вы поддаетесь.
— Просто устал немного, — начал оправдываться он и все равно выиграл.
Мы пошли пить чай в кухне, и я немного покопалась в чужих мозгах. У Резо по-прежнему мыслей не наблюдалось, то есть в принципе они, конечно, были, но совершенно неинтересные: например, он, пока пил чай, размышлял, как бы сложилась партия, если бы я не пожертвовала конем, ну и прочая мура в таком же духе, а Владимир Иванович думал обо мне и очень хотел кое-что узнать, но в тот день вопросы задавать не решился.
Разговор по душам состоялся только через неделю, все это время мы с переменным успехом исправно играли в шахматы. В этот раз Резо отсутствовал, а я, как бы между прочим, спросила:
— А где Ваня? — и покраснела.
— Ваня? — поднял голову Владимир Иванович, точно вспоминая. — Дела у парня. Что, понравился он тебе? — Я пожала плечами и отвела глаза. — Откуда приехала? — спросил Папа.
— Вообще-то я выросла в этом городе, просто три года жила в другом месте, а у Леонида Андреевича здесь друзья, ваши соседи, они сейчас за границей и разрешили нам пожить.
— Постой, — слегка нахмурился мой новый друг. — А родители у тебя где?
— Родителей нет. И родственников тоже. Есть Леонид Андреевич, он друг нашей семьи, но он не может держать меня постоянно… В общем, у меня сейчас каникулы.
— А где ты учишься?
— Я не учусь… я… — Тут я изобразила замешательство, торопливо произнесла:
— Кажется, Леонид Андреевич меня зовет, — и заспешила к родной ограде.
Владимир Иванович был озадачен и даже заинтригован. Поэтому на следующий день, как только сели играть, он начал с вопросов:
— Варя, расскажи-ка мне, почему ты живешь затворницей. Девушка ты молодая, красивая, а друзей у тебя нет, кроме твоего Леонида Андреевича, странно как-то.
Я пожала плечами.
— Так получилось.
— Что получилось? — насторожился он.
— Все. Вы извините, говорить мне об этом не хочется, давайте лучше в шахматы играть.
Теперь его мысли неизменно возвращались к моей особе, любопытство так и разбирало. Я прикидывала, как бы нам с Владимиром Ивановичем подружиться, шахматы, конечно, дело хорошее, но тут требовалось еще кое-что.
Дни шли, а ничего примечательного не происходило. Сообразив, что милости от судьбы не дождешься, я решила ковать счастье своими руками, например, было бы здорово спасти Владимира Ивановича от каких-нибудь врагов. Таковые наверняка имеются. Неплохо бы, к примеру, заслонить его собственной грудью. Подумав немного, я усомнилась: так ли уж хороша идея, а вдруг какой-нибудь умник перестарается и пристрелит меня. Девушка я молодая, к тому же у меня здесь миссия… Может, не миссия, но все равно интересно, и умирать я не спешу. Ничего более остроумного в голову не приходило, и я начала опасаться, что наши отношения с соседом так и останутся на мертвой точке: будем играть в шахматы да время от времени перебрасываться парой слов. Такая перспектива буквально повергла меня в уныние, я лишилась аппетита, исхудала и выглядела абсолютно больной. Док хмурился и смотрел настороженно.
— Не понимаю, чего ты добиваешься?
— Я хочу, чтобы мы с ним стали друзьями, без этого весь мой план полетит к черту, — злилась я.
— В любом случае то, что ты уморишь себя голодом, положения не улучшит.
Доку хорошо рассуждать: сиди себе целый день на веранде, газету читай, а у меня сплошная головная боль.
В общем, с каждым днем я все больше худела и напускала тумана. Владимир Иванович попробовал навести обо мне справки, но ничего стоящего разузнать не смог, впрочем, не очень-то и старался. Шахматы мне уже изрядно надоели, я злилась и поэтому все время выигрывала.
В разгар одного из поединков на веранде вдруг возник дядька в джинсовом костюме. Если быть точной, сначала возник не он, а охранник, тот самый блондин, который в первый раз встретил меня в компании Резо на этой веранде. Звали его Толя. Он прошел на цыпочках очень осторожно, насколько позволяла комплекция, и тихонечко зашептал что-то на ухо Владимиру Ивановичу. Само собой, я не прислушивалась и даже бровью не повела. Резо, который, как обычно, сидел на стуле верхом и следил за игрой, кстати, тоже.
Владимир Иванович, выслушав сообщение, кивнул, Толя удалился, а мой соперник сосредоточился на шахматах. Примерно минут через двадцать после этого вновь появился Толя, на этот раз ничего не шептал, просто возник в поле зрения Владимира Ивановича и, когда тот обратил на него внимание, кивнул.
Вот тут двери распахнулись, и на веранде появился джинсовый. Он был высок, худ и почему-то напоминал ковбоя, не хватало широкополой шляпы и сапожков со шпорами. Владимир Иванович протянул руку, они обменялись рукопожатиями, и мой сосед и благодетель сказал:
— Посмотри, Андрей, что со мной эта девчонка делает.
— Неужто проигрываешь? — ахнул тот. — Быть этого не может.
— Еще как может.
Резо торопливо поднялся и уступил прибывшему стул, но не ушел, а встал за спиной Владимира Ивановича и продолжал наблюдать за игрой.
Андрей устроился на стуле и начал делать вид, что игра его очень занимает. На самом деле ему было глубоко безразлично все, что происходило в настоящий момент на веранде. Впрочем, нет. Владимир Иванович безразличен ему не был. Через пару минут я чуть не взвизгнула от восхищения: вожделенный случай наконец-то представился, случай сидел слева от меня в джинсовом костюме и скалил зубы.
Минут через пятнадцать мы закончили партию, выиграл Владимир Иванович, но для этого ему пришлось попотеть. Мы пожали друг другу руки, и я засобиралась домой. Однако Владимир Иванович обнял меня за плечи и повел в кухню, джинсового он тоже обнял и похлопывал по спине, судя по их поведению, они были давними друзьями, точнее, таковыми считались.
— Редкий талант у нашей Варвары, — нахваливал меня Владимир Иванович. — Я-то думал, что умею играть в шахматы, ан нет, очень заблуждался на свой счет.
— И откуда взялась такая симпатичная Варвара? — весело поинтересовался джинсовый Андрей.
— Соседка моя, из дома напротив. — Владимир Иванович достал пиво из холодильника, а мне сок.
— Я пойду, Владимир Иванович, — робко подала я голос.
— Куда спешишь?
— У вас гости, неудобно.
— Это ты меня испугалась? — усмехнулся гость, демонстрируя золотые зубы.
Был он лет на десять моложе Владимира Ивановича, но выглядел каким-то больным. Дерганый, костлявый. Улыбаться старался ласково, но акулье нутро так и рвалось наружу.
— Ты на меня внимания не обращай, — продолжал он. — Мы с Владимиром Ивановичем старые приятели, я вот и решил его навестить, дел у нас никаких, одни пустые разговоры, так что из-за меня домой не торопись.
— Я все-таки пойду, — пожала я плечами, поставила стакан на стол и робко обратилась к Владимиру Ивановичу:
