— Мистер Скрим, это моя дочь, Елизавета.
Елизавета снова улыбнулась и взглянула на Хэллоуина из под опушенных ресниц.
— Очень рада знакомству, мистер Скрим, — произнесла она. Ее голос был подобен пению соловья. «Она абсолютное совершенство», — подумал Хэллоуин, любуясь дивной красотой девушки.
Она рассказывала разные истории, Хэллоуин смеялся над ее шутками, потом они пошли танцевать. Танцевала она превосходно. Легко, непринужденно. Глаза ее сияли от счастья, она улыбалась, и только когда пришла пора прощаться, на ее лице отразилась тень печали.
— Не хочется расставаться… с вами, мистер Скрим, — робко произнесла она, отводя взгляд от собеседника.
— Мы еще увидимся… — произнес Хэлл, и взял Елизавету за руку. Она взглянула на него и улыбнулась.
— Вы спрашиваете или утверждаете? — спросила она.
— Вам решать, — сказал Хэллоуин и нежно поцеловал ее руку. Потом поклонился и ушел.
В тот вечер Елизавета поняла, что влюбилась. Этот человек украл ее сердце и душу… навсегда.
* * *
— Мэдэлин, она великолепна! После нашего знакомства, я, кажется, еще сильнее влюбился в нее… — восхищенно говорил Хэллоуин, разгуливая по комнате и светясь от счастья. Мэдэлин сидела на софе и курила сигару.
— Боже мой, братец, ты, верно, сходишь с ума! Ничего в ней особенного нет… пустышка, — равнодушно произнесла Мэдэлин. Хэлл возмущенно фыркнул.
— Ничего ты не понимаешь! Она просто чудо… а ее глаза… Боже! Она сводит меня с ума, Мэдэлин! — воскликнул Хэлл, мечтательно улыбаясь.
— Это точно… — буркнула его сестра. Хэлл внимательно посмотрел на Мэдэлин и улыбнулся.
— Уж не ревнуешь ли ты, сестрица? — спросил он. Мэдэлин вскинула свои изящные брови.
— Я? С чего бы…
— Ох, Мэдди, я так и знал! — воскликнул Хэлл и присел рядом с сестрой.
— Ничего ты не знал! Я вовсе не ревную! — вскинулась Мэдэлин.
— Ты же знаешь, сестренка, что я всегда буду любить тебя, что бы не произошло… — сказал Хэлл, обнимая сестру. Она хмуро взглянула на него, но потом все же улыбнулась.
— Я тоже буду всегда любить тебя… но… с Елизаветой тебе лучше не встречаться, — вынесла свой вердикт Мэдэлин. Хэлл тут же отпрянул от нее.
— Что? Почему? — возмущенно спросил он.
Мэдэлин встала и подошла к комоду.
— Ты забыл, кто ты? — холодно осведомилась она, глядя на себя в зеркало. Хэлл вздохнул и закрыл глаза.
— Нет. Я не забыл, но спасибо, что напомнила, — съязвил он.
— Ты не можешь быть с ней, дорогой, она — ЧЕЛОВЕК, — последнее слово она выплюнула, словно раскаленное. Хэлл озлобленно посмотрел на сестру и вскочив с софы, буквально подлетел к ней. Встал за ее спиной и положил руки на ее плечи.
— Я ХОЧУ быть с ней, — прошептал Хэллоуин на ухо Мэдэлин, — И буду.
Мэдэлин усмехнулась.
— Нет. Ты не будешь с ней.
— Почему?!
— Я не позволю тебе раскрыть наш секрет! — прошипела Мэдэлин, повернувшись лицом к брату.
— Она ничего не узнает!
Мэдэлин рассмеялась.
— Ну конечно… когда тебе захочется ее крови, а тебе определенно захочется, ты раскроешь наш секрет тут же! Не сможешь сдержаться!
— Нет! Этого не случиться! Я… люблю ее, Мэдэлин…
Его сестра фыркнула.
— Это не любовь. Лишь страсть. Одержимость. Ты еще найдешь себе сотни, тысячи новых женщин! Вечность — это долго, братец. Мэдэлин обошла брата и направилась к двери. Хэлл стоял, от ярости сжав кулаки с такой силой, что почти впились в кожу до крови.
— Я проголодалась, — будничным тоном произнесла Мэдэлин, и обернулась. Хэлл смотрел на нее с нескрываемой ненавистью, но она даже бровью не повела.
— Идешь? — спросила она, улыбаясь. Хэлл молчал. Она пожала плечами.
— Как хочешь… если что я… ну, впрочем, не важно.
Мэдэлин улыбнулась, и скрылась за дверью.
«Я смогу быть с ней… не раскрывая секрета… я справлюсь. И тогда, сестрица, ты поймешь, что была не права…»
* * *
Хэлл сдержал свое слово. Он не выдал секрета, хотя и видел Елизавету практически каждый день, и желал ее крови постоянно. Однако Мэдэлин все равно злилась на брата и всячески препятствовала их встречам. Но Хэлл не обращал на нее внимания. Они с Елизаветой были счастливы. Их любовь крепчала день ото дня. И вот в один из дней, когда Хэллоуин был в гостях у Елизаветы, он наконец-таки решился предложить ей стать его женой. Он понимал, что это глупо и рискованно, но ничего не мог с собой поделать. Она должна быть с ним. А свой секрет он будет тщательно скрывать, ибо ей ни в коем случае нельзя узнать о том, кто он такой.
Они сидели в гостиной, и, как всегда пили чай. Елизавета задумчиво смотрела в окно, любуясь красотой деревьев.
— Елизавета… — позвал Хэлл.
— Да? — откликнулась Елизавета, повернувшись к нему лицом.
— Я… хотел кое-что сказать тебе…
На лице Елизаветы возникло выражение заинтересованности.
— Что сказать? — спросила она, улыбаясь. Она была так близко… и ее шея…
— Я… это так сложно!
Хэлл отвернулся, пытаясь сосредоточиться. «Как же заманчиво бьется жилка у нее на шее… — думал он, — Нет-нет! Нельзя думать об этом сейчас! Только не она…»
Хэлл вскочил и подошел к окну. Он медленно вдыхал и выдыхал воздух, успокаивая себя. Ему хотелось… крови. Здесь. Сейчас. Он так голоден…
Хэллоуин слышал, как Елизавета встала и тихонько подошла к нему сзади. «Нет! Отойди, Лиззи, отойди!» — кричало его сознание, а голодный зверь внутри него твердил «Убей! Утоли свою жажду! Вспомни, КТО ТЫ!»
— Нет! — закричал Хэллоуин и отошел в сторону от Елизаветы. Она в замешательстве смотрела на него.
— Хэллоуин… что происходит? Тебе дурно? — заботливо спросила она.
— Нет, Лиззи… все хорошо…
Он снова вздохнул, выдохнул, и, наконец, повернулся к ней. Она стояла посередине комнаты и ее глаза были наполнены страхом. «Господи… она боится меня…»
— Лиззи…
— Да?
— Ты меня боишься? — спросил Хэлл, глядя ей в глаза. Елизавета улыбнулась и стала подходить ближе.
— Нет, стой там, прошу тебя, — умолял Хэллоуин.
— Что с тобой? Почему ты так говоришь? — спросила она, не понимая.
— Просто сделай, как я прошу, пожалуйста, Лиззи…
— Хорошо.
Она отстранилась. Хэлл вздохнул и снова спросил:
— Ты меня боишься?
— Нет, конечно, — ответила Елизавета, — Почему я должна бояться тебя, глупенький?
Она снова улыбалась. Хэлл смотрел на нее и, действительно, не видел больше страха в ее глазах. Он читал ее мысли, и в них были только слова любви. Любви к нему. Хэлл собрал всю волю в кулак и решился.
