– Я должен идти. Пришли ко мне секретаршу, чтобы разобраться с подробностями по поводу тех плато, где мы, по-твоему, можем опробовать этот маневр. Когда в следующий раз по одному из них прозвучит сигнал к атаке, я отправлюсь со своей армией в твой лагерь, и мы выйдем вместе. Ты с войском поменьше уйдешь вперед, а мы догоним, как только вы займете позиции.
Садеас кивнул.
Князь повернулся, чтобы подняться по лестнице и покинуть дуэльную арену.
– Далинар!
Великий князь Холин обернулся. Шарф Садеаса взметнуло порывом ветра; он стоял, скрестив руки на груди, и золотая вышивка на его наряде блестела в лучах солнца.
– Ты тоже пришли ко мне одну из своих секретарш. С копией этой Гавиларовой книги. Может, другие истории из нее развлекут меня.
Далинар улыбнулся:
– Я так и сделаю.
59
Большая честь
«И вот повис я над последней бездной, друзья кто позади, кто впереди. Пир, что мне суждено выпить, держится на их лицах, и слова, что мне суждено сказать, искрятся в моем разуме. Старые клятвы снова прозвучат».
Дата: бетабанан, 1173, 45 секунд до смерти. Объект: светлоглазый ребенок пяти лет. Во время произнесения образца дикция удивительным образом улучшилась.Каладин гипнотизировал три светящиеся топазовые сферы на полу перед собой. В бараке было темно и пусто, не считая Тефта и его самого. Лопен лениво прислонился к освещенному солнцем дверному косяку, поглядывая по сторонам. Снаружи раздавался голос Камня, выкрикивавшего команды другим мостовикам. Бригада отрабатывала боевые построения. Ничего особенного. Все выглядело так, словно они тренировались носить мост, но на самом деле учились исполнять приказы и эффективно менять строй.
От трех маленьких сфер – всего-то светосколков – на каменный пол падали желтовато-коричневые круги света. Каладин сосредоточился на них, затаил дыхание, пожелал, чтобы свет перешел в него.
Ничего не произошло.
Он очень старался, пялясь в самый центр сфер.
Ничего не изменилось.
Парень взял одну, положил на ладонь и поднял так, чтобы видеть один лишь свет. Он мог разглядеть завихрения во всех подробностях – беспокойный неустанный ураган света. Каладин приказывал, желал, умолял.
Ничего.
Он застонал и лег на каменный пол, уставившись в потолок.
– Может, ты недостаточно сильно его хочешь, – предположил Тефт.
– Я хочу его со всей страстью, на какую только способен. Он не колыхнулся.
Тефт что-то проворчал и подобрал одну из сфер.
– Может, мы ошиблись. – Казалось, высшие силы устроили так, что в тот момент, когда Каладин принял эту странную и пугающую часть самого себя, все перестало получаться. – Наверное, это была иллюзия. Просто солнечный свет упал каким-нибудь хитрым образом…
– Ага, солнечный свет упал, – ровным голосом сказал Тефт, – и прилепил мешок к бочке. Иллюзия, точно.
– Ну ладно. Значит, произошло какое-то странное стечение обстоятельств – из тех, что бывают лишь один раз.
– И когда ты был ранен, – напомнил Тефт. – И на каждой вылазке с мостом, когда тебе требовалась прибавка к силе или выносливости.
Каладин издал разочарованный вздох и несколько раз легонько стукнул затылком о каменный пол.
– Что ж, если я один из этих Сияющих, о которых ты все время твердишь, почему у меня ничего не получается?
– Как по мне, – проговорил седоволосый мостовик, катая сферу в пальцах, – все дело в том, что ты словно ребенок, который только начинает ходить. Сначала он случайно делает первый шаг. А потом постепенно учится двигать ногами по собственной воле. Тебе просто нужно упражняться.
– Я уже неделю пялюсь на сферы. Сколько еще мне упражняться?
– Ну, надо продолжать, пока не получится.
Каладин закатил глаза и снова сел:
– И зачем только я тебя слушаю? Ты же признался, что знаешь не больше моего.
– Я ничего не знаю о том, как использовать буресвет. – Тефт нахмурился. – Но я знаю, что должно получиться.
– По сказкам, которые противоречат друг другу. Ты говорил, что Сияющие могли ходить по стенам и летать.
Тефт кивнул:
– Да, могли. А еще плавили камни взглядом. И перемещались на огромные расстояния в мгновение ока. И управляли солнечным светом. И…
– И почему же, – перебил Каладин, – им требовалось как ходить по стенам, так и летать? Ведь можно же перелететь через стену, зачем по ней бегать?
Тефт промолчал.
– Зачем нужно и то и другое, – продолжил Каладин, – если они могли просто перемещаться «на огромные расстояния в мгновение ока»?
– Не знаю, – буркнул Тефт.
– Сказкам или легендам верить нельзя. – Каладин посмотрел на Сил, которая приземлилась возле одной из сфер и уставилась на нее с детским любопытством. – Откуда нам знать, что в них правда, а что – выдумка? Мы точно знаем лишь одно. – Он схватил одну из сфер и поднял, держа двумя пальцами. – Сияющий в этой комнате. И он очень, очень устал от коричневого цвета.
Тефт фыркнул:
– Ты не Сияющий, парень.
– Разве мы только что не говорили о…
– Да, ты можешь заряжаться, – перебил Тефт, – можешь впитывать буресвет и управлять им. Но это еще не значит быть Сияющим. Все дело в том, как они жили, что делали. В Бессмертных словах.
– Каких-каких?
Тефт снова покатал сферу в пальцах, поднял и заглянул в ее глубины.
– Жизнь прежде смерти. Сила прежде слабости. Путь прежде цели. Это их девиз и Первый идеал, или Бессмертные слова. Были еще четыре других.
Каладин вскинул бровь:
– Что за четыре?
– Я толком не знаю. Но они руководствовались этими Бессмертными словами – этими Идеалами – во всем, что делали. Четыре других Идеала у каждого ордена Сияющих были свои. Но Первый идеал один и тот же для всех десяти: жизнь прежде смерти, сила прежде слабости, путь прежде цели. – Он поколебался. – Ну, так мне говорили.
– Понятно, но это все, по-моему, слегка очевидно, – сказал Каладин. – Сначала жизнь, потом смерть. Сначала день, потом ночь, сначала один, потом два. Что здесь такого?
– Ты несерьезен. Может, потому буресвет и отвергает тебя.
Каладин встал и потянулся:
– Тефт, извини. Я просто устал.
– Жизнь прежде смерти. – Тефт пригрозил Каладину пальцем. – Сияющий всегда ищет способы защитить все живое. Он никогда не убивает без необходимости и не рискует собственной жизнью по пустякам. Жить сложнее, чем умирать. Долг Сияющего – жить.
Сила прежде слабости. Все люди время от времени делаются слабыми. Сияющий защищает слабых и использует свою силу во благо других. Сила не делает человека способным править; она делает его способным служить.
Тефт подобрал сферы и положил в свой кошель. Последнюю он подержал секунду, потом тоже спрятал.
