– Ганчо, что мы будем делать? – спросил Лопен.
– Пойдем в ущелье, – ответил Каладин. – Как и предписано. Потом хорошенько выспимся, ведь, похоже, следующей ночью поспать нам не удастся.
– Ребятам не понравится спускаться в ущелья по ночам, – заметил Тефт.
– Знаю.
– Но мы еще не готовы к… тому, что должны сделать. – Тефт огляделся по сторонам, чтобы убедиться, что никто не слышит, кроме Каладина и Лопена. – Нужно хотя бы еще несколько недель.
– Знаю.
– Мы не продержимся еще несколько недель! С той поры, как Садеас и Холин начали работать вместе, вылазки происходят чуть ли не каждый день. Всего одна плохая – всего один раз паршенди выберут нас своей целью, – и все закончится. Нас сотрут в порошок.
– Я знаю! – раздраженно ответил Каладин, сжав кулаки, и глубоко вздохнул, чтобы не вспылить.
– Ганчо! – воскликнул Лопен.
– Что? – рявкнул Каладин.
– Это опять происходит.
Парень застыл, потом посмотрел на свои руки. И действительно, от его кожи поднимался едва светящийся дымок. Совсем тусклый – рядом с Каладином находилось не много самосветов, – но все-таки вполне заметный. Струйки таяли одна за другой. Оставалось надеяться, что никто не обратил внимания.
– Преисподняя! Что я сделал?
– Не знаю, – буркнул Тефт. – Разозлился на Хашаль?
– Я и раньше был злой.
– Ты вдохнул, – взволнованно сказала Сил, заметавшись вокруг него ленточкой из света.
– Что?
– Я видела. – Сил завернулась в узел. – Ты разгневался, сделал глубокий вдох, и свет… перешел в тебя.
Каладин посмотрел на Тефта, но, разумеется, пожилой мостовик ничего не слышал.
– Собери людей, – приказал Каладин. – Мы идем на ущельное дежурство.
– А как быть с тем, что случилось? – спросил Тефт. – Нам не выдержать столько вылазок с мостом. Нас на части разорвут.
– Я собираюсь кое-что предпринять прямо сегодня. Собери людей. Сил, ты мне нужна.
– Да? – Она повисла перед ним, приняв облик девушки.
– Разыщи место, где есть трупы паршенди.
– Я думала, ты собираешься сегодня тренироваться с копьем.
– Парни будут тренироваться. Сначала я все организую, а потом займусь кое-чем другим.
Каладин подал короткий сигнал, и мостовики довольно умело построились клином. Они несли копья, которые держали в тайнике в ущелье, в большом мешке с камнями. Он снова хлопнул в ладоши, и все построились двойной стеной. Каладин хлопнул опять, и они построились кругом, так что один человек стоял за каждыми двумя, готовый подменить любого из них, сделав лишь шаг.
По стенам ущелья текла вода, и мостовики шлепали по лужам. Они были хороши. Куда лучше, чем имели право быть, даже лучше – учитывая их подготовку – любого отряда, с которым ему доводилось работать.
Но Тефт рассуждал верно. В битве они продержатся недолго. За несколько недель Каладин бы достаточно обучил их наносить колющие удары и прикрывать друг друга щитами, чтобы парни стали хотя бы отчасти опасными. До той поры они просто мостовики, которые умеют строиться замысловатым образом. Им необходимо время.
Каладин должен как-то его выиграть.
– Тефт, – распорядился он, – займись ими.
Пожилой мостовик отсалютовал ему, скрестив руки.
– Сил, пойдем посмотрим на трупы.
– Они недалеко. Пошли. – Она светящейся ленточкой метнулась вдоль ущелья.
Каладин направился следом.
– Сэр, – позвал Тефт.
Каладин приостановился. С каких пор Тефт начал называть его «сэром»? Это показалось до странности правильным.
– Да?
– Сопровождающие нужны? – Тефт стоял во главе отряда мостовиков, все больше и больше походивших на солдат в своих кожаных жилетах и с копьями, которые они держали умелой хваткой.
Каладин покачал головой:
– Сам справлюсь.
– Ущельные демоны…
– Светлоглазые поубивали всех, что забрели так близко к лагерям. Кроме того, если я и впрямь напорюсь на одного, разве еще два или три человека на моей стороне что-то изменят?
Седобородый мостовик скривился, но возражать не стал. Каладин двинулся следом за Сил. В его кошеле были собраны все сферы, какие им удалось найти на трупах во время мародерства. У них вошло в привычку цеплять часть каждой находки к мосту, и благодаря помощи Сил они теперь отыскивали куда больше сфер, чем раньше. В кошеле скопилось маленькое состояние. Этот буресвет, как надеялся Каладин, должен был сегодня принести большую пользу.
Он достал сапфировую марку, чтобы освещать себе путь и обходить лужи, из которых тут и там торчали кости. Из одной выглядывал череп, поросший волнистым зеленым мхом, напоминавшим волосы; сквозь мох проглядывали спрены жизни. Другой на месте Каладина, в одиночестве бродя по дну темной расщелины, ощутил бы страх. Это было священное место – саркофаг простонародья, погребальная пещера мостовиков и копейщиков, что умерли, исполняя приказы светлоглазых, и кровь их пропитала эти неровные стены. Это место не было жутким; оно было святым.
Парень был даже рад остаться в одиночестве и тишине, рядом с останками павших. Этих людей заботили не свары между тем, кто родился с глазами светлее, чем их собственные. Этих людей заботили их семьи или – в крайнем случае – кошельки со сферами.
Сколько из них оказались в ловушке в этих незнакомых землях, на бесконечных плато, потому что были слишком бедны, чтобы вырваться домой, в Алеткар? Каждую неделю погибали сотни, чтобы те, кто и так богат, получили новые самосветы. А еще – чтобы отомстить за короля, который давно умер.
Каладин миновал еще один череп, у которого не хватало нижней челюсти, а темя было рассечено ударом топора. Казалось, пустые глазницы с любопытством следили за ним, и синий буресвет в его руке придавал таинственность неровной земле и стенам.
Ревнители учили, что после смерти самые доблестные из людей – те, кому удалось лучше всех воплотить в жизнь свое Призвание, – возносились на небеса, чтобы помочь отвоевать их. Каждому суждено делать то же самое, что он делал всю жизнь. Копейщики воевали, фермеры трудились на духовных фермах, светлоглазые правили. Ревнители старательно напоминали, что достижения в любом Призвании дают силу. Фермер сумеет взмахом руки создавать поля с духовными злаками. Копейщик станет великим воином, чей щит будет производить громы, а копье – молнии.
А как быть с мостовиками? Неужто Всемогущий потребует, чтобы все эти павшие восстали и занялись той же тяжелой работой? Получается, Данни и остальные даже в посмертии будут бегать с мостом на плечах? Ревнители не навещали их, чтобы проверить способности и даровать Возвышение. Возможно, мостовики и не понадобятся для войны за небеса. В любом случае туда попадали только самые умелые. Другим суждено просто дремать, пока Чертоги Спокойствия не отвоюют.
