бы разок в этих сапогах на
стрижку, где так много народа? Плохо, конечно, что сейчас ещё лето, и ноги в сапогах сильно
вспотеют…
Отходя от состояния душевного столбняка, вызванного приобретением таких сапог, в которых на
Западной Украине даже не ходят, Штефан ещё несколько дней скрывает несчастную судьбу своей
зарплаты даже от Романа. Но скрывай не скрывай, а курить-то хочется, и деньги надо занимать
снова.
– Так ты хочешь её бросить или нет? – теперь уже с досадой спрашивает Роман, протягивая
ему зелёненькую трёшку.
378
– Хочу.
– Тогда бросай сразу и навсегда.
И Штефан делает решительную попытку. Не ходит к Рите аж целых два дня. Намерен не пойти и
на третий, но та, подступив к нему на стрижке, требовательно спрашивает, не обращая внимания
на подконтрольных ей стригалей, придёт он к ней сегодня или нет? И тут язык Штефана
независимо от его мозгов, на которые недавно так критически намекал дед Костя, обещает:
«Приду». Язык, брякнувший это, не накажешь, однако решимость Штефана такова, что, изнывая
весь вечер, он всё же никуда не идёт.
Утром, видя стремительное приближение Риты по проходу между столами с зауженными, как
бойницы, глазами, Штефан едва удерживается, чтобы не шмыгнуть куда-нибудь в загон. Но вместо
этого он хватается за первую овцу этого дня, как за какую-то защиту. Рита с ходу устраивает ему
визгливый разнос, пытаясь докопаться до причины коварного обмана. Венгр некоторое время
издаёт различные междометия, а потом, поскольку всё это очень длинно, пытается изобразить
независимую работу. Но, в конце концов, так и не переждав потока брани, вздыхает, отрывается от
животного, которого уже не стрижёт, а портит прямо на глазах главного контролёра, и дерзко
отвечает, что не пришёл потому, что и не хотел приходить. Произнеся это, он на всякий случай,
подаётся чуть назад, и добавляет, что и впредь не станет у неё бывать. У Риты уже не остаётся сил
на уточнения, и она убегает в склад, чтобы выреветься там на тюках шерсти.
После обеда её наскок повторяется. И тут уж Штефан, набравшись храбрости, решает
объясниться с ней основательно и окончательно.
– Я ошибся в тебе, – заявляет он. – Я думал, ты серьёзная дама, а ты… несерьёзная.
– Что?! Кто, что тебе про меня наговорил?
– Ветер принёс. Но я всё знаю. Вспомни хотя бы о командированных шоферах. Ты что, о них
забыла?
– Кто тебе всё это рассказал? – в общем-то, как бы и не отрицая самого факта шоферов,
истеричным визгом кричит Рита, не стесняясь никого вокруг, и дед Костя, чаюющий в это время у
себя где-нибудь на веранде, очевидно, просто захлёбывается чаем.
Пережидая крик, Штефан, не выключая машинки, останавливается и недоумённо глядит на неё.
– Какой же ты подлец! – кричит Рита, уливаясь слезами. – Как шарахну сейчас этой машинкой
по твоей тупой башке!
Она делает попытку выхватить у него стрекочущий ножами механизм, который раньше боялась
как бомбу. Штефан от греха подальше щёлкает выключателем и с тем же потрясающим
спокойствием смотрит на Риту. Она от его пустого взгляда снова плачет навзрыд и убегает к
знакомым тюкам. Переведя дух, Штефан принимается за овцу, и как только углубляется в работу,
Рита возникает рядом с тем же визгом. Теперь её интересует имя сельского предателя,
рассказавшего о шоферах и обо всём прочем. И все, кто есть на стрижке, смотрят на неё, жалкую,
с недоумением и усмешкой: да теперь-то, когда о ней перетёрты все сплетни, об этом может
рассказать каждый. Так и не получив ответа от Штефана, Рита убегает, а потом возвращается ещё.
С пятого её забега Штефан, не выдержав, наконец, этого публичного истязания, швыряет машинку
и уходит в свою будку. Рита бежит следом и уж там-то они объясняются так, что будка ходит
ходуном и гудит, как барабан.
Стрижка же полностью остаётся без бракёра. И для этого не пришлось придумывать ничего
особенного – всё решилось жизненно, само собой.
– Сегодня у нас в клубе «Тихий Дон», две серии, – говорит Кармен, почему-то ещё ласковей
относясь к Роману в свете всех бурных событий дня, – давай сходим. Я, правда, уже видела его, но
хочу посмотреть ещё.
– Хорошо, – соглашается он.
В клубе они сидят так же, как в день их сближения. Но если тогда это не вызвало у случайных
свидетелей никаких подозрений, то теперь лишний раз уже, можно сказать, официально,
подтверждает слухи о них.
Фильм, конечно, знаком и Роману, но сегодня он видит его по-другому. Вот жена Григория
Мелехова Наталья приходит к Аксинье и со слезами умоляет вернуть ей мужа. Аксинья же смеётся
и издевается над ней. Потом, несколькими эпизодами позже, когда у Аксиньи умирает ребёнок, ей
овладевает молодой барин, как бы утешая её. Спустя ещё какое-то время приезжает Григорий,
получивший отпуск после ранения. Он избивает барина, несколько раз перепоясывает бичом
Аксинью и уходит к жене.
Страстей много, и горя хоть отбавляй. А если представить такую, конечно, фантастическую для
того времени картину, что в семье Григория две жены, которым не надо его делить? И тогда все
события становятся иными. Не надо Аксинье издеваться над Натальей, они живут вместе и вместе
ждут своего мужа, вместе тоскуют и скучают. И душу каждой есть кому излить. Причём, понимание
у них при этом полное. Если у одной грудной ребёнок, то в уходе за ним помогает и другая. А если
случается смерть ребёнка, то никому не нужно искать это утешение на стороне, оно будет и дома.
379
Когда после кино они оказываются дома у Тони под одеялом, Роман рассказывает ей всё, о чём
он размышлял.
– Ты говоришь так, – шепчет она, – будто смотрел не только фильм, но и читал одновременно,
как его переиначивала я. Я тоже думала, ну почему же это люди не могут жить умнее? Ой, ну как
же всё это будет у нас?
– У нас всё будет по-новому.
ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ПЯТАЯ
Душа на разрыв
Писем от Смугляны нет. По времени она должна быть уже не в больнице, а у родителей. Но
почему не пишет?
Письмо приходит, наконец, в середине недели. Искупавшись в Ононе и завезя Тоню домой,
Роман едет мимо дома Матвеевых, стоящего рядом с пожарищем дома Мерцаловых, постепенно
зарастающего травой, и Катерина призывно машет с крыльца. Почта Мерцаловых обычно копится
у них на старом комоде на веранде. Понятие «свежие газеты» вообще-то не для Пылёвки, потому
что почта приходит два раза в неделю. Всю корреспонденцию Мерцаловых (в основном это газета
«Советская Россия») почтальонка отставляет у
