идеей, – сразу же возразил панамец.
– Почему?
– Потому что люди беспокоятся, – честно ответил он. – С момента нашего путешествия в Англию, пребывания на Лансароте и истории с Four Roses прошло уже несколько месяцев, а мы так и не разделили даже жалкий мараведи. Они считают, что то, чем мы занимаемся, – это не пиратство, а каботаж.
– И что я могу поделать, если единственный корабль, который нам встретился, оказался работорговым?
– Мы могли бы продать рабов, – спокойно заметил его помощник. – Если бы вместо того, чтобы высадить их, мы доставили бы их на Ямайку, мы бы получили целое состояние.
– Я не занимаюсь работорговлей.
– Для большинства людей это не работорговля, а просто продажа груза. Мы никогда не торговали кирками и лопатами, но это был отличный бизнес, и это единственное, что имеет значение.
– Это важно и для тебя?
– Мое мнение здесь не важно, – невозмутимо ответил он. – Я офицер, у меня есть каюта, и я просто отдаю приказы. – Он покачал головой. – Но большинство людей спят в душных трюмах в подвешенных гамаках, стоят на вахте или лазают по мачтам, стирая в кровь руки, и единственная причина, по которой они терпят такую жизнь, – это надежда на хороший добытый трофей. Если трофея нет, они злятся.
– Понимаю…
– Этого недостаточно, чтобы понять. Тебе нужно это усвоить. Теперь ты капитан, и твоя главная забота – это держать команду довольной, если ты не хочешь оказаться за бортом.
– Я это учту.
Маргаритенец заперся в своей каюте, раздумывал более трех часов, а затем вышел на палубу, занял место на мостике и приказал ударить в колокол, чтобы собрать всех людей.
Когда все собрались в ожидании, он обвел взглядом их лица, большинство из которых выглядели подозрительно, и спокойно сказал:
– В последнее время дела идут плохо, и я понимаю, что вы недовольны, но это изменится. – Он прокашлялся, то ли чтобы прочистить горло, то ли чтобы сделать голос глубже, и добавил: – Напоминаю, что сейчас конец октября, а это значит, что через месяц появится Флот, который идет из Севильи…
– Надеюсь, ты не планируешь его атаковать… – с сарказмом сказал Зафиро Бурман. – Они разнесут нас в клочья.
– Нет! – резко ответил он. – Я не настолько глуп!
– Тогда что?
– Тогда вам следует знать, что к этому времени Королевская палата в Ла-Асунсьоне уже собрала большинство жемчугов, добытых за год. – Он подмигнул. – Думаю, их там больше шести тысяч, если производство не сильно снизилось.
– Шесть тысяч! – воскликнул кто-то удивленно. – Это невозможно!
Молодой капитан Жакаре Джек уверенно кивнул.
– Возможно, хотя не все из них будут высокого качества. Мне известно, что корабль из эскадры заберет их и отвезет в Картахену-де-Индиас, где к ним присоединятся изумруды из Новой Гранады, золото из Мексики и серебро из Перу, которые уже должны были прибыть. – Он позволил своим людям немного обдумать это, затем продолжил: – Я намерен захватить эти жемчуга до того, как их вывезут.
– Как? – спросил первый штурман, явно желавший вернуть себе хоть часть утраченного влияния. – Никто никогда не нападал на Ла-Асунсьон.
– Возможно, потому что никто из уроженцев Маргариты этого не пытался, – спокойно ответил он. – Сейчас я прошу вас только о терпении на одну неделю. Остальное – моя забота.
– Уверен, что это только неделя? – уточнил Ник Каррота.
– Уверен.
Он вернулся в свою каюту, но через несколько минут в дверь постучал Лукас Кастаньо, вошел и закрыл за собой дверь.
– Ты слишком рискуешь, – сказал он первым делом. – Признаю, ты увлек их, и теперь у тебя есть время, чтобы искать своего отца, но мне хотелось бы знать, что ты им скажешь, когда вернешься.
– Если я привезу жемчуга, мне не придется ничего говорить.
– А если не привезешь?
– Думаю, я стану приманкой для акул.
– Ты думаешь правильно! – согласился панамец. – Уверен, что у тебя есть план?
– Совсем нет.
Панамец сел на край широкого окна, выходящего на корму, и посмотрел на своего непредсказуемого капитана так, будто тот был существом с другой планеты.
–Я до сих пор не могу понять, – наконец пробормотал он, тяжело вздыхая, – ты самый хитроумный человек из всех, кого я встречал, или самый безрассудный. Но одно несомненно: ты сидишь в капитанском кресле, и корабль твой. Я бы никогда не смог этого добиться, хоть за тысячу лет.
–И что это, по-твоему, значит?
–Либо ты действительно самый хитрый, либо безрассудство может оказаться весьма прибыльным делом.
–Отлично! Тогда прикажи взять курс на Мансанильо. Посмотрим, чем все это кончится.
После полуночи Себастьян Эредия снова высадился на острове, где родился. В сопровождении только Хусто Фигероа, хилого «маракучо» с кривыми ногами, который скорее напоминал туберкулезного разносчика, чем грозного пирата, он начал извилистый путь к помпезно названному Королевскому пути, соединяющему север острова с Ла-Асунсьоном.
Никто, казалось, не обратил ни малейшего внимания на их присутствие, так как их оборванный вид ничем не отличался от десятков голодных бродяг, которые в те дни бродили по острову Маргарита в поисках пропитания. Как говорил капитан Санчо Менданья, времена были крайне тяжелыми.
Потеря «Фоур Розес» и особенно его ценного «человеческого груза» окончательно вывела из себя и без того вспыльчивого дона Эрнандо Педрариаса. Он поспешил компенсировать свои убытки, увеличив и без того невыносимое давление на страдающих островитян до совершенно абсурдных пределов.
Повсюду были жалобы.
Шепотом, но жалобы.
И проклятия.
Оскорбления и проклятия в адрес «свиньи Педрариаса» и «шлюхи Матаморос».
Когда местные жители считали, что говорят с такими же отчаявшимися, как они сами, они не стеснялись обвинять «свинью Педрариаса» во всех несчастьях, приведших их к полному разорению. Многие задавались вопросом, как один человек мог превратить остров, который когда-то считался самым богатым в мире, в царство нищеты.
Неутолимая жадность Севильской торговой палаты, чей единственный интерес заключался в отправке в Севилью все большего количества богатств, чтобы питать огромные комиссии для бесконечного числа некомпетентных бюрократов, нашла в амбициозном Эрнандо Педрариасе олицетворение всех своих недостатков. Теперь казалось, что на Маргарите не осталось ни одного человека, который бы надеялся на лучшее будущее.
Самым распространенным настроением среди жителей было желание оставить все и навсегда перебраться на материк, хотя новости из Куманы тоже были далеко не обнадеживающими.
–Палата, как Бог, вездесуща, – говорили скептики. – И если она не может забрать у тебя жемчуг, она высосет твою кровь.
На протяжении истории человечество иногда могло силой избавляться от самых кровожадных диктаторов и самых жестоких захватчиков, но никогда, за всю ту же историю, оно не могло стряхнуть с себя тихое и неумолимое иго армий бюрократов.
Не существовало героя, который знал
