их на палубу.
–Им тут не поместиться! – заметил Ник Караротта. – А если их освободить, они нападут на нас. Их слишком много.
Жакаре Джек задумался на несколько мгновений, затем приказал привести на борт негра, спасенного накануне вечером, и, объяснив как мог, сообщил, что его намерение – высадить их на суше.
–Если сделаете, как я говорю, вы будете свободны и сможете начать новую жизнь, – заключил он. – Но если начнете создавать проблемы, я отправлю вас на дно моря ядрами из пушек. Понятно?
Тот кивнул, спустился в трюм и долго там оставался. Вернувшись, он счастливо улыбался.
—Если снять цепи, они будут подниматься дышать по очереди, – сказал он. – Проблем не будет.
—Тогда решено! – Маргаритенец обернулся к четверым отобранным работорговцам, которые ждали с надеждой в глазах. – Следуйте за нами! Если все сделаете правильно, спасете свою шкуру. В противном случае вы знаете, что вас ждет.
Несколько минут спустя «Жакаре» отошел от «Четырех роз», продолжая свое медленное движение на запад, а в миле позади него плыл вонючий корабль с палубой, теперь переполненной черными телами, которые радостно махали руками и пели странную песню благодарности.
Позади остались валлийский капитан и восемь его людей, которые барахтались в последней попытке остаться на плаву, в то время как вокруг них начали кружить акулы.
VIII
Оставшись снова один в своей каюте и глядя через широкое кормовое окно на ужасный корабль, следовавший за ними менее чем в миле позади, Себастьян Эредиа Матаморос провел долгие часы, размышляя о событиях прошедшего дня и особенно об очевидности того, что человек, разрушивший его жизнь и жизнь бесчисленных маргаритцев, был не только тираном, но и работорговцем, обогащавшимся за счет страданий сотен людей.
«Всего лишь негры!»
Эта презрительная фраза навязчиво звучала в его голове, но он все равно не мог ее принять. Хотя с детства Себастьян знал, что рабство – это обычное явление в колониях, он никогда раньше не был свидетелем того, насколько вопиющая несправедливость может превращаться в нечто абсолютно отвратительное.
Немногие рабы, с которыми он сталкивался ранее, находились лишь на ступень ниже большинства рыбаков из Хуан-Гриего, вынужденных влачить жалкое существование под жесткими правилами, установленными Севильской торговой палатой. И никогда, насколько он мог вспомнить, он не задумывался о том, что эти несчастные были насильно вырваны из своих домов и семей, чтобы стать собственностью того, кто готов был за них заплатить.
На Маргарите слово «негр» всегда было синонимом слова «раб», но только увидев их, набитых как скот, в трюме корабля «Фур Роузес» Жакаре Джека, Себастьян по-настоящему осознал, что значит рабство.
Даже свиней не обращались так жестоко по дороге на бойню, и, возможно, впервые в жизни юный капитан понял, что общество разделено не только на богатых и бедных, священников и пиратов, военных и гражданских. Общество скорее делилось на угнетателей и угнетенных, а то, что он увидел этим утром, заставило его задуматься: жадность угнетателей не знает границ. Были такие люди, как Эрнандо Педрариас, которым не хватало почти неограниченной власти – они были способны на самые немыслимые мерзости, лишь бы стать чуть-чуть богаче.
Он искренне задался вопросом, сможет ли он сам, глава презренной шайки морских разбойников, когда-нибудь пасть так низко, чтобы торговать людьми, и пришел к выводу, что пока ему далеко до того, чтобы считаться настоящим бессердечным негодяем. Всего несколько часов назад он без малейших угрызений совести отправил на смерть восемь человек, но одна только мысль о продаже одного из беззащитных африканцев вызывала у него отвращение, несмотря на то, что, как утверждал Караррота, многие из них воспринимали рабство как вполне логичную форму существования.
– Большинство из них уже рождаются рабами своих племенных вождей, – заметил Караррота в какой-то момент. – И все, что происходит, это смена черного хозяина на белого, который зачастую оказывается даже более щедрым и милосердным. Самое худшее – это перевозка, потому что торговцы стараются извлечь максимум выгоды из каждого рейса, превращая корабли в настоящие собачьи конуры.
– А тебе бы понравилось быть рабом? – сердито спросил Лукас Кастаньо.
– А кем я был, пока не решил стать грабителем, работорговцем или пиратом? – огрызнулся тот. – Я работал от рассвета до заката за гроши и, кроме цвета кожи, мало чем отличался от этих несчастных. – Он мрачно посмотрел на присутствующих и добавил почти вызывающим тоном: – И пусть поднимет руку тот, кто никогда не чувствовал себя так же эксплуатируемым.
Никто не поднял руку. Вспоминая тяжелые времена, когда Севильская торговая палата заставляла его отца снова и снова нырять к акулам за жемчужинами, которые потом оплачивались по цене перламутра, Себастьян Эредиа вынужден был признать, что мальтиец был прав: их прежняя жизнь мало чем отличалась от жизни любого африканского раба.
Поэтому неудивительно, что через неделю, когда они наконец увидели побережье материка, капитан приказал поднять на борт Жакара представителя чернокожих, пользовавшегося наибольшим авторитетом среди своих товарищей.
– Я решил высадить вас в заливе Пария, чтобы вы могли уйти в джунгли у устья реки Ориноко, – сказал он. – Я дам вам оружие, и, возможно, вы сумеете выжить. – Он внимательно посмотрел на каждого из них, добавив: – Но испанцам не понравится, что группа беглых рабов разгуливает на свободе. Если об этом узнают, к вам присоединятся многие другие рабы. Вам придется защищать эту свободу с оружием в руках, но для этого вам сначала нужно выбрать вождя, потому что я уже не могу сделать для вас больше.
–Ты сделал слишком много, —заметил спасённый из моря чернокожий, которого они переименовали в подходящее имя Моисей. —Ты спас нам жизнь, и мы будем тебе вечно благодарны.
–Лучший способ отблагодарить меня – это не позволить, чтобы вас снова сделали рабами, – улыбнулся уроженец Маргариты. – Я знаю, что вы принадлежите к разным племенам и даже говорите на разных языках, но вы сможете быть свободными, только навсегда забыв о своих различиях.
–Сколько человек отправят нас преследовать?
–Не знаю, – признался Себастьян Эредия. – Но помните: это будут простые солдаты, которые ненавидят джунгли и жару. Поэтому болота всегда будут вашими лучшими союзниками. Не вступайте с ними в открытый бой, пусть они изведутся, гоняясь за вами через чащу. Уверяю вас, со временем они устанут от поисков. Этот континент огромен, и, если они забудут о вас, места хватит всем.
–Выбери нашего лидера сам, – попросил самый старший из рабов, бросив многозначительный взгляд на Моисея. – Никто не станет оспаривать твоё решение.
Молодой капитан обернулся к своим товарищам.
–Вы согласны?
Те
