был.
Я снова схватил Принцессу за шкирку и унес прочь. Она не сопротивлялась.
Глава двенадцатая
На этот раз я не выронил Принцессу, а вместо этого аккуратно поставил ее на землю у порога хижины. Она снова вся дрожала.
Это здание вызывало у меня какое-то нехорошее предчувствие. Я отошел, оглянувшись на Принцессу, надеясь, что она поймет намек, и спустя минуту или две она последовала за мной. Приятный запах воды заглушил другой запах, доносящийся из хижины. Я подошел к пруду и попил немного. Сзади подошла Принцесса. Ей даже не пришлось особенно наклонять голову, чтобы попить – она и так уже была на одном уровне с водой.
Принцесса все лакала и лакала, лакала и лакала. Как в ней только помещалась вся эта вода? Еще я заметил, как тщательно она держала свои лапы подальше от пруда. Зачем? Я понятия не имел, но постепенно начинал думать, что из всех представителей моего народа, с которыми я только сталкивался, не было никого, хоть немного похожего на Принцессу.
Кроме этого, никаких других мыслей у меня не было. Мы стояли у пруда, солнце поднималось все выше в небо, становилось все жарче, воздух был неподвижен и тих. Это произвело на меня странный эффект, заставив и меня стоять тихо и неподвижно. Затем, наконец, у меня возникла мысль, и я вырвался из этого странного оцепенения. Мысль была: Берни.
Где он? Я понятия не имел и даже не знал, с чего начать. В голове у меня было пусто. И в этом состоянии абсолютнейшей пустоты я обнаружил, что куда-то иду – прочь от пруда, через травянистую равнину, к каменистой тропинке, ведущей вниз с холма обратно к городу-призраку. Я никак не мог понять, зачем, но потом оказался на тропинке и догадался: Берни вернется за мной, так что меня должно быть легко найти. Потом я понял кое-что еще – Принцессы со мной не было. Я оглянулся и увидел, что она все еще стоит у пруда.
Я остановился, так и не опустив на землю поднятую переднюю лапу. Принцесса вроде бы смотрела в мою сторону, и я гавкнул. Она должна была меня услышать, но виду не подала и осталась стоять, где стояла. Так что я повернулся и пошел обратно за ней. Это была моя работа.
Я обошел пруд и встал рядом с Принцессой, и она перевела на меня взгляд своих огромных темных глаз. Я гавкнул – низко, рокочуще, готовый ко всему, и в особенности к тому, что сейчас меня укусят этими вот зубами, которые, если так подумать, оказались неожиданно большими. Но кусаться Принцесса не стала. Вместо этого она удивила меня в очередной раз, внезапно завиляв своим маленьким хвостиком-шариком.
Я вернулся на каменистую тропинку, и Принцесса потрусила за мной в своей забавной манере – лапы размыты, а тело двигается с очень маленькой скоростью. Кроме того – я заметил это впервые – она держала голову с очень решительным и целеустремленным видом.
Мы вскарабкались по каменистому склону и начали свой зигзагообразный спуск с другой его стороны. Перед нами расстилался Клаусон-Уэллс: конюшня, главная улица, салун. Казалось, он не становится ближе, и шли мы целую вечность. На очередном повороте нам преградил дорогу большой валун, загораживая вид на город-призрак. Пока мы обходили его, все изменилось: теперь по улице катил черно-белый седан с крышей, сверкающей голубыми огнями. Черно-белый означал – копы, а мы с копами были на одной стороне, так что я сразу подумал: «Берни», и прибавил шагу, то есть, пошел немного быстрее. Принцесса бросила на меня взгляд снизу-вверх и тоже ускорила шаг, поднимая лапками крошечные облака пыли.
Черно-белая машина остановилась перед салуном, и из нее вышли двое мужчин в ковбойских шляпах и с винтовками в руках. Я тоже остановился. Я был почти уверен, что уже видел этих людей.
Проблема возникла сразу же: Принцесса не остановилась, а продолжила бежать, обогнув следующий поворот и устремившись дальше. Я прыгнул вперед, одним махом срезав путь, и поймал ее, схватив за шкирку так нежно, как только мог, но суть была вот в чем: это нужно было сделать, нежно или нет.
По какой-то причине Принцесса моего мнения не разделила и сделала самое худшее, что только могла сделать, а именно: разразилась пронзительным лаем.
Мужчины обернулись и посмотрели в нашу сторону. Можно ли было заметить нас оттуда, снизу? Я не знал. Все, что я знал – что Принцесса не заткнется. Поэтому я развернулся и рванул в другую сторону, вверх по склону, с этой маленькой сучкой – очень верное слово, как сказал бы Берни – в пасти. Я услышал, как внизу с шумом завелся двигатель черно-белого автомобиля, разгоняясь до полной скорости, и по моей спине пробежало странное ощущение. В меня стреляли и раньше, и именно этого я ожидал сейчас.
Шум двигателя стал громче, но не могли ведь они загнать эту штуку на холм? Или могли? Разве им не придется выйти и идти пешком? Трудно сказать. Люди и их машины: стали ли они еще сложнее? Тут должен был появиться Берни и все объяснить. Я бросил попытки разобраться в этом сам и просто побежал как можно быстрее.
Когда я добежал до вершины холма, замолк двигатель. Хлопнули двери. Воцарилась тишина. Следующим звуком должен был стать пистолетный выстрел. Я все бежал и не оглядывался назад.
Мы пронеслись мимо пруда, мимо хижины, еще одной травянистой равнины, а затем спустились вниз по еще одной длинной извилистой тропе, ведущей мимо странной формы скал, и снова очутились в пустыне.
Принцесса уже устала лаять и только время от времени поскуливала. Мне это уже до смерти надоело, как и то, что приходилось дышать через нос. Я люблю дышать ртом, когда бегу, всегда любил. Но какой у меня был выбор? Я бежал и бежал, чувствуя, что странное ощущение внизу спины – ощущение, что на тебя нацелились – исчезло.
Вскоре я заметил высокий кактус, возвышающийся посреди песка. Я сбавил скорость, остановился в его тени и впервые обернулся: вокруг ничего, кроме плоской песчаной равнины, только вдалеке, в жарком мареве, поднимавшемся от раскаленной земли, колыхались холмы, с которых мы спустились. Мы прошли долгий путь, но главное: больше никаких людей с винтовками.
Я отпустил Принцессу. Она упала на землю, вскочила и развернулась ко мне лицом – если так можно выразиться, учитывая, как далеко внизу она находилась – и разразилась сердитым лаем. Я гавкнул в ответ, тоже рассерженный.
