63
Промежуточная глава I
Первая революция (1905)
История революции с начала девятнадцатого века может быть
представлена как череда революционных волн и межреволюционных
промежутков. Каждая из волн поднималась выше предыдущей. Первая волна
разразилась в 1825 г. в никем не поддержанном и безуспешном бунте
декабристов. За ней последовала долгая реакция в царствование Николая I,
когда стала нарастать вторая волна. Она нарастала медленно и постепенно – ее
одновременно и задерживали, и укрепляли либеральные реформы
шестидесятых годов, – достигла кульминации в деятельности партии «Народная
воля» и разразилась в 1881 г. убийством Александра II. Спокойствие,
наступившее после этого, было уже не столь полным и долгим, как раньше.
В девяностых годах (во многом за счет голодного 1891–1892 года) революция
набрала силу, достигла небывалой высоты и разразилась в 1905 г.
Революционное движение снова было подавлено, чтобы снова возникнуть во
время войны и наконец достичь триумфа в 1917 г. Третья из волн впервые была
поддержана широко распространившимся народным движением – ее гребень
назвали Первой революцией.
Революция 1905 г., в той мере, в какой она являлась сознательным усилием
для достижения определенных целей, была целиком результатом развития
революционных идей интеллигенции, в критический момент поддержанной
отказом имущих классов защищать самодержавие. Но она осталась бы
бесплодной, если бы не нашла свою армию в недавно развившемся классе
промышленных рабочих. Этот класс, в свою очередь, был продуктом развития
капитализма во второй половине девятнадцатого века. Русский капитализм
зародился в эпоху реформ Александра II и стремительно развивался в
восьмидесятых-девяностых годах, в основном благодаря протекционистской
политике государства, воплощенной в фигуре графа Витте. Подъем и рост
русского капитализма из консервативных форм дореформенных производства и
коммерции – вопрос захватывающе интересный, но мы не можем здесь на нем
останавливаться. Между тем он не лишен черт живописной и художественной
ценности и был не раз представлен в литературе: с наибольшим успехом это
сделал не кто иной, как Горький (который при всех своих марксистских
пристрастиях явно сочувствовал творческому импульсу капитализма). Он
сделал это в Фоме Гордееве и в Заметках из дневника (глава о нижегородском
миллионере-старообрядце Бугрове). Крупные московские купцы сыграли
немалую роль в девяностых годах и позже как покровители искусства и
литературы – эстетическое возрождение в большой степени финансировалось
ими.
Одно из самых первых последствий капитализма – развитие большой
ежедневной прессы. Первым журналистом этого периода был Алексей
Сергеевич Суворин (1833–1911), основатель газеты Новое время – в течение
долгого времени наиболее хорошо оснащенной из всех русских газет и
единственной, имевшей некоторое влияние на правительство. Дневник
Суворина (недавно опубликованный советским правительством) – документ
первоклассного значения, но вообще Суворин интереснее как личность, чем как
писатель. Только отношения с Чеховым и Розановым дают ему почетное место в
русской литературе. Величайшим поборником русского капитализма и
промышленности в литературе был не кто иной, как великий химик Дмитрий
Иванович Менделеев. Можно сказать, что он был страшно влюблен в
производительные силы своей страны и был их поборником и трубадуром.
64
Конечно, нельзя сравнивать его литературное значение с его научными
достижениями, но в нем мощный писательский темперамент и настоящая
оригинальность. Его дочь была замужем за Александром Блоком, и, хотя,
конечно, поэта вдохновляли другие идеи, однажды он написал стихотворение,
порадовавшее бы свекра, если бы тот еще был жив, – в этом стихотворении
Блок поет хвалу донецкому углю: «Черный уголь, подземный мессия...» ( Новая
Америка). Граф Витте, добрый гений русской промышленности, написал три
тома замечательных мемуаров. Плохо скомпонованные и почти безграмотные,
мемуары Витте все-таки дают почувствовать его могучий темперамент, что и
делает их интересной книгой, не говоря уже о их документальной ценности. К
несчастью, в английском переводе мемуары были возмутительно «выправлены»
и «адаптированы»: американский издатель мемуаров господин Ярмолин ский
безжалостно выбросил наиболее характерные и пикантные куски.
Оборотной стороной капиталистической медали был подъем русского
марксизма, ставшего к 1894 г. мощным движением. Нет нужды объяснять
читателю важность этого движения для русской истории – достаточно сказать,
что Ленин был одним из первых марксистов девяностых годов.
Но помимо роли марксизма в событиях 1905 и 1917 гг. – и после этой
даты – марксизм был важной стадией истории развития интеллигенции.
В девяностых годах марксизм был прогрессивной и освободительной силой,
потому что принес с собой освобождение от рутины народничества.
Марксизм импонировал русскому интеллигенту rerum novarum cupidum
(любителю нового) как фундаментальная научная доктрина. Больше всего
его потрясали «диалектический метод» и концепция истории как процесса,
подчиненного неизменным и непреложным законам. Марксизм отделил
политику от этики, и, хотя это имело свою дурную сторону в развитии
исключительно классовой морали (результаты мы видим в СССР), поначалу это
имело и хорошую сторону, так как освободило изучающих политическую науку
от шор слишком узкого идеализма. Главный представитель русского марксизма,
его знаток и пророк Георгий Валентинович Плеханов (1852–1918) был
человеком старшего поколения; во время войны он был лидером
патриотического социализма. Несмотря на это, коммунисты считают его
учителем марксизма – вторым по величине после самих Маркса и Энгельса.
Плеханов повсюду считается мозгом русской интеллигенции. В середине
девяностых годов начал свою журналистскую деятельность сам Ленин. Но с
литературной точки зрения наиболее интересными марксистами была группа
молодых людей, называвшихся «легальными марксистами» (потому что они
работали в легальной, то есть русской прессе). Их блестящим выразителем был
Петр Струве (р. 1870), по влиятельности уступавший в девяностых годах
только Плеханову. В начале двадцатого века Струве отошел от социализма и его
творчество после 1905 года будет упомянуто совсем в другой связи, потому что
он стал лидером национального либерализма, противостоящего старому
агностическому идеализму русской интеллигенции. Это показывает, как важен
был марксизм для освобождения от народнического идеализма и каким могучим
рычагом независимой мысли он мог бы быть.
К концу девяностых годов марксистам удалось заложить основы
успешной пропаганды среди рабочего класса и организоваться в Россий -
скую социал-демократическую партию. Народники, подражая марксистам,
назвали себя – партия социал-революционеров.
Так, две партии, сыгравшие наибольшую роль в событиях 1905–1906 гг.
стали известны как С.-Д. и С.-Р. Эсдеки, будучи марксистами, не верили в
действенность индивидуальной борьбы и соответственно отвергали террор.
65
Они возлагали надежды на массовое движение, особенно на забастовки.
В 1903 г. они разделились (по не относящимся к данной работе причинам) на
две фракции: меньшевиков и большевиков (названия относятся к числу голосов,
поданных соответственно при голосовании по определенному вопросу на
