Я собралась уже бросить трубку, но в последний момент мне страстно захотелось, как говорит Татьяна, «плюнуть на колбаску» его Лидочке, и я произнесла:
— Ты хочешь знать, что случилось? Спроси у своей Лидочки. Прощай, Макс! — Ну вот и все.
Зазвонил телефон, но я не подходила, я была уверена, что это Макс. Не дозвонившись, он, конечно, явится сюда, значит, надо как можно скорее смотаться из дома. Я позвонила Татьяне.
— Ну что, помирились? — спросила она, услышав мой голос.
— Тань, ты занята?
— Да ты что? Случилось что-то?
— Можно я сейчас к тебе приеду?
— Давай! Жду!
Я выскочила из квартиры и бросилась вниз, к машине. Только бы завелась! Но на сей раз мой «жигуленок» не желал заводиться. К счастью, сосед со второго этажа дал прикурить и когда я наконец выехала со двора, то успела заметить на бешеной скорости ворвавшийся во двор зеленый «фольксваген-пассат». Ага, примчался, голубчик! Ничего, сейчас поцелуешь дверь! И я дала по газам.
Что за жизнь у меня дурацкая? Вроде не хуже людей, а ничего не получается. Угораздило влюбиться в этого Макса, а у него семеро баб по лавкам! Вот пусть он с ними и разбирается, а мне этого не надо, я уж лучше в сторонку отойду!
Татьяна встретила меня с испуганными глазами.
— Что случилось, Машка?
Я все ей рассказала.
— Ты дура! — заявила она.. — Не знаешь, что ли, за любовь надо бороться!
— Не буду!
— Но почему? Ты же его любишь!
— А я посмотрела на эту Лидочку, она вот за свою любовь борется, да еще как, и мне это не понравилось. Противно и унизительно! Не желаю!
— Маш, ты серьезно?
— Серьезнее некуда.
— Но ведь у тебя отличные шансы, он в тебя по уши влюблен.
— Да не могу я, пойми!
— Не понимаю! Не можешь или не хочешь?
— Не могу и не хочу!
— Останешься одна, Машка!
— А я и так одна.
— Ну и что хорошего?
— Не так уж плохо одной, Танечка! Спокойно, по крайней мере. И потом у меня есть Лиза с Белкой, Костя, ты, Инга…
— Дело, конечно, твое, я всех подробностей не знаю…
— Каких это подробностей ты не знаешь?
— Ну, может, у вас в постели что-то не так…
— Эх, Танька, в постели Максу вообще равных нет. Но это все-таки не главное в жизни.
Татьяна молчала, глядя на меня с сочувствием. Потом тихонько спросила:
— Тебе плохо, Машка?
— Хуже не бывает, — призналась я.
— Выпить хочешь?
— Нет, я за рулем, а мне еще Гешку надо забрать у Лизы. Я просто пока у тебя отсижусь. Не станет же он целый день торчать у меня во дворе…
— Маш, а может, все-таки поборешься, а?
— Не буду! Не стоит он того! Такой же козел, как и все. Не дает ему жена развода, и он соглашается ждать семь лет… Как это можно? За семь лет сколько воды утекло! И там ему хреново, наверное, и с этой Лидочкой тоже, думаю, радости уже мало. Тряпка он, а не мужик.
— Ну, это как посмотреть… Он же ради ребенка…
— А хорошо ли ребенку в такой атмосфере расти, ты подумала?
— А ты подумала, каково ему сейчас? Предстоит уйти от жены, жениться на какой-то мегере, когда он тебя любит…
— И ты предлагаешь мне его пожалеть? Тань, при желании можно кого угодно пожалеть… даже убийцу…
— Но он ведь для тебя не кто угодно, сама же говорила, что любишь!
— Ну люблю, и что?
— Ты, Машка, просто максималистка! А пора бы уже поумнеть, такой максимализм хорош лет в восемнадцать — двадцать, а после двадцати уже надо сбавлять.
— А в сорок, по-твоему, надо уже превратиться в тряпку, о которую любой козел может вытирать свои копыта?
— Машка, не заводись! Я тебе добра желаю. В кои-то веки нашла себе мужика по душе и по телу, и при первом же дуновении отказываешься от него?
— Танька, кончай терзать меня! Чего ты добиваешься?
— Ты все-таки должна с ним объясниться. Так нельзя! Мало ли что тебе та баба наговорила? А если она наврала все?
— Что?
— Ну, насчет обещания жениться?
— Не похоже…
— Маша, я тебя умоляю, поговори все-таки с ним… Как-то не по-людски у вас все получилось.
— Конечно, разве с козлом по-людски получится?
— Я, Машка, с тобой согласна, они все, в общем-то, козлы, но Макс твой все-таки заслуживает, чтобы ты с ним поговорила. У него есть сотовый?
— Есть. Но я ему звонить не стану!
— Ладно, дело твое, только потом не жалуйся на свою неудавшуюся жизнь.
— А я разве часто жаловалась?
— Нет, но это… подразумевалось.
Мы еще долго переливали из пустого в порожнее, но все-таки я немного пришла в себя и, простившись с Татьяной, поехала к Лизе за Гешкой. Мне пришлось так усиленно изображать из себя спокойную, довольную жизнью даму, что, когда я, наконец, вышла на улицу с Гешкой в сумке, у меня от усталости задрожали ноги. Гешка жалобно мяукал. Я сунула руку в сумку, погладила его, и он сразу доверчиво ткнулся мне в ладонь и умолк.
— Гешенька, родненький, прости меня, дуру… Потерпи немножко, сейчас приедем домой, и я больше никогда тебя не брошу!
Но стоило мне закрыть сумку, как он снова заплакал. Тогда я решительно вытащила его и положила на сиденье рядом с собой.
— Ладно, сиди тут!
Он удивленно оглянулся и посмотрел на меня. Маленький, трогательный, испуганный… Я погладила его, и он свернулся в клубочек.
Домой мы добрались без проблем. Прежде чем вылезти из машины, я окинула взглядом двор. «Фольксвагена» Макса не было. Еще бы, небось держит сейчас ответ перед своей ненаглядной Лидочкой. Так ему и надо!
Ну что ж, день прошел… Завтра начнется новая жизнь, а вернее, старая, с той только разницей, что теперь у меня есть постоянная работа и кое-какие деньги. Максу там нет места. И что за дурацкая у меня жизнь… Нет, хватит сожалений, так можно далеко зайти, сейчас нажрусь снотворного, чтобы не мучиться бессонницей, а когда прочухаюсь, первым делом переставлю мебель в спальне, а может, и куплю себе новую кровать, так легче будет забыть его… Приняв благое решение, я выпила снотворное, и через час оно меня одолело.
Проснулась я с такой головной болью, что не только двигать мебель не было никаких сил, а и пошевелить рукой и ногой. Значит, буду спать дальше… Но тут в дверь позвонили. И кому это неймется? Я спустила ноги на пол. Звонок повторился. А что, если это Макс? Хотя у него совсем другой звонок. Короткий, деликатный.
— Кто там?
— Маша, открой! — раздался голос соседа.
— Сейчас, халат накину!
— Маша, ты только не волнуйся, — сказал сосед, когда я открыла дверь. — Но там…
— Что случилось?
— Твою машину долбанули!
— Что?
— Машину, говорю, долбанули!
— Кто?
— Да если б знать! Я вышел, смотрю, тебе крыло и дверцу своротили!
Я мгновенно оделась и побежала вниз. Мой бедный Росинант, кажется, окончательно сдох. Во всяком случае, вид у него был плачевный.
— Да, — сказала я соседу, который спустился вместе со мной. — Кажется, это финиш…
— Честно говоря, я тоже так думаю, отъездилась. Она ж у тебя вся ржавая, дунь-плюнь и рассыпется. Как еще колеса держатся. Ты лучше. Маша, купи другую машину. На эту уже не имеет смысла тратиться. Продай ее на детали, добавь тысчонку — и сможешь купить подержанную, конечно, но все-таки поприличнее…
— Но она же еще бегала… И хорошо… Может, починить крыло?
— Ну, и бегала не очень… Сама же вчера у меня прикуривала. А вообще это, конечно, дело твое.
Теперь я уже совершенно отчетливо понимала, что полоса везения кончилась. «Миновала моя весна, как недолго цвела она», — пел Георг Отс. Машину, безусловно, не имеет смысла ремонтировать. Или уж надо вбухать в ремонт такие бабки, которые мне и не снились. Что ж, появилась теперь цель в жизни — накопить денег на новую машину. Сейчас «жигуленка» можно купить не так уж дорого. Буду работать с утра до ночи. Недавно мне кто-то предлагал взять ученика, а я отказалась. Кто ж это был? Надо вспомнить… Не буду ни от чего отказываться, посвящу всю жизнь зарабатыванию денег, стану состоятельной дамой и… И что? Буду шикарно одеваться, приобрету хорошую машину, поеду путешествовать… Дура ненормальная, сказал давно помалкивающий внутренний голос, это ты переводами и уроками собираешься заработать на такую жизнь? Бред сивой кобылы. Но я постараюсь… Старайся, старайся…
Позвонила Татьяна.
— Ну что там у тебя?
Я рассказала ей все.
— Знаешь, ты пока не принимай решений насчет Росинанта. Я тебя сведу с Сергеем, это автомеханик Федора, отличный специалист и вообще хороший парень. Он тебе все честно скажет и, если надо, поможет продать развалюху, а главное, купить приличную машину, не новую, конечно, но он в них классно разбирается, не то что ты. Его не надуешь.
— А во что обойдутся его услуги?
— Ну, диагноз ни во что не обойдется, а там, я думаю, сговоритесь, он не обдирала, и потом, он мне кое-чем в жизни обязан. Хочешь, я прямо сейчас ему позвоню?
