выказывая недоумение, но вскоре спохватился:
– Ну да! Через банк сектора допусков он искал специалистов, затребованных Ираком у ГКЭС три недели назад. Выловив кандидатуру главного инженера «Владимироблэнерго», запросил адреса его ближайших родственников.
– Серьезно… – протянул шеф, обхватывая ладонью лоб.
– Здесь версии набросились на меня, – продолжал Агеев, – точно стая шакалов. При этом не то что отбиться, отстраниться не получалось. Стало быть, ничего не оставалось, как дальше копать.
– Ну-ну… – скорее подбодрил, чем прокомментировал Крючков.
– Однако долго принюхиваться не довелось. Следуя хронологической цепочке, безопасность вскоре вновь уткнулась в Ирак. Не далее, как две недели назад, Черепанов запрашивал досье Посувалюка, где чуть раньше был подшит сигнал-компромат…
– Кого? – Крючков с опаской отстранился, сбрасывая личину корректного собеседника. – Постой-постой… Того самого, нашего посла?
Агеев развел руками. Внимательно наблюдал за шефом, вмиг растерявшим самообладание, генетически ему присущее.
Тут дверь приоткрылась:
– Ребята, к столу, накрыто.
– К месту как раз, – заключил хозяин кабинета, вставая на ноги. – Пустой желудок – плохой советчик. Прошу, Гений Евгеньевич. – Крючков призывно развернул руку.
Спустя час Председатель и заместитель вновь уединились, на сей раз расположившись за журнальным столиком. У Агеева в руках фужер с коньяком, у Крючкова – горячий, крепко заваренный чай.
– Перейдем к выводам, – вернулся к прерванному разговору Владимир Александрович, подув разок-другой на пахучую жидкость. – Вероятность локального заговора исключим. Обмозговав за столом, укоренился во мнении, что заказчик – извне. И вот что еще: он страшно торопится, иначе бы ценным агентом не жертвовал.
– Ну, агент себя сам подставил, выбрав подлую стезю. Правила в той игре известны: рубль – вход, выход – два… – уклончиво изъяснялся Агеев. Хлопнув по колену рукой, живо продолжил: – Как по мне, рано ставить в центре комбинации Посувалюка. Упомянул его лишь потому, что наши первостатейные интересы – тот самый регион. Вдруг скрестится где? В остальном – нулевой цикл, хоть и прочный.
– А я так не считаю! – запротестовал Председатель. – Голова твоя на месте, вон как ловко все расфасовал. Убежден: острие – Посувалюк. Он и только он, хотя, нельзя не согласиться, видна одна тень. Но не безымянная, а с именем, и она – война в Ираке, которую, как известно, не избежать.
– Будем задерживать? – обратился заместитель.
Крючков неторопливо потягивал чаек, точно вопрос случаен и откликом можно пренебречь. Но, отведав вдоволь, загадочно изрек:
– Командировать будем – и одного, и другого…
– Что значит «командировать» и кто это «другой»? – недоумевал Агеев.
– На обоих приказ: командируются для изучения обстановки в среднеазиатских республиках. Березкин – в Узбекистан, Черепанов – в Туркмению. Кто, как не они, специалисты по Востоку? Только Черепанова, по выходе из дому, по-тихому арестовать и доставить в Балашиху, в наш спецотсек. Командируя Березкина, между делом сообщи: с Черепановым – ложная тревога. А там… посмотрим. Да, вылет Березкина – ближайшим рейсом, так что дел у тебя невпроворот.
Подвожу итог. Оппонент, подсказывает интуиция, ухватился за нечто, что способно изменить обстановку в регионе, если не развязать иракский узел. Причем отмычка, пока неведомая, где-то у нас, скорее всего, в Москве. Конечный исполнитель операции – Посувалюк, его связной – инженер из Владимира. Что одного, что второго склонят к сотрудничеству шантажом, если уже не прижали к ногтю. Судя по начинке «сигнала» на посла, – отлично его помню – компромат должен сработать. Тем самым некто нащупал лаз в почти законопаченный Ирак – туда, куда мы уже месяц рвем и мечем внедриться. Само собой напрашивается: сесть тем хлопцам на хвост или запрыгнуть в их попутку. Все у меня. Вопросы?
Агеев упорно гладил подлокотники кресла, точно его замкнула дурацкая, надоедливая мысль. Он то ли не в силах от нее отцепиться, то ли ему не очень хочется. Мол, лучше шамкать, как травоядное, нежели возвращаться в этот хлопотный, отбирающий редкий выходной мир. Наконец ладони замерли, он резко встал, одновременно отодвигая кресло. Направился к окну и пятой точкой на подоконник взгромоздился.
– Видишь ли, Владимир Александрович, – как бы необязательно заговорил он, – я последние двое суток с Иудой общался, хоть и не напрямую. Не убежден, что он в детали посвящен…
– Более чем правдоподобно, товарищ заместитель, только Черепанов как-никак профессионал. Далее. Подрядчика он наверняка знает или, как минимум, догадывается, кто тот. Да и без связного кроту не обойтись, так что картина высветится…
– Да, из головы вылетело, – спохватился Агеев, – Талызина, того самого инженера из Владимира, утром не нашли. Нет его ни дома, ни на работе.
– Ну тогда… – Председатель задумался. – Черепанова берем сегодня. Реши как, чтобы не спугнуть. Я же придумаю, как успокоить благоверных – а то, не дай бог, они же нас и загрызут!
Спустя три часа, обосновавшись за непроницаемым изнутри стеклом допросной, на базе КГБ в Балашихе, Крючков с Агеевым морщились. Точнее, гримасничал один Агеев, реагируя на торопливое признание Черепанова и не подумавшего отпираться. У Крючкова лишь временами чуть подергивалась щека. Высокая наблюдающая сторона почти не переговаривалась. Немногословный Крючков больше изъяснялся жестами, подкрепляемыми «подскажи». Заместитель тотчас звонил, приглашая дознавателя для консультаций.
К 18:00 Черепанова препроводили в самую секретную, а посему наиболее охраняемую в СССР одиночку, куда вскоре доставили совсем не арестантский ужин, венчаемый кувшином пива, – на тот самый случай, что с новогоднего бодуна подполковник соображает плохо. При расставании дознаватель настоятельно рекомендовал освежить память на досуге.
Между тем Председатель и зам дислокацию не поменяли, все еще храня молчание. Крючков чертил в блокноте какую-то схему, а Агеев вышагивал, весь в думах.
– Смотри, что у нас получается, Владимир Александрович, – заговорил Агеев, уняв наконец зуд шагистики.
Крючков, само недоумение, медленно поднял голову. Казалось, то ли прослушал, то ли к общению не готов – настолько увлечен своим занятием.
– Мы к цели почти не приблизились, – увлеченно продолжил Агеев, – разве что на шаг, давший самую малость.
– Не думаю… Ты мог предположить, что подрядчик – израильтяне? – возразил Крючков, вновь погружаясь в чертеж.
– Я как раз не исключал. Они, после заявления Саддама от двадцать первого, едва ли не самая уязвимая сторона, исключая Кувейт, разумеется. Да и стиль операции – чисто моссадовский: безоглядное вероломство, сочетаемое с жесткой конспирацией. Надо же, попереться в изолированную Россию и хозяйничать здесь, точно в Газе, шантажируя послов. Мальчиш-плохиш мировой политики – кто, кроме него, додумался бы до такого? Но главное не в этом… По сути, разжились мы немногим: имя связника, приметы координатора операции и ее суть – доставка небольшого предмета в Багдад. Опять же, если все это не подстава…
– Да нет у них времени втирать очки! – оспорил гипотезу Крючков. – Не понимаешь? Вот что: отвлеклись мы с тобой, на теорию налегая. Распорядись взять квартиру Розенберга под наблюдение и разошли ориентировки на инженера и координатора. Заодно подключи погранконтроль. Если координатор въехал легально, корешок его визы с фотографией
