в два счета найдут. Так один икс устраним. Последнее: тайник связи Черепанова и квартиру бывшей жены инженера – под круглосуточный надзор. Да, смотри в оба: не исключено, моссадовская задумка к нашему личному интересу сбоку припека.
– Будет исполнено, товарищ Председатель! – заверил Агеев, но, будто вспомнив о чем-то, задумался. – Не мешает за Черепановым присмотреть, – продолжил он вскоре, – как бы руки на себя не наложил. Иуда еще понадобится – не столько нам, как им…
– Дело говоришь, – согласился Крючков. – Задержав координатора, мы, не исключено, все порушим. Связка пусть работает… Так что свет в камере Черепанова не выключать – видеонаблюдение 24 часа. На контакт – выпустим, если дойдет до него. Новый год, как назло…
Глава 10
2 января 1991 г. 11:00 г. Вашингтон Приемная госсекретаря США Джеймса Бейкера
Залман Шуваль, посол Израиля в США, просматривал конспект доклада, казалось, дважды зашифрованный. Между тем криптографы здесь ни с какого боку: посол так писал второпях, выдавая абракадабру из английских и ивритских слов, да еще ужасным почерком. Шуваль захлопнул папку, постучал кончиками пальцев по кожаному переплету, водрузил ее на колени. Хотел было новый ритм отстучать, когда прозвучало: «Чрезвычайный и полномочный посол Государства Израиль господин Залман Шуваль».
– У вас двадцать минут, господин посол, – ориентировал глава протокола, распахивая дверь. – График приема госсекретаря переполнен.
В знак согласия Шуваль вежливо склонил голову. Меж тем двигался Шуваль по огромному кабинету с горделивой осанкой, подчеркнуто не спеша, по-видимому, так отстаивая достоинство своей родины, едва различимой на карте мира, и собственного щуплого тела.
Бейкер воззрился на посла-коротышку, чья невзрачность с лихвой компенсировалась прущим из всех пор мужским началом, но вдруг опустил голову, в душе морщась: «Этот «спичечный коробок», весь из железа, помимо неудобных, не сулящих решения проблем, еще и своей иерихонской трубой изведет, а-ля Генри.* Знал бы, отказал в аккредитации».
После дежурного обмена приветствиями посол без каких-либо комментариев принялся раскладывать пасьянс из мутноватых фото. Работал увлеченно, будто в домашней лаборатории выстраивает подборку снимков для семейного альбома.
– Послушайте, господин Аренс*, потрудитесь хотя бы объяснить… – призвал к этикету госсекретарь.
– Считайте, что я вас не расслышал, – рассеянно отозвался посол, меняя два снимка местами.
Интеллигентное лицо Бейкера застыло, но не в изумлении, а узором неясных, промежуточных мыслишек, враз подмерзших. Будто силился нечто вспомнить, но тут под дых…
– Кстати, Моше Аренс о вас самого высокого мнения, господин Бейкер, – взгляд Шуваля меж тем лести не передавал.
Госсекретарь про себя зло сплюнул, сообразив, что назвал посла именем его предшественника, отозванного полгода назад. Губа чуть вздрогнула, извинений однако не предвеcтив.
– Перед вами фото аэрокосмической съемки, – прогудел посол, где вызвав у собеседника дрожь, а где снимая неловкую паузу. – Тороплюсь заверить, что никакого отношения к НАСА они не имеют. Правительство Израиля, в знак признательности о нашем долголетнем союзничестве, передает их администрации. Так что сами убедитесь… – Шуваль картинно прервался, позволяя госсекретарю переварить вступление. Но, натолкнувшись на желваки тугодумия, пробивающиеся сквозь плоть, (откуда, мол, у далекой от космоса провинции сей раритет?), продолжил: – Поберегу ваше драгоценное время, господин Бейкер. Да и я, признаться, с неба звезд не хватаю, перелицевав метафору, так сказать… Между тем эксперты утверждают: снимки – неопровержимое доказательство перебазирования обоих иракских складов ОВ, зарина и замана. Понятное дело, в неизвестном направлении.
– Ну и что? – Бейкер морщился уже наглядно.
– Сдерживая нас что есть мочи, а точнее, оттеснив Израиль за пределы фронта антииракских сил, Вашингтон лишил Иерусалим единственного действенного прикрытия – упреждающей бомбардировки запасов ОВ, чьи координаты до недавних пор были нам известны.
– Да ладно… – Бейкер взглянул в свои записи, – господин Шуваль. С вашими превентивными войнами вы настолько дестабилизировали регион, что нередки сомнения в искренности союзнических намерений. Только, пожалуйста, не ссылайтесь на хартию ООП* и, тем паче, на Катастрофу. Евреи давно вышли из черты оседлости и скоро, как полвека, держат в черном теле весь Ближний Восток. – Взглянув на полпреда, Бейкер осекся. Его обдал такой сгусток мужской воли, что государственный муж, явно не робкого десятка, малость струхнул.
Между тем, спустя секунду-другую, его привлекли вздутые жилы на шее визави, напомнившие, что Моше Аренс, предшественник Шуваля, при бескомпромиссной критике Израиля, надувал вены, заливаясь краской, аналогично. Странно, подумал Бейкер, израильтяне, невзирая на буквальное внешнее сходство, от американской еврейской общины, хорошо мне знакомой, отличаются кардинально. В первую голову, агрессивной неуживчивостью.
– Господин госсекретарь, – забасил посол, прежде громко сглотнув, – правительство Израиля требует твердых и экстренных гарантий безопасности. Администрацией сформирована самая пестрая, начиная со Второй мировой войны, коалиция, цена которой – Израиль, взятый иракскими «скадами» в заложники.
– Да у нас двадцатикратное преимущество в воздухе! – перечил в запальчивости Бейкер. – И не меньшее в огневой мощи! «Скады», бомбардировщики не успеют взлететь – их на земле уничтожат! Каких еще гарантий вы хотите?
– Благими намерениями дорога в ад вымощена – вот, что я вам скажу, господин Бейкер, – сдержанно, но твердо заявил посол. – Будто не знаете, что предстоящая война – конвенциональная, которой абсолютные контр-средства пока неведомы. Хватит одной начиненной зарином боеголовки, чтобы отравить, как минимум, квартал Тель-Авива, ввергая весь город в панику.
Бейкер разминал пальцы, чуть ими похрустывая. Казалось, вынашивает трудное решение. И впрямь обязательство, которое он из себя нехотя, если не брезгливо, сантиметр за сантиметром вытягивал, был уполномочен предложить на худой конец. Суть его: безвозмездная передача Иерусалиму противоракетного комплекса «Пэтриот».
Установка пользовалась бешенным коммерческим успехом у стран НАТО, Японии, и прецедент подобной акции, пусть продиктованной чрезвычайными обстоятельствами, был нежелателен. На другой же чаше весов отстаивал свое законное право на существование Израиль, крайне импульсивное, полагающееся больше на силу, нежели дипломатию государство, непревзойденный мастер нестандартных, малопрогнозируемых решений. Его вмешательство в иракский конфликт, вне сомнения, развалило бы коалицию, состоящую наполовину из мусульманских стран, злейших врагов Иерусалима. Больше того, могло спровоцировать многостороннюю междоусобицу – развал фронта на два театра военных действий – Ирак и Израиль, поскольку в глазах арабских соседей Багдад – лишь утерявший чувство меры «шалунишка», а Иерусалим – объект нерациональной, зоологической ненависти, бельмо на глазу Ближнего Востока.
– Вот что, господин… Шуваль, – нехотя заговорил Бейкер, вновь взглянув в записи, – администрация изучает возможность безвозмездной аренды комплекса «Пэтриот» – в обмен на полное самоустранение Израиля из контекста конфликта.
Посол вращал глазами, словно соображая «Пэтриот» – что за фрукт? Но вскоре откликнулся, оказалось, совершив экскурс сразу в две ниши – троп и военных справочников, похоже, им освоенных.
– При массированном ракетном ударе «Пэтриот» – паутина против стаи коршунов. Надеюсь, это вам известно. Так что позволю заметить: в очередной раз еврейский народ – один на один с молохом. Разве что в душегубки позволено с противогазом…
– Не драматизируйте, все под себя подгребая! – вспылил госсекретарь. – Знаете, как далась нам коалиция?! Но тут,
