— Не поверил бы, товарищ поручик.
— А почему же ты его отпустил?
— Но ведь это совсем другое. Он, Вашек… — Главичка замялся, пытаясь найти подходящее выражение.
— Мой любимчик… — подсказал я.
— Именно так, — согласился он, довольный тем, что ему самому не пришлось говорить это вслух. — Разве не так? — поинтересовался он.
— А где, собственно, живет эта его Люция? — попытался я уйти от ответа. — Там же, где и он?
Отрицательный ответ Главички обрадовал меня. «У поручика слишком буйная фантазия», — подумал я.
— Ты точно знаешь, что он был у своей девушки? А не был ли он, случайно, у родителей? — спросил я, но уже более спокойно.
— Большинство солдат скорее поедут к девушкам, чем к родителям, и Вашек относится к их числу, — ответил Главичка.
— Можешь идти, — решил я закончить разговор.
— Что же будет дальше? — поинтересовался он.
— Откуда я знаю, что будет дальше? — Я не хотел создавать впечатления, что являюсь высшей инстанцией. Я все еще был расстроен, К тому же я вспомнил, что еще раньше Главичка предупреждал меня о том, что Вашек — плут.
Я вернулся в кабинет Индры.
— Кажется, у меня кое-что есть, — сообщил я. — Пока я еще не знаю, что, но одно ясно: в субботу после обеда Вашек сбежал из части и вернулся только ночью в воскресенье. Командиру взвода сказал, что делает это с моего согласия. Так что если что и случилось, то вся вина ложится на меня. Но я в этом еще разберусь.
— Хочешь поиграть в детектива? — удивился Индра.
— Не хочу. Речь идет о моей совести.
Вернувшись к себе, я попросил вызвать рядового Вашека.
Когда он вошел, у меня снова появилось желание вытолкать его за дверь. Тут же, однако, я сообразил, что это следовало бы сделать намного раньше. Теперь, кажется, уже поздно.
— Снова будем рисовать карту? — дерзко спросил он.
— Нет, давай поговорим, — пересилил я себя. — Когда и куда ты сбежал, как провел все это время?
— Я думал, что Главичка друг. — Он сообразил, что врать не имеет смысла. — У меня возникли некоторые сложности с моей девушкой, и мне надо было кое-что обсудить с ней. Я забыл вам об этом сказать, а потом подумал, что вы все равно отпустили бы меня, поэтому я Главичке сказал, что вы разрешили. — Вашек уже успел прийти в себя и снова начинал дерзать.
Потом он мне рассказал, где он был со своей девушкой и как удачно они разрешили все проблемы.
— А ты уже знаешь, что произошло с твоим отцом? — спросил я.
— Да, я получил телеграмму.
Мне пришло в голову, что можно было бы проверить факт поступления телеграммы, но я сразу же отказался от этой идеи. Действительно, не буду же я играть в детектива!
— А в воскресенье ты, случайно, не заезжал домой? — наконец спросил я о самом главном.
Вашек упорно утверждал, что дома не был.
В конце концов мне стало противно говорить с ним.
— Можешь идти, — сказал я. — За самоволку, разумеется, будешь наказан.
Прежде чем уйти, он успел спросить, когда мне нужно будет помочь.
Я оставил вопрос без ответа и в свою очередь предложил:
— Если тебе что-нибудь потребуется, приходи ко мне в любое время.
Он внимательно посмотрел на меня, и я заметил, что это был совершенно иной взгляд по сравнению с тем, к каким я уже привык. В нем не чувствовалось ни самоуверенности, ни нахальства.
Наступил вечер, и ничто не мешало мне пойти домой. У меня, однако, было такое паршивое настроение, словно я бродил по грязи. Сознание того, что от этого чувства мне быстро не избавиться и что я не имею права переносить его на Лиду, явилось причиной того, что мне не хотелось идти домой.
Я вышел из кабинета и непроизвольно повернул к учебным классам. В одном из них члены технического кружка занимались усовершенствованием стрелкового тренажера. Человек десять солдат и несколько офицеров, в том числе поручик Броусил, так увлеклись своим делом, что даже не заметили моего появления.
Когда Броусил увидел меня, он с восхищением рассказал о том, какую интересную идею они осуществляют и какое значение это будет иметь для улучшения стрелковой подготовки. Остальные дополняли его рассказ, когда им казалось, что он объясняет не совсем точно. Идея вдохновила и меня, и я тоже включился в работу. Иногда меня просили что-то подать или поддержать, и я охотно брался за дело.
Мое настроение улучшилось, неприятное чувство прошло. «Вот они какие, солдаты нашего батальона, — подумал я. — Вашек среди них — исключение».
Примерно через час я понял, что моя помощь здесь уже не нужна, и решил уйти. Но перед этим спросил поручика Броусила:
— Что нового у Броусилов?
— Готовимся, — ответил он с гордостью будущего отца.
Именно такой ответ на свой не слишком ясный вопрос я и хотел услышать. Радость моя была искренней.
В коридоре я увидел Вашека.
— Мне сказали, что вы пошли сюда. Я вас здесь жду, — сообщил он.
— Надо было зайти в класс.
— Я не решился, — сказал он и тут же выпалил: — Мне нужно срочно съездить домой!
— Завтра я организую, чтобы ты успел на утренний поезд, — заверил я его.
Вашек был удивлен:
— Вы даже не спрашиваете, почему?
— Расскажешь все, когда вернешься.
— Но я, наверное, довольно долго не вернусь, — проговорил он. — И мне хотелось бы, чтобы вы узнали все от меня.
Не сказав ни слова, я направился в свой кабинет, а рядовой Вашек поплелся за мной.
Войдя в кабинет, я позвонил домой Лиде, чтобы сказать, что задерживаюсь, и сразу положил трубку, чтобы не дать ей возможности сообщить мне какую-нибудь новость о наших ребятах. Я опасался, что перед солдатом, собиравшимся рассказать мне совсем нерадостную историю, — а я догадывался, о чем пойдет речь, — это было бы не совсем удобно.
Рядовой Вашек стал подробно рассказывать о проблемах, возникших у него с его девушкой Люцией.
— Ты рассказывал об этом еще днем, — не смог я не перебить его, хотя поначалу решил выслушать до конца.
Он заявил, что в этом-то как раз и заключается основная причина того, что случилось. В субботу он с Люцией встретился, но они сильно поругались и разошлись, злясь друг на друга. Он поехал к родителям. Они были очень рады его приезду, но ему было не очень-то весело. Во время бессонной ночи он решил, что с Люцией так дело не оставит и завтра еще раз встретится с ней. Попросив у отца автомашину, он утром поехал на встречу. И на этот раз они расстались, не договорившись. Точнее, он уехал в отвратительном настроении и в не менее отвратительную погоду.
Вечером, подъезжая к своему родному городу, он увидел отца, возвращавшегося с садового участка. Приглашение сесть в собственную машину отец принял с удовольствием, надеясь немного согреться. За целый день на садовом участке он замерз как суслик, а грог, который они варили с соседями, мало помогал. Даже если его варили довольно часто.
Отца больше всего интересовало, как обстояли дела с Люцией. После слов сына, что «дело дрянь», он поинтересовался о подробностях…
Удар был совсем несильным. Рядовой Вашек остановил машину и вместе с отцом выбежал на дорогу, В кювете лежал пожилой мужчина, и им показалось, что он не дышит. Чуть-чуть дальше лежал велосипед. Точнее, груда металлолома — все, что осталось от велосипеда.
До сих пор рядовой Вашек рассказывал все довольно вразумительно. Видимо, все время, пока ждал меня в коридоре, он обдумывал, что скажет… Он остановился, не зная, что говорить дальше. Я не хотел давить на него, и в кабинете воцарилась тишина.
— Сварю кофе, — сказал я, когда тишина начала действовать на нервы.
В тот момент, когда я наливал в ковшик воду, наверное, потому, что я не обращал на него внимания, Вашек сказал мне, что когда он увидел, что произошло, то убежал с места происшествия. Как мальчишка. Он долго бродил по лесу и только потом сообразил, что его поступок — настоящая глупость. Не сможет же он вечно сидеть в этом лесу. Когда-нибудь все равно придется выйти и ответить за все.
Вашек вернулся на место трагедии. Ожидал, что там увидит «скорую помощь», милицейские машины и белые линии, обозначающие тормозной путь. Но ничего подобного не нашел. Ему вдруг пришло в голову, что все это лишь кошмарный сон, от которого он сейчас проснется.
Потом он направился к дому. Мать и свояченица смотрели телевизор, а брат только что вернулся со стадиона и ужинал. На вопрос об отце ему сказали, что тот еще не вернулся.
Путаясь, Вашек стал им рассказывать о том, что произошло. Брат, не дожидаясь окончания рассказа, позвонил в больницу, и там ему сообщили, что велосипедист, доставленный несколько часов назад, пока еще в сознание не пришел.
Оба брата пошли в милицию. Дежуривший подпоручик сообщил им, что их отец в лаборатории. У него в крови обнаружили полторы промилле алкоголя, а это означает, что он сбил человека в состоянии опьянения и будет помещен в камеру предварительного заключения. Отец просил передать семье, что сознает всю ответственность за происшедшее и готов понести наказание.
