это было так.
Лорд Тернер продолжил:
— Ани. За два года, только лишь за два года медицина способна сделать квантовый скачок вперед. А вы еще молоды. То ли еще будет лет через пять. Может вы успеете родить к тридцати пяти годам еще троих, если не четверых детишек, так что, дорогая моя, все не так плохо. Вы придете ко мне после завтра, и мы будем принимать решение вместе, но в один голос.
— Хорошо, давайте ваши рекомендации.
— Они просты, и вы их знаете. Я должен дать вам запас времени и шанс еще родить самой, но… что касается меня, я давно уже не верю в их эффективность — погрузить живот в холодную воду или помолиться Господу Богу. У вас еще есть время.
Домой он и в этот раз отвозил её сам.
А вечером к ним пришло письмо из Будапешта, но оно было не от доброй Доры, и не от Хелен. Адресат был неизвестен. Она долго перелаживала его из руки в руку, еле сдерживаясь, чтобы не распечатать, но пересилив себя, решила дождаться Войцеховского.
Письмо оказалось от детектива, и это было настолько удивительно, как и то, что оно попало по адресу. Вначале, Артур прочел его молча, и под конец, у него между бровями все чаще стали появляться складки. Ани, наблюдая, уловила то, что известия не приятные. Он прочитал его снова, потом пожал плечами, и совершенно разозлившись, бросил его на стол. Его широкая спина играла мускулами под тонкой фламандской материей и было видно, он обеспокоен. Его руки легли на рамы их широкого окна и уставившись в сгущающиеся сумерки, он медленно принимал решение.
— Артур, что случилось? — наконец то решилась она узнать, что же его так обеспокоило и совершенно отодвинув на второй план такие же свои нечаянные проблемы.
Но он ответил вопросом на вопрос.
— Ани, когда у тебя по сроку роды?
— Не знаю. — неуверенно произнесла она и пожала плечами.
Он резко обернулся и вопросительно посмотрел на неё и его взгляд окинул всю её фигуру с ног до головы. Он как бы спрашивал:
— Как ты можешь не знать, доктор сама, и беременность не первая? — но ничего не сказал.
Подхватил опять письмо и помахал им перед собой, в задумчивости, как в жару ты пытаешься искусственно создать себе подобие ветерка. Он был озадачен как тем, что в письме, и так же озадачился ответом Ани:
— Как? — проговорил он, стараясь вкладывать в свой голос как можно больше спокойствия и ласковости.
— Не знаю. Я была в клинике, у лорда Тернера, у меня «тазовое предлежание» и вероятно, мне придется перенести операцию.
Глаза Артура надолго остановились у неё на лице и ей даже показалось, что он стал садиться в кресло чисто механически, так как стало тяжело стоять.
— Что? — выдохнул он. — Объясни, я же не медик.
— Артур. Это и проблема и нет. Я думаю. Все обойдется. У меня ребеночек уже давно должен в животе находиться вниз головкой, а он не опустился. Значит я сама не рожу, я для этого слишком мелкая, таз узкий и у него есть свои причины, почему он не переворачивается. Операция в таких обстоятельствах — необходима. Но в клинике Идена Тернера такие операции уже делаю успешно. Все будет хорошо. Лорд Тернер — это Бог в хирургии, с ним мне нечего опасаться.
Может она и зря произнесла последние слова. Но, Войцеховский не на шутку воспринял эту проблему близко к сердцу, что ему сейчас было не до того, чтобы допустить в себе разрастаться росткам ревности. Его рука, поднесенная к виску, застыла там и к нему пришло состояние растерянности, которое, в принципе, посещало его за всю жизнь только один-два раза всего.
Она задумалась, может неправильно преподнесла ему эту ситуацию, но, но не придумала, как можно было бы озвучить её по-другому, так как сама находилась в небольшой прострации с сегодняшнего утра.
Решив сгладить возникшее напряжение, которое ощущалось во всей комнате, и от которого становилось еще тяжелее, а проблема то от этого не уйдет, она подошла к нему и осторожно присела на его колено, обняв за плечо и прижавшись щекой к голове. Волосы за день впитали в себя самым странным образом запах чего-то металлического и химического одновременно.
Он отстранился и попросил её более настойчиво.
— Ани, ты мне все говоришь?
— Да.
— А с чем это связано? Совсем ничего сделать нельзя?
— Сделать можно только операцию, чтобы родить живого ребенка и самой остаться жить и растить его.
— Но ты молода… разве что я не своевременно вовлек тебя в это пагубное путешествие… ты такое пережила из-за меня.
Ани подхватилась в нетерпении, так как ей меньше всего сейчас хотелось разрыдаться, так как она не признавалась даже себе, что панически боится операцию. И целый день, и каждый час и каждую минуту занималась сегодня только тем, что гнала от себя страх, мрачные мысли и цеплялась только за то, что реально увидела несколько недель назад — быстро и успешно проведенную операцию талантливым хирургом. Слова Артура растравляли её и делали слабой, это нужно было прекратить и отвлечься.
— Артур. Все это уже не имеет значение. У меня почти нет выхода и нужно думать о хорошем.
— Да — как-то протяжно произнес он.
— Что в письме, мне можно узнать? — она очень хотела переключиться на другое.
Он опять бросил его на стол и четко проговорил:
— Ты вначале благополучно родишь, потом я тебе расскажу. Что у нас сегодня на ужин? Лилею надежду, что в нашем районе уже закончились все куры, а Бетти было лень далеко ехать за другими.
Он встал, и собирался было уже подняться вверх по лестнице, чтобы переодеться и помыться, но вспомнив, вернулся, чтобы не оставлять письмо на столе.
Но Ани пошла на малодушный поступок. Ночь была тяжелой. Ей не спалось, и борьба с мыслями измучила её до конца. Да еще Войцеховский, словно интуитивно повинуясь выражению «Опасность сближает», не выпускал её из своих рук и в жарком дурмане и духоте,
