— Полиция, — сказал он. — Накрыли. Всё чисто? Лицензии? Сертификаты?
— Придраться не к чему.
— Сам знаю. — Руся поднял козырек кепки к верху. — Поехали.
— Не дури. Нас видели. Пошли разбираться.
Я вышел из машины первым.
— Вот он! — крикнула продавец Вика и проворно закрыла дверь, отгораживаясь от проблем стальной обшивкой.
— Заждались, — недобро сказал мужчина.
— Это, что, получается? — громко заговорила одна из женщин. — Торгуете паленой водкой?!
Машина сзади меня завелась, и Руся проехал мимо меня, ловко свернул за ларек и исчез из глаз. «Ловко», — подумал я, а в слух сказал:
— С чего вы взяли?
— Очень нехорошо продавать недоброкачественный продукт, молодой человек, — сказал мужчина и поморщился.
— Мы про вас в газете напишем! — закричала третья женщина и, я понял, что она пьяная.
— Тише, Клара!
— Не затыкайте мне рот! Верните наши деньги!!
— Да, молодой человек, если не хотите шумихи, то лучше верните нам деньги. Иначе примем самые суровые меры! У меня брат в таможни работает!
— Причем здесь таможня? — спросил я.
Мужчина пожал плечом — он и сам не знал «при чем».
— Не давай им, Вася, денег, — закричала Вика, высунувшись в форточку, — купили на троих бутылку водки, выпили, а теперь требуют назад денег, так как, видите ли, трезвые.
— Паленка — потому и трезвые!!
— Звони в таможню! Что ты стоишь?!
— В рельсу, что ли звонить?! Придем домой, и позвоню.
— Денег я вам не отдам, а вот бутылку водки могу ещё одну дать
Тройка напряглась. Женщины переглянулись.
— Давай, — сказала самая нетрезвая покупательница, — и мы навсегда уйдем из твоей жизни.
Я отдал бутылку водки и почувствовал, как отлегло от сердца, когда зловещие фигуры вымогателей скрылись во мраке позднего вечера.
А где Руся?
Так поспешно уехал, ничего не сказав. Наверное, что-то дома забыл. Не иначе.
* * *
Саня приходил через день и всегда поздними вечерами. Я научился покупать баранки и сухари, и мой травяной чай приобрел совершенно иной вкус — появилась некоторая насыщенность.
Саня делал заметные успехи и, как в стрельбе и, так в понимании происходящего. Появились трезвые мысли. Будущее уже не страшила его. С обретением мастерства стрельбы, исчезла закомплексованность. Появилась заметная самоуверенность. И … недобрый оскал. Особенно что-то звериное чувствовалось, когда парень замирал, опускал голову и смотрел вдаль, сквозь меня.
Куда деваются мои друзья. Что с ними происходит?
— А почему «Две березы»? — спросил Саня.
— Должна быть в коде какая-то сложность, правда? Я звоню, говорю маме условленную фразу: «Две березы» — и ты берешь две бейсбольных биты, следуешь по указанному адресу и ожидаешь меня, «три березы» — и ты берешь стволы.
— «Четыре березы» — это винтовка и кранты всем?
Я задумался. Саня делал явные успехи и учился на ходу. Совершенствовался.
— Думаю, до этого дела не дойдет.
— Надо быть готовым ко всему. Поэтому надо купить зимние шины к моему велику. Соображаешь?
— Нет. Я же полный идиот. Денег на шины не дам. Что со стволами?
— Будут. Механизм уже заведен. Правда, «паленые».
— Ты что?!!
— Да, пошутил я. Пошутил, — сказал Саня и непривычно оскалился.
Тоска. Куда уходит детство?
* * *
Я начал приглядываться к Вике. Славная девушка. Чудесная фигура. Ворует деньги, правда, из кассы, но так мило улыбается и ловко при этом выкручивается! Когда уже поймет, что такое ревизия. Не знаю, как и объяснить.
Официально за ней приходил друг, которого она стеснялась и, который её ждал возле помойки в метрах пятнадцати от ларька. Мы странного типа сразу приметили. Проследили и выяснили. Руся что-то намекал Вике, но девушка упрямо отнекивалась и приятно краснела.
Неофициально, даже я для неё был выходцем из другого измерения, плоскости, несоприкасающимся с её миром. Смешно. Купить что ли пару бутылок шампанского?
В ларек я пришел раньше условленного времени — Руся, наверное, только приступил к ужину и неторопливо начал есть геркулесовую кашу. Хлопья снега кружились вокруг ламп на столбах, создавая иллюзию сказки и прекрасного позднего вечера. Пока шел всю дорогу чему-то улыбался. Давно так себя не ощущал.
Вика словно меня поджидала. Сразу метнулась к двери, открывая замок. Потом мышкой вернулась на своё место и притихла.
— Привет. Вика, а ты шампанское пьёшь?
— Чего? Нет. От него газы нос щекочут. И изжога на утро. Нет.
— А что ты пьешь? Пиво?
— Можно и пиво. Только баловство это. Лучше сразу водки. Люблю со вкусом дыни. А что? На Новый год хочешь подарок сделать?
— Так до Нового года ещё два месяца! Зачем ждать?
— Я, Вася, замуж выхожу. И вообще надоел мне ваш ларек. Уйду я. — Девушка отвернулась, и я не сразу понял, что она плачет: сначала меня отвлек беззубый покупатель, который покупал пачку «Примы» и радостно улыбался мне, явно принимая за знакомого; потом я обратил внимание на беспорядок в внутри ларька — Вика блюла чистоту и никогда себе такого не позволяла, даже веник с совком из дому принесла. Я машинально наклонился и, подобрав с полу обрывки бумаги, выкинул в урну.
— Вика? А что случилось? — спросил я. Она заплакала в полный голос и, я понял, что настала пора закрываться. Интересно, сколько человеческих эмоций впитали в себя стены ларька? Я хотел спросить у Вики, подошел поближе, но она не дала себя обнять и отстранилась в дальний угол. Оставив глупую затею, я оперся об кассу и спокойно спросил:
— Так, что же случилось, Вика?
— Ненавижу вас всех!
— Зачем тогда замуж собираешься?
— Что?! Не трогай Андрюшечку! Не смей его трогать, понял?! — Она обернулась ко мне и попыталась стукнуть меня в живот. Ого! Я сделал полшага назад и нахмурился — это возымело действие и, девушка остановилась, принимая решение, дальше не рисковать. — Только я одна во всём виновата! Я! А ты бы разве не так поступил, если бы тебя и пистолетом припугнули, а потом взяли за волосы и головой о прилавок стукнули?! — На заплаканном лице, сквозь подтеки тонального крема, я разглядел большую ссадину на лбу. Признаться известие меня порадовало. Я ожидал худшего от драматической ситуации. Какие только мультики не пронеслись перед глазами! Жуть. Срывающимся голосом я спросил:
— Так — это не налоговая полиция?
— А ты думаешь — это налоговая полиция? — Вика от такой мысли перестала плакать. Ровно на две секунды. — Идиот! Я бы сразу их впустила в ларек.
— А ты впустила их в ларек? А как же инструктаж? Первое правило: никого не впускать в ларек!
— Пошел ты со своими правилами!
— Вика, успокойся. Какие потери?
Девушка заплакала пуще прежнего и, я понял, что «потери» существенные.
— Ну?
— Сначала я им отдала мелкую выручку. — У нас всегда деньги подразделялись на две половины и хранились раздельно друг от друга, в разных пачках из-под блоков сигарет. — Но они знали! Он схватил меня за волосы, ударил и сказал, что обязательно выстрелит, если я не открою дверь.
— И ты поверила?
— А ты бы не поверил?!! Они вошли в ларек и быстро нашли вторую пачку. Забрали деньги и ушли, оставив записку. Я ни в чем не виновата! Вот у меня и расписка имеется!
— Интересно, — сказал я, рассматривая клочок бумаги. Корявыми буквами было написано: «Мы, ребята Помидора, забрали полтора муля с копейками».
— Один хотел меня изнасиловать, но главный их не дал.
— Сколько их было?
— Трое.
— Как выглядели?
— Обычно. В масках. Это не первый их ларек, Вася, — заговорила быстро девушка. — Я уверена, по городу прошла волна! Это ежегодный сбор у бандитов на подарки к елочке. Как они быстро нашли деньги!
— Действительно странно. И, конечно, никаких имен? Никаких зацепок? Ничего?
— Ничего, — тихо сказала девушка. — Вот только …
— Что?
— Главный у них какой-то странный тип. Всё дергался. Главные они не такие. Они авторитеты! От них спокойствием веет, а не перегаром. А я даже из-под маски чувствовала. И когда он решения принимал, ну, по поводу меня, цыкнули на него и назвали как-то нехорошо.
Я замер. Проклятые мультики. Дурно стало. Жарко. И сердце дернулось, как будто на работу устраиваюсь в первый раз, а губы чуть не спросили: «Дятел?» Ели удержался. Вика отшатнулась от меня, и я почувствовал, как улыбаюсь. Что? Вот именно «как»! Как волк что ли? Надо научиться скрывать свои эмоции. Пропаду.
За стеклом взвизгнула тормозами машина. Хлопнули дверцы. Раздался смех. Руся приехал не один. Интересно с кем?
Я открыл дверь. В ларек вошел Руся и Гарик. Конечно, кто же ещё. «Новый» компаньон, «старший брат».
— Хорошие новости!
— Что большая выручка? — оживился Руся.
— Ага! Была.
— Не понял, — сказал Руся, и глупая улыбка слетела с его лица. С лица спутника нет. Я заметил и отметил.
