— Привет. С учебы? — спросил я и тут же сообразил, что институт в другой стороне.
— Нет. Я сейчас на «стакане».
— Так ты трезвый!
— Спасибо. — Одноклассник принял мои слова за комплимент. — Ты не слышал, где-то тут на районе китаец живет. Две иглы в плечо и ты больше никогда не пьёшь, представляешь?
— С трудом.
— Вот и я не верю. — Золушкин сел рядом. — Видел кого-нибудь из наших?
Я попытался вспомнить. Отрицательно замотал головой, не в силах перекричать рев мотора автобуса.
— А про Коростылева знаешь?
У меня похолодело в груди.
— Что? Посадили?
— Нет. Повесился. Сильный был парень. Четырнадцать дней в коме пролежал. Не спасли. У тебя на бутылку не найдется?
Я не ответил, потому что последнего вопроса не расслышал.
Глава 10
6.00
Я проснулся с чувством, что выспался. Открыл глаза и с удивлением посмотрел в потолок. Впервые меня не мучил кошмар. Оказывается, такое блаженство не видеть под утро, разлетающееся в дребезги чужое лицо. Не чувствовать запаха крови и разложения. Мертвец не пытался схватить меня за плечо и утянуть с собой. Может всё? Проклятые сновидения закончились? Был бы психологом: Фрейдом или Кашпировским, то знал бы точно, что со мной происходит, а так я всего лишь ларечник Вася. Пока.
6.20
Я долго стоял под струёй воды, наслаждаясь свежестью влаги. Контрастный душ наполнил мышцы силой, и я не смог удержаться от утренней зарядки с гантелями, пытаясь утомить себя и войти в привычный образ жизни. Напрасно потратил время. Удивительная легкость в каждом движении тела. Бодрость духа. Какая-то непонятная жажда. Призыв к активной деятельности. Что со мной? Нет и следа апатии.
Захотелось есть. Я открыл холодильник и задумался, потом стал складывать на стол продукты, словно готовился в длительную поездку и имел настойчивое желание ничего не оставить.
7.00
Зазвонил будильник, призывая меня к подъёму. Я улыбнулся; как раз готовил глазунью из семи яиц. Рядом на чугунной конфорке поспевал кофе. Я дал вызвониться будильнику до конца. Пускай потрезонит, может быть в первый раз за пять последних лет.
Сегодня замечательный день: Гарик решил со мной частично рассчитаться — выплатит половину. Остальной долг отдаст ценными бумагами. Он, правда, пока об этом не знает, но куда денется, когда будет поставлен перед фактом. Представляю его изумление и противное хрюканье вместо первых слов оправдания. Смешной человек.
7.30
Время остановилось. Я уже сделал многое, но до девяти тридцати — срока, когда я должен был выйти из дому, оставалось ещё два часа. Я налил себе вторую кружку кофе, взял с книжной полки любимый роман «Звездная пехота» Р. Хайнлайна и целиком отдался чтению, благо, давно не делал ничего подобного.
Иногда я ловил себя на том, что не читаю, а сижу, смотрю в окно и, думаю. Часто мои мысли возвращались к Коростылеву. Я не мог понять, почему он решил покончить с собой, ведь карьера, которую он избрал медленно, но верно стала расти. Или в нем победил тот мальчик из десятого «А», которого я помнил? Мальчиш-кибальчиш остановил ростки отрицательного негатива и не дал развиться злу в своём тренированном организме. Или, проще, его убили?
Ответа не было.
Интересно, если есть рай и ад, то где сейчас Сима? На раскрытую книгу упала слеза, хотя я не хотел плакать. Или хотел? Мне так тебя не хватает, друг. С тобой исчезло и ощущение праздника. Скоро Новый год, но я ничего не чувствую. Даже запаха мандарин. Где ты, друг?
Ответа не было.
Меня настораживало поведение Санька. Как-то легко он поддался и принял сторону зла. Или оно в нем всегда скрывалось? Как в каждом? А кто повинен? Кто дал возможность ему развиться в худшую сторону, которую он и не считал таковой?
Ответ был, но я его боялся.
Руслан. Так и хочется сказать: «Проклятые деньги!» Сколько можно думать о прибыли и скирдовать пачки банкнот? Какие ценности могут тебя вернуть назад? Ведь раньше ты не был таким.
Надо с ним поговорить.
Я посмотрел на часы и стал одеваться.
9.50
Чудесное морозное утро. Светит солнце. Никого нет. Тишина и спокойствие. Я пришел раньше условленного времени. Поднялся по шаткой лестнице на второй этаж. Перевел дыхание, успокаиваясь. И дернул дверь на себя уверенный, что она закрыта на замок: слишком часто меня Гарик обманывал. А, может, и не пытался — выходило само. Что-то случилось. Дверь легко поддалась, открываясь. В секретарской оживленно говорили два человека: Гарик и Дятел. Я поздоровался, привлекая к себе внимание, осторожным кашлем. Гарик виновато улыбнулся, успокаивающе кивнул головой и, покосив глазами на собеседника, попросил у меня пару минут на конфиденциальный разговор с бывшим сотрудником. Они решали важные дела прошлого. Я постоял в подъезде у окна, наблюдая за пустынной улицей, принюхался к тошнотворному запаху старого деревянного дома, где почему-то и непременно обязательно присутствовало два постоянных шлейфа — мертвых мышей и немытых бомжей и вышел на улицу.
«Пару минут» разговора с глазу на глаз затянулись. Я терпеливо ждал, стоя под рябиной. Оказывается не мне одному выпала подобная участь — девушка в коротком норковом полушубке, настойчиво накручивала круги вокруг двухэтажного дома. То-то я её сразу не заметил. А сейчас не мог отвести взгляда. Девушка замерзла и злилась, но даже такие мелочи не могли испортить лицо «тургеневской барышни» — истинно русской девичьей красоты. Белокурый локон выбился из-под белого пухового платка и, когда девушка на секунду замирала, отдаваясь целиком слуху, она неизменно покусывала кончики волос. В одну из таких пауз наши глаза встретились. Девушка нахмурилась, рассматривая меня, и возобновила движение. Скоро она скрылась из глаз. Интересно, кого она ждет? И почему я ей показался знакомым? Захрустел под чужими ногами снег. Я посмотрел в новом направлении и удивил, как напротив меня остановился «лоточник» — туркмен или узбек, разложил между ног сумку, доставая несколько пачек изюма и кураги. Тоже мне — нашел оживленное место для торговли. Здесь, конечно, милицейский патруль вряд ли пройдет, но и покупатели станут проходить не так часто. Мужчина выдохнул пар в морозный воздух так, что и до меня донесся запах чеснока и посмотрел на меня.
— Бери, — сказал он неуверенно, кивая на свой товар. Наверняка, одно единственное слово, которое он знал по-русски. Я бы обязательно купил изюм, хотя бы из солидарности продавцов, но представил, как я войду в кабинет Гарик со злосчастным пакетом, и отрицательно покачал головой. «Туркмен» тяжело вздохнул и отвел глаза. Интерес ко мне пропал. Странный у него был взгляд: тяжелый и волевой. Я невольно поёжился. Такие крайности у продавцов редко бывают. Если так смотреть, вряд ли у тебя кто-нибудь что-нибудь купит. Я невольно сделал пару шагов в сторону. Медленно и не привлекая внимания. Из-за дальнего угла дома показалась девушка. Она быстро шла и улыбалась мне. Я неуверенно искривил губы, смутно представляя, кто она такая. В окне дома мелькнула тень. Я посмотрел. Может, мне машут? За оконным переплетом стоял хмурый Дятел. Не мигая, он смотрел на меня. Дятел? Так вот, кто девушка. Аня! Удивительно, как долго ты с этим человеком. Чем он тебя удержал? Я снова посмотрел на окно, но Дятла в нем не было. Что за мистика? Я перевел взгляд на Аню и удивился: девушка остановилась, она больше не улыбалась, лицо её стало бледнее пухового платка. Смотрела вечная студентка куда-то за меня. Я обернулся, но не так резко, как должен супер герой, вроде меня и принял сокрушительный удар в голову.
Прежде, чем наступила темнота, я подумал, что, вряд ли когда-нибудь стану рыцарем или миллионером. И ещё.
Проклятый Гарик.
* * *
А, что оставалось делать? Пошел, как миленький, смешно переставляя негнущуюся от страха ноги. С каждым шагом фигура снайпера увеличивалась в размере, и я уже мог разглядеть каменные черты лица убийцы. Да, такой бы не промазал. Интересно, всадил бы мне пулю в затылок или между лопаток. Впрочем, я мог и пожалеть, что не побежал
Из темной дыры завода вышли два бойца. Они тщательно осмотрелись по сторонам и снова скрылись в развалинах. Появились быстро, таща на себе своего босса. Вот он взмахнул рукой, и процессия остановилась. Хозяина со всеми предосторожностями опустили на землю, выбрав место по суше.
— Подгоню машину, — сказал один из бойцов, ни к кому не обращаясь. Снайпер и «весельчак» приняли позы надзора и замерли в стойке, как хорошо выдрессированные псы.
Босс закашлялся и коротко мне махнул рукой в черной перчатке. В холодных глазах ничего не читалось.
— Подойди.
Я неуверенно сделал два шага вперед и остановился.
— Кто такой?
— Вася.
— Чем дышишь?
— Ларьками.
— Значит: Вася-ларечник. А как здесь оказался?
Я вздохнул. Посмотрел в свинцовое небо, надеясь на чудо, но солнышко не выглянуло и не согрело меня лучиком света.
