оттенка и черные волосы, свисающие свободными локонами до подбородка. Большой крючковатый нос придает чертам резкость, но ее смягчают выразительные глаза, обрамленные густыми ресницами. Его возраст трудно определить – он выглядит моим ровесником или старше всего на пару лет, но может быть старше и на сотни, если он бессмертен.
– Ты кто? – Его глубокий голос заставляет всех остальных обратить на меня внимание. Всех, кроме женщины на коленях у мужчины, которая, надеюсь, просто спит. Однако этот мужчина высвобождается из ее объятий и облизывает губы, разглядывая меня.
Я сглатываю, слишком остро ощущая, как пульсирует жилка на шее.
Глаза Картера расширяются, когда он наконец замечает меня.
– Я не думал, что ты придешь.
– Я полна сюрпризов.
Картер ухмыляется. Тот парень рядом с ним, очевидный лидер в этой компании, пристально смотрит на меня своими темно-карими глазами. Все остальные, кажется, ожидают его реакции. Такое чувство, что он внимательно изучает меня с ног до головы, хотя и выглядит незаинтересованным. Этот парень отпивает немного жидкости из бокала, который держит в руке, а потом опускает его, и слабая улыбка изгибает его губы, окрашенные красным от вина или какого-то другого напитка.
– Что ты опять натворил, Картер?
Тот мгновение свирепо смотрит на меня, прежде чем взять себя в руки.
– Я подумал, что она может тебе понравиться.
Мне не по душе его тон.
– Правда? – Красивый мужчина ставит свой бокал на стол.
Я сжимаю кулаки, спрятав руки в складках сарафана. Мне очень не хватает рядом Генри.
– Тогда обойди с этой стороны, – подзывает он меня.
Обойдя вокруг, чтобы встать перед столом, я разглядываю содержимое каждого бокала – во всех одна и та же густая на вид жидкость. В центре стола стоит несколько открытых бутылок красного вина, но моя мама любит его, и я никогда не видела, чтобы она пила такой густой напиток, как тот, что налит в эти бокалы. Я сжимаю руки так крепко, что уверена: отпечаток ткани навсегда останется на моих ладонях. Но ведь я именно этого и хотела – найти доказательства. На данный момент у меня есть два подтвержденных факта из списка: эта компания ходит по ночам и пьет то, что, на мой взгляд, является кровью. Желудок переворачивается при мысли о том, чтобы сделать глоток из бокала и окончательно развеять все сомнения, но если мне выпадет шанс, я это сделаю.
– Она не в его вкусе, Картер. – Мужчина с темно-коричневой кожей и бритой головой наклоняется вперед, чтобы бросить на Картера снисходительный взгляд, а затем поправляет свой темно-зеленый бархатный галстук-бабочку и откидывается назад с бокалом красной жидкости в руках.
– А тебе откуда знать, Маркус? – Картер откидывается на спинку кушетки и крутит в руках свой бокал. Кровь остается на стенках, а затем медленно собирается на дне бокала.
Я борюсь с рвотным позывом. Мне нужно перестать думать о крови.
– Она – девочка-зефирка, – говорит женщина с черными косами, доходящими до талии. – Посмотрите на ее платье.
Я бросаю на нее свирепый взгляд, и она ловит его с улыбкой. Она тоже одета в белое, но там, где мое платье расширяется, ее – обтягивает фигуру. Мерцающая золотая помада даже придает ей цветущий вид, которого нет у меня, что вообще-то несправедливо, если эта женщина – нежить.
Лидер потирает подбородок.
Мне нужно что-то сделать, что угодно, чтобы вернуть контроль над ситуацией.
Я разжимаю ноющие пальцы и наклоняюсь через стол, протягивая ему руку.
– Меня зовут Виктория.
Лидер тут же принимает мою руку, и его длинные пальцы с неожиданной нежностью ласкают мои. Он встает и наклоняется к моей руке, поглядывая на меня сквозь густые ресницы.
– Можно? – спрашивает он.
Я киваю, что, вероятно, похоже на непроизвольное подергивание. Его руки холодные, как и следовало ожидать, но губы, коснувшиеся костяшек моих пальцев, теплые. Лидер выпрямляется, но продолжает держать меня за руку. Я не сопротивляюсь. Отчасти потому, что хочу ему понравиться, а отчасти потому, что не возражаю против прикосновения его пальцев. Они дают мне ощущение реальности. Иначе я бы подумала, что попала в сцену из фильма или в один из своих снов, которые всегда граничат с кошмарами.
– Прекрасное имя, – говорит он. – Я Николас.
Секунду мы стоим неподвижно, и я не знаю, что сказать или сделать, но все, кажется, ждут от меня реакции.
Я ловлю взгляд Картера, и он наклоняет голову, как кот, наблюдающий за раненой добычей и решающий, стоит ли еще играть или пора уже прекратить ее мучения. Вот кем я являюсь в этом сценарии – мышью.
Развлекай их или умри.
– Ты собираешься пригласить меня на танец или так и будешь просто стоять, держа меня за руку? – спрашиваю я Николаса.
Картер издает резкий, довольный смешок.
Глаза Николаса слегка расширяются. Хорошо. Я удивила его, а большинство людей любят сюрпризы. Вампиры – тем более. В противном случае вечность давно бы им наскучила.
Его ответный смешок звучит низко и хрипло.
– Я никогда не отказываю красивой женщине.
Жар приливает от груди к шее и щекам. Будем надеяться, что тусклый красноватый свет от бра скроет его.
Не выпуская моей руки, Николас огибает стол и ведет меня вниз по лестнице в толпу. Все люди почему-то расступаются перед ним, возможно, инстинктивно уклоняясь от хищника, а может, из-за его властной манеры держаться. Николас вышагивает как король, а я плыву вслед за ним, что непозволительно для меня. Нужно держаться с ним на равных. Нужно, чтобы люди расступались и передо мной. Я отпускаю руку Николаса и прижимаюсь к нему, хватая под локоть и заставляя всех подчиниться моей воле.
Это кардинально отличается от того, как мы с Генри пробивались через толпу. Я уже чувствую себя более сильной.
Я борюсь с желанием поискать взглядом Генри в толпе. Надеюсь, он меня не видит.
Замечаю, как Николас смотрит на меня с высоты своего роста.
– Что такое?
Он пожимает плечами, и его бицепсы двигаются под моими пальцами.
– Впечатляет.
А затем, оказавшись со мной в центре толпы, Николас притягивает меня к себе, обнимая за талию. Я инстинктивно упираюсь ладонями в его грудь, словно не могу решить, то ли оттолкнуть, то ли вцепиться в одежду и притянуть ближе. Мы двигаемся вместе, мое тело подхватывает резкий ритм, а руки Николаса держат меня. Его прикосновение проще, чем у Генри – никакой сложной истории, только этот момент. Когда песня меняется и замедляется, Николас разворачивает меня так, что я прижимаюсь спиной к его груди. Чувствую каждое движение позади себя. Его пальцы
